Таким образом, верните себе органы чувств. Делайте что-то руками, работайте с землей, с деревьями, с камнями, с телами, с людьми. Делайте что-то, что требует меньше мышления, меньше интеллектуальности. И наслаждайтесь. Тогда голова постепенно освободится от бремени. Это будет хорошо и для самой головы, потому что, если голова слишком обременена, она думает — но не может думать. Как может думать встревоженный ум? Для мышления нужна ясность. Для мышления нужен ненапряжённый ум.
Это покажется парадоксальным, но для мышления нужен ум без мыслей. Тогда вы можете мыслить очень легко, очень непосредственно, интенсивно. Просто поставьте перед собой любую проблему, и ваш немыслящий ум начнёт её решать. Тогда у вас появляется интуиция. Это не результат озабоченности — просто прозрение.
Когда ум слишком обременён мыслями, вы думаете слишком много, но без всякой пользы. Всё мышление ни к чему не приводит; в голове ничего нет. Вы ходите и ходите кругами; вы производите много шума, но результат остаётся нулевым.
Таким образом, если распространить энергию на все органы чувств, это не против головы. Это в её пользу, потому что, если голова уравновешена, поставлена на место, она работает лучше; иначе она перегружена. В ней слишком сильное движение, почти час пик — двадцать четыре часа, час пик.
Тело — это красиво. Всё, что связано с телом, — это красиво.
Что такое чувственность?
Чувственность означает, что вы открыты, ваши двери открыты, вы готовы пульсировать с существованием. Если начинает петь птица, чувственный человек тотчас же чувствует, что её песня отражается в самой глубине его существа, как эхо. Бесчувственный человек вообще ничего не слышит, или, может быть, для него это просто какой-то шум. Песня не проникает в его сердце. Кричит кукушка — чувственный человек начинает чувствовать, словно кукушка кричит не из какой-то дальней манговой рощи, но из глубины его собственной души. Этот крик становится его собственный криком, его жаждой божественного, его стремлением к возлюбленному. В это мгновение наблюдающий и наблюдаемое сливаются в одно. Видя, как расцветает красивый бутон, чувственный человек расцветает вместе с ним, вместе с ним становится цветком.
Чувственный человек — мягкий, текучий, струящийся. В каждый своём опыте он становится этим опытом. Видя закат солнца, он — закат солнца. Видя ночь, темную ночь, красивую, безмолвную темноту, он становится этой темнотой. Утром он становится светом.
Он — всё, что только есть жизнь. Он вкушает от всех источников жизни. И это его обогащает; это настоящее богатство. Слушая музыку, слушая звуки бегущей воды, он становится этими звуками. И когда бамбуковой рощи касается порыв ветра, слышится потрескивание стеблей бамбука… он от них не отделён. Он — среди них, он сам — стебель бамбука.
Дзэнский Мастер сказал одному из своих учеников, который хотел нарисовать бамбук:
— Сначала пойди и стань бамбуком.
Ученик был признанным художником и с отличием выдержал в своём искусстве все испытания. Его имя уже начало приобретать известность. Но Мастер сказал:
— Пойди в лес, проживи несколько лет среди бамбука, стань бамбуком. И в тот день, когда ты сможешь стать бамбуком, вернись и начни рисовать, — не раньше. Как ты можешь изобразить бамбук, не узнав, как чувствует себя бамбук изнутри? Ты можешь изобразить бамбук снаружи, но это будет только фотографией.
В этом разница между фотографией и живописью. Фотография никогда не может быть картиной. Какой бы она ни была искусной и художественной, это только отражение периферии бамбука. Никакой фотоаппарат не может войти в его душу.
Когда впервые была разработана фотография, в мире живописи возник большой страх, что, может быть, теперь живопись потеряет прежнюю красоту и прежний пьедестал; потому что фотография будет развиваться с каждым днём более и более, и однажды осуществит все требования. Этот страх абсолютно необоснован. Фактически, со времён изобретения фотоаппарата фотография развилась невероятно, но одновременно с этим живопись открыла новые измерения, новые видения, новые восприятия. Живопись стала богаче; ей пришлось стать богаче. До изобретения фотоаппарата художник сам действовал, как фотоаппарат.
…Мастер сказал:
— Пойди в лес.
И ученик пошёл в лес, и три года он оставался с бамбуком, во все времена года, при любой погоде. Потому что, когда идёт дождь, у бамбука одна радость, когда дует ветер — у бамбука другое настроение, и когда светит солнце, конечно, в существе бамбука всё меняется. И когда в бамбуковую рощу прилетает кукушка и начинает куковать, стебли бамбука так безмолвны и восприимчивы… Ему пришлось пробыть там три года.
И тогда это случилось, однажды это случилось: сидя у подножия бамбука, он забыл, кто он такой. Подул ветер, и он стал раскачиваться — как стебель бамбука! Лишь позднее он вспомнил, что долгое время не был человеком. Он вошёл в душу бамбука. И тогда он нарисовал бамбук.
В этом изображении бамбука, несомненно, есть совершенно иное качество, которого не может быть ни в какой фотографии. Фотография может быть красивой, но она мертва. Эти картины живы, потому что они показывают душу бамбука, во всех её настроениях, во всём её богатстве, во всех её погодах. В них есть печаль, есть радость, есть агония, есть экстаз, и всё, что знает бамбук, — вся биография бамбука.
Быть чувственным — значит быть доступным таинствам жизни. Будьте более и более чувственны, отбросьте всякое осуждение. Пусть тело станет просто дверью.
С тех пор, как у меня больше нет отношений, я слишком много ем и начинаю полнеть. Как мне восстановить равновесие и есть меньше?
Когда вы не позволяете энергии секса двигаться правильно, она превращается в одержимость едой. Еда и секс — это две полярности; они уравновешивают друг друга. Если в вас слишком много секса, интерес к еде исчезнет. Если вы подавляете сексуальность, интерес к еде станет почти одержимостью. Таким образом, вы ничего не можете сделать непосредственно с едой, а если попытаетесь, то окажетесь в затруднении. На несколько дней вам удастся себя принудить, но затем проблема вернётся, и вернётся с удвоенной силой. Вам придётся работать с сексуальной энергией.
Эта проблема возникает потому, что первые опыты еды и любви у ребёнка глубоко ассоциируются друг с другом. Он получает от материнской груди и еду, и любовь. Когда ребёнок получает любовь, он не беспокоится о молоке; матери приходится его уговаривать. Если ребёнок не получает любви, тогда он не может оторваться от груди, потому что он боится будущего. Он должен выпить как можно больше, потому что он не может быть уверенным, что мать снова будет доступна, и когда. Если ребёнок получает любовь, он чувствует себя в безопасности; он об этом не беспокоится. Когда возникнет необходимость, мать будет рядом; он может доверять её любви. Но если мать — не любящая, ребёнок не может доверять; тогда он пытается выпить как можно больше. Он постоянно переедает.
Таким же образом, если ребёнок не получает любви, его начинает интересовать еда. Если он получает любовь, его не интересует еда, или этот интерес естествен — настолько, насколько это необходимо телу.
Если так или иначе ваша энергия любви заблокирована, эта заблокированная энергия становится интересом к пище. Если вы хотите это изменить, вам придётся немного больше двигаться в любовь, вам придётся быть немного более любящим. Любите своё тело — начните с этого; наслаждайтесь собственным телом. Это красивое явление, это такой подарок. Танцуйте, пойте, чувствуйте тело и касайтесь его.
Проблема в том, что если вы не любите своё тело сами, то не позволите его любить и никому другому. Фактически, человек, который пытается быть с вами любящим, покажется смешным, глупым, неразумным. Если вы сами не любите своё тело, что он видит в вас? Вы сами ничего не видите! Пока вы не начнёте видеть красоту собственного тела, вы не сможете принять любовь ни от кого другого. Сама идея, что этот человек проявляет к вам любовь, только будет вам показывать, что он глуп, и ничего более.
Таким образом, любите своё тело. И если возникает подходящий случай, и вы можете быть любящим, можете кого-то обнять, с кем-то взяться за руки, не упускайте этих возможностей. Вы будете удивлены: когда вы начинаете двигаться в любовь, проблема еды решится автоматически. Быть влюблённым — это поразительный опыт, а набивать себя едой — очень несчастный. Не потому, что еда не красива; но еда красива, только когда она принимается в определённых количествах, которые вы можете усвоить. Если вы её принимаете слишком много, это болезненно.
В этом одна из красот любви: любви никогда не бывает слишком много. Никто не может любить чрезмерно, никто; в любви нет никакой меры. Когда вы едите, вы чем-то набиваете себя; когда вы любите, вы делитесь, отдаёте. Это явление, освобождающее от бремени. И чем более вы отдаёте, тем больше энергии начинает течь. Вы становитесь рекой, вы больше не застойный водоём.
Именно это сделали вы: вы сделали свою энергию застойным водоёмом.
Разрушьте стены! Вы напрасно упускаете нечто красивое, — то, что может принести любовь и только любовь, и вместо этого страдаете от этой проблемы с едой.
Кате я могу определить, какая пища для меня хороша?
Есть две разновидности пищи. Первая — это то, что вам нравится, к чему вы питаете пристрастие, о чём вы фантазируете. В этом нет ничего плохого, но вам следует осознать небольшой трюк. Есть пища, которая очень привлекательна. Она привлекательна, когда вы её видите. Вы входите в гостиницу или в ресторан и видите определённую пищу — откуда-то доносится запах… цвет и аромат. Вы не думали о еде, но внезапно она начинает вас интересовать — это ничего не даст. Это не настоящее желание. Вы можете съесть эту пищу — она не принесёт вам насыщения. Вы будете есть и есть, но это ничего вам не даст; это не принесёт никакой удовлетворённости. А удовлетворённость — это самое главное. Именно неудовлетворённость вызывает любую одержимость.