Противник оказался куда серьезней, чем они думали.
Блейк вздрогнул, поняв вдруг, что именно беспокоило его на тех фотографиях! Он лишь зафиксировал мысль, едва не упустив ее от резко прозвучавшего голоса Лизы:
— Я хочу сделать заявление, лейтенант.
— Пожалуйста, разговор идет под аудиопротокол.
— Ваше обвинение в убийстве — ошибочно.
Макс вежливым жестом предложил сказать — почему.
— Человек, которого вы подозреваете, просто заканчивал работу в саду. Уже наступили сумерки, сквозь тонкие занавески был виден освещенный кабинет. Он, проходя мимо, заметил, что Эрни очень странно застыл в кресле с запрокинутой головой. Любой бы насторожился. — Ее слова отдавали странным чеканным слогом, как выученные наизусть. — Ответа на стук в стекло не было, но створка сама отворилась внутрь. Он вошел. Эрни сидел в кресле в той самой позе. Только рюмка находилась не на столе, а в его зажатой руке. Естественно — попытаться оказать человеку помощь. Он взял его за руку, автоматически высвободил рюмку, и тут вдруг понял, что перед ним труп. Очень испугался. Сразу вспомнил тюрьму, наши прежние отношения… Поэтому и уничтожил свои отпечатки на рюмке. Пришел ко мне с лицом белее снега и рассказал обо всем. У этого человека несчастная судьба, и он никакой не убийца. А наркотики в своем развлекательном заведении ему приходилось терпеть. Любой профессионал из полиции должен знать, что может произойти в определенных кварталах города с каждым, кто попробует этому сопротивляться. Да, это я закрыла потом оконную створку.
Макса сказанное не убедило, и он, кисло кивнув, после некоторого молчания произнес:
— Ваше заявление принято, мэм. Но очень сомневаюсь, что его примут прокурор и присяжные.
— Думаю, что примут, — неожиданно проговорил Блейк. — Могу я высказать по данному поводу некоторые соображения, лейтенант?
— Конечно, сэр.
— Боюсь, адвокаты сразу обратят внимание, что сговор, по которому садовник должен был попасть в кабинет снаружи, а его сообщница — закрыть потом в суматохе створку, не выдерживает критики. Ведь оба подозреваемых понятия не имели, что мисс Паркер займет вот это самое место у телефона и обеспечит им таким способом алиби. Следовательно, они должны были бы действовать совершенно иначе. Хозяйка дома не пошла бы сразу на кухню, а направилась бы со всеми вместе в холл и постаралась бы отвлечь чем-то публику, чтобы ее напарник мог, заперев створку сам, выскользнуть через коридор на кухню. А потом вернуться к своим розовым кустам. Но даже, если бы они до этого не додумались или сочли такой план рискованным, хозяйка обязательно постаралась бы находиться у кого-нибудь на виду. Не составляло труда, например, под каким-то предлогом попросить мисс Паркер помочь ей на кухне.
Макс не был готов к этой импровизации, но ситуацию, судя по быстрому взгляду, оценил правильно. Как сигнал к передаче инициативы Блейку.
— Любопытно, — холодно произнесла мисс Паркер, — очень любопытно. Раз Лиза и Гарри не совершали этого преступления, а Сидней не выходил из библиотеки, остаюсь только я, не правда ли? Я могла войти туда, когда попросила свою подругу Элен Данфорд поискать номер телефона парикмахера. — Она посмотрела сначала на Блейка, потом на лейтенанта. — Вы ведь наверняка в курсе, господа?
— Да, мэм, мы в курсе, — подтвердил Макс. — И это очень серьезное обстоятельство.
— Точнее, оно было таковым до сегодняшнего вечера, — снова заговорил Блейк. — Но после заявления хозяйки дома, которое следует признать достоверным, картина меняется. В кабинет в те десять минут вообще никто не входил.
Его слова озадачили…
— Тогда картина меняется не в очень понятную сторону, детектив, — прокомментировал Белтам.
— Мне так не кажется, сэр. Напротив… — Блейк встал и чуть прошелся, чтобы размять ноги, — напротив, теперь мы начинаем как раз продвигаться к финалу.
Макс, видимо, совсем не был в этом уверен, но для солидности, изобразив очень серьезную мину, подтверждающе закивал головой.
— Вы пришли к версии о самоубийстве Эрни? — с очень сомнительной интонацией произнес Белтам.
— Нет, сэр, это убийство. И довольно простое. Яд положил кто-то из вас, когда все вы были там, в кабинете. Точнее, это произошло непосредственно перед уходом. Крупица циана просто была брошена в пустую рюмку хозяина.
— Нетрудно было сделать, когда, например, мисс Паркер уронила браслет и он катался по полу, — Макс украдкой взглянул на Блейка, довольный своей находчивостью.
— Да, — согласился тот, — хотя, возможно, и в какой-то другой момент. Преступник правильно все рассчитал: мистер Детлог был неравнодушен к алкоголю и находился не в самом хорошем настроении в тот момент. Естественно, должно появиться желание еще выпить.
— Особенно, — добавил лейтенант, — если сидишь один, и нечего делать, потому что нельзя дозвониться по занятому телефону.
Джулия вздрогнула. Едва заметно. Но не для Блейка.
