— Спасибо, Ларочка, большое! Просто замечательно! — Алла благодарно на нее посмотрела: — Сколько я должна внести залог?
— Триста франков, без спиртных напитков, — ответила Лариса и выписала квитанцию.
В это время Алексей подошел к женщинам и, приветливо улыбаясь, дружески поцеловал Аллу:
— Бонжур, здрасьте-здрасьте! Какой у вас чудесный плащ, мадам!
— Правда? Мне тоже нравится! — засмеялась она в ответ. — Спасибо, Алеша, — и Аллочка подала плащ Алексею, — жарко у вас!
— Чай? Кофе? У нас сегодня и как всегда, великолепная ватрушка! — Лариса тут же подсуетилась и накрыла стол: чай — свежезаваренный, ватрушка — с изюмом и вишневым вареньем!
— А может, по сто грамм?
Они сели втроем за уставленный закусками стол и, словно старые задушевные друзья после длительной разлуки, а не случайно встретившиеся три месяца назад знакомые, погрузились с головой в дружеское застолье. Они болтали, острили, хохотали и подшучивали друг над другом:
— Ой, не могу, Лар, ведь ты была педагогиня! — Алеша поднял палец вверх. — Нести разумное и светлое… А носишь? Мне, пожалуйста, сто грамм «