Я же поставила себе микроцель: трижды обнять каждого члена своей семьи и сказать, как я его люблю и почему он мне дорог. Раньше я думала, что это должно происходить само собой и планирование убивает искренность. Так считали мои родители, и лишь иногда, в разгар скандала, мама кричала: «Все ради вас делаем!» А я умом понимала, что это так, но на эмоциональном уровне был абсолютный хаос, злость и чувство вины за нее, но никак не любовь.
И сейчас мне очень хотелось, чтобы с моими детьми у меня были другие отношения.
Раньше мне тоже казалось, что я, само собой разумеется, люблю своих детей, и они это понимают. Но я много думала о последнем телефонном разговоре с Ольгой. Она высказала мысль, которая давно крутилась у меня в голове:
– Тебе кажется, что ребенок должен ПОНЯТЬ чувства рассерженного родителя, но ребенок порой не понимает даже своих чувств! Просто чаще говори детям, что ты их любишь, называй то, что чувствуешь! Дети не всегда считывают это из наших поступков.
Именно этим я и собиралась сегодня заняться. К тому же в голове всплыла фраза, которую я когда-то давно прочитала в одном из популярных женских журналов: «Любить – это глагол. А значит, это действие!»
Поэтому, когда Макс, почистив зубы, влетел на кухню, я обняла его и сказала, что очень люблю и решила порадовать его любимым блюдом на завтрак – сырниками. Надо было видеть, как он расцвел, а потом прижался ко мне и ответил:
– Мамочка, я тоже так люблю тебя!
Мне показалось, что я впервые слышу эти слова или, может быть, первый раз за много лет. Макс уже очень давно не говорил ничего подобного…
А через час после вкусного завтрака вся семья уже сидела в машине. За это время я успела поблагодарить мужа за собранные вещи, а Гошу обняла и сказала, что горжусь им, ведь он смог так быстро одеться самостоятельно. План был выполнен уже на треть!
Домой мы вернулись после шести часов вечера абсолютно счастливыми. Дети спали в машине, а мы с Игорем, игриво посмеявшись, после непродолжительных объятий и поцелуев стали разгружаться. Через пару минут около нас остановилась старушка, наверное, из соседнего дома. Не заметив двух уснувших в машине детей и сумок с детскими коньками, она сказала:
– Все, медовый месяц прошел? Из путешествия вернулись? Правильно-правильно, сейчас, пока детей нет, обнимайтесь, потом не до этого будет.
Мы с Игорем переглянулись и захохотали. А старушка, довольная своим советом, пошла дальше.
Я и вправду чувствовала себя так, как в первые дни после свадьбы. Впрочем, еще счастливее, потому что сейчас у меня был не только муж, но и двое любимых детей.
Уборку мы сделали за два часа, а ведь обычно она растягивалась на весь день. Никогда дети не помогали нам так охотно, и вообще – процесс доставлял удовольствие: мы как будто играли, а не занимались малоприятным делом.
Вечером муж впервые за много месяцев решил сам уложить детей и больше получаса рассказывал им истории из своего детства. Многие из них я и сама не знала и с радостью послушала.
Макс и Гоша просто светились от счастья. Никто даже не вспомнил про вчерашнюю ссору.
Запланируйте совместное время для всей семьи. Часто мужчины бывают против формальных семейных ужинов и открытых обсуждений приоритетов семьи. В этом случае выберите что-то неформальное: пикник, велопрогулку, поход в парк, кино или театр.
За это время постарайтесь несколько раз сказать каждому члену семьи, что вы его любите и очень цените. Такие действия очень быстро восстанавливают даже испорченные семейные отношения, потому что в вас и ваших близких пробуждаются истинные чувства. Многие склонны отодвигать их и не замечать в будничных заботах.
Старайтесь планировать такие семейные встречи регулярно, например раз в две недели.
Глава 6Что делать, если ребенок злится, плачет и ничего не рассказывает? Развиваем эмоциональный интеллект: свой и ребенка
Наступил понедельник. В течение целого дня все было замечательно, но вечером нашу, как мне тогда казалось, благополучную семью настигла очередная встряска и проверка на прочность. Вот что случилось.
После обеда мне позвонила учительница Максима и попросила срочно прийти в школу. Я, конечно, попыталась выяснить, что произошло, потому что ее встревоженный голос мне не понравился. Она сказала, что все объяснит, но ей надо срочно поговорить со мной лично.
Приехав в школу, я встретила Анастасию Дмитриевну внизу, около раздевалки. Поняв, что она специально ждала меня, я забеспокоилась еще больше. На всякий случай спросила, не подрался ли Макс с кем-нибудь, и вообще, все ли с ним в порядке.
– Да, не очень хорошая ситуация у нас получилась. Дело в том, что Максим взял у Бори планшет. Вернее, как говорят ребята, Боря сам его об этом попросил, потому что у него не открывалась какая-то игра. А Максим сказал, что у вашего мужа, то есть его папы, такое было и он знает, как это исправить. Как говорят ребята, Максим сам пытался что-то починить, потом отдал Боре планшет со словами, что не может, а Боря давай его уговаривать взять планшет домой и попросить отца его починить. В общем, все видели, как Максим сунул планшет в рюкзак. Сегодня Боря стал просить планшет обратно. Максим сказал, что еще в пятницу отдал его Борису после уроков. А Борис утверждает, что не возвращал. Родители Бори, Крупицыны, тоже приехали, так что давайте все вместе разбираться, что делать с мальчишками.
Пока я слушала рассказ Анастасии Дмитриевны, злость на Макса за то, что он вляпался в такую историю, разгоралась все сильнее. Ну зачем было брать чужой планшет и хвалиться при всех детях, что сможешь его починить?! Поэтому когда мы вошли в класс, первым делом я сказала:
– Ну что, горе-ремонтник, где планшет-то?
Видимо, для Макса это была последняя капля. Он разрыдался и ничего не хотел говорить ни мне, ни родителям Бори, ни учительнице. Я была в отчаянии, а все вокруг еще больше убеждались, что Макс виноват и просто боится сказать об этом.
К слову, родители Бори оказались не сахарными. Они тут же заявили, что ждут возмещения ущерба и что мальчик должен понести наказание. Как выяснилось, у Бори был дорогой планшет, стоивший больше половины моей зарплаты!
Почему-то виновным во всех грехах сразу и без каких-либо отступлений был признан Макс, который взял планшет. Борин папа даже заявил что-то наподобие: «Мальчик успокоится и завтра вернет. А родителям будет урок, что надо запрещать играть детям в планшете!»
Я же была в глупом положении. Я не знала, защищать Максима или он действительно взял планшет и, может, потерял или отдал кому-то еще…
Поняв, что добиться ничего не удастся, я объяснила Анастасии Дмитриевне, что дома мы обязательно разберемся. Крупицыны попросили наш телефон, а мама Бори – немолодая дама в розовых сапожках и леопардовом платье – громким шепотом спросила:
– Не убегут они? Мальчик учится в классе вторую неделю – может, это новый вид мошенничества?
Дома Максим по-прежнему был на меня обижен. Я тоже была зла на него: мало того, что вляпался в историю, так еще и обижается, когда ему помочь хотят!
Пока я рассуждала, что делать, раздался звонок. Это была Ольга. Ну конечно, как я не догадалась сама ей позвонить! Ведь Даша тоже могла что-то знать и пролить свет на это дело. Тем более они дружили с Максом, и он даже мог ей что-то рассказать.
Ольга уже знала про наше ЧП. Я рассказала, что нахожусь в дурацком положении: Макс молчит и, как только я начинаю допрос с пристрастием, начинает реветь. А с другой стороны Крупицыны наседают. (Как только мы вернулись домой, папа Бори, Аркадий Крупицын, позвонил мне и спросил, не сознался ли Максим и не нашли ли мы дома «игруленьку».)
– Знаешь что? Бери Макса и идите к нам. Он с Дашей поиграет, а мы с тобой поговорим.
Ольга и Даша встретили нас вкусным чаем и плюшками с маком. Макс, увидев Дашу, которая тут же начала ему что-то рассказывать и вообще была очень рада его видеть, немного оттаял. Когда дети побежали играть, я начала подробно рассказывать Ольге, что случилось.
Пока я в красках описывала, какие неприятные эти Крупицыны, Ольга начала что-то рисовать на бумаге.
– Смотри, – сказала она, – сейчас для тебя главное – не вытащить из Макса клещами, как все было, а не потерять его доверие и не испортить ваши отношения. Помнишь нашу пирамиду?
Я помнила. Правда, так и не приступила к обдумыванию, какие наши занятия будут формировать все три типа интеллекта.
– Одна из граней называлась «Эмоциональный интеллект», – продолжала Ольга. – Вот сейчас как раз пришло время начать его развивать. Причем и свой, и своих детей, и если к вам подключится папа, тоже будет неплохо.
– Ой, может, не сейчас?! – взмолилась я. – С этими Крупицыными разберемся и тогда уже будем все выстраивать.
– Да нет же, – возразила Ольга. – Эмоциональный интеллект нельзя развивать, когда нет эмоций. Нельзя сытым, довольным сесть на диван и потренировать эмоциональный интеллект двадцать минут. Чем сильнее эмоции и переживания, тем лучше. Только тебе надо реагировать на них по-другому. Тогда в каждой конфликтной ситуации ты будешь делать шаг в развитии этого интеллекта.
Я удивилась:
– То есть его развитие будет происходить абсолютно бесконтрольно? Я надеялась, что мы просто будем что-то обсуждать или отгадывать выражения лиц, мимику. Где-то видела такие книжки специальные, с монстриками и разными эмоциями.
Ольга рассмеялась.
– Мимика – это скорее физиогномика, и к эмоциональному интеллекту она никакого отношения не имеет. Нам надо научиться осознавать свои эмоции и уметь с ними правильно справляться. А насчет бесконтрольности – так было раньше, когда каждая негативная эмоция – твоя, мужа или детей – могла превратиться в скандал, разрушающий все отношения и даже семью. Теперь все как раз наоборот: мы будем стремиться контролировать свое эмоциональное состояние.