И, видимо, не для Белтама тоже.
— Значит, бросить крупицу яда мог каждый из нас, — очень поспешно проговорил тот. — И не только из нас троих. Это мог сделать и Гарри.
— Сомневаюсь, сэр, и даже уверен, что это не он.
— Почему?
— Какой был ему смысл идти потом в кабинет к брату? Чтобы потерять алиби? Он же понятия не имел, что столкнется там с Лизой, которой как раз и нужно было попасть в кабинет при свидетелях, чтобы сохранить свое алиби и закрыть ту самую створку. — Дальше последовали совершенно неожиданные для всех слова: — Мэм, не могли бы вы принести платье, в котором были в тот вечер. Я помню по фотографии, такое коричневатое.
— Вам нужно мое платье? — переспросила она, как человек не вполне разобравший услышанное.
— То самое, да. Не беспокойтесь, не насовсем.
Лиза быстро направилась куда-то вглубь дома, а совсем ничего не понявший Макс внушительно обратился к оставшимся:
— Придется сделать небольшую паузу, это важный момент, господа.
Она очень быстро вернулась с вешалкой в руке и болтавшимся на ней коричневатым куском материи. Блейк только взглянул на него и даже не потрогал.
— Я вижу, мэм, это оно. А какие украшения у вас были на руках?
— …по-моему, только обручальное кольцо, — она чуть растерянно посмотрела на Джулию.
— По-моему, тоже.
— Я так и думал. Вы не убивали своего мужа, мэм.
— Я знаю, что не убивала. — Ее глаза, тем не менее, потребовали объяснений.
— У вас ведь неплохой гардероб на все случаи жизни, не так ли?
— Хороший.
— И в платье, что сейчас на вас, имеются прорези для карманов?
Она машинально сунула в один из них руку.
— Да.
— А этот лоскуток на вешалке не имеет даже никаких декоративных штучек. Тут просто негде спрятать яд. И только обручальное кольцо на руке. Если бы вы планировали убийство, то подобрали бы подходящее вечернее платье, с каким-нибудь хоть одним кармашком. Вот что я имею в виду.
— Я не планировала.
— Да, мэм, прошу прощения, что неудачно выразился.
— Наоборот, спасибо. Вы сняли с меня подозрение в убийстве.
— Только в первом убийстве, — деловым тоном уточнил лейтенант. — Есть и второе, к нему мы еще не приступали.
Блейк еле заметно, одними глазами, показал ему — взять, временно, инициативу на себя.
— Мисс Паркер, именно вы заблокировали телефонный номер того финансиста, которому собирался звонить Детлог.
Белтам решительно встал и сделал два шага вперед:
— Протестую, лейтенант! Это я предложил Джулии опередить звонок Эрни.
— Оставь, Сидней, — чуть устало произнесла она, — этого требовала ситуация. Ты предложил или не ты… все равно я так бы и сделала.
— Странно, мэм, с самим финансистом вы разговаривали очень недолго, зато очень долго с его женой. Вы были в холле одна. Джентльмены разошлись — один в библиотеку, другой вышел на улицу. Вы потеряли свидетелей, мэм. Но решили этим разговором сразу две задачи: во-первых, обеспечили себя от подозрений, что могли зайти в кабинет, во-вторых, заблокировав номер финансиста, создали условия, когда Детлог, от безделья, неизбежно потянется к рюмке с ядом. Поэтому вдруг и возникла проблема с парикмахером, — Макс нагловато усмехнулся. — Можно подумать, что вас плохо стригут.
— Как меня стригут, лейтенант, не ваше дело. А все то, что вы сейчас произнесли, на юридическом языке называется инсинуацией.
— Согласен. — Он вполне серьезно кивнул головой. — Такая квалификация была бы вполне заслуженной, если бы я ограничился только этим. Но теперь самое время вспомнить о втором убийстве. Это вы привезли сюда торт, мэм.
Макс опять выразительно указал на него пальцем.
— И как бы я могла знать какой именно кусок достанется Гарри?
— О, очень просто! Вон, видите, в середине того куска, который лежит на тарелке погибшего, изображен медальон в виде сердечка с надписью «Счастливого дня рожденья»? Ничего подобного нет на других кусках и на оставшейся части торта. Ясно было, что именно эта часть достанется имениннику.
— Лейтенант, — снова вмешался Белтам, — с неменьшими основаниями можно предполагать, что яд попал в тот момент, когда торт резали и раскладывали по тарелкам. Извини меня, Лиза, но объективности ради я должен был это сказать.
— Считаешь, мне мало половины состояния покойного мужа?
Макс резко и неожиданно переключился:
— К несчастью, это не аргумент. — Он развел руками, будто и вправду от души сожалея. — Несколько лишних десятков миллионов долларов сильно действуют на сознание человека, мэм. До помутнения иногда. К тому же, существует еще одно неупомянутое пока обстоятельство. — Теперь он повернулся спиной к Джулии, очень ясно показывая, что по второму убийству она его не интересует. — Ваш друг, который внезапно исчез. И те обвинения, которые могли быть выдвинуты против него. Смерть Гарри, думали вы, снимет подозрения с вашего друга. Вы до сих пор его очень любите, не так ли? — Он помолчал, а затем договорил на задумчивой ноте: — И платье на вас сегодня с карманами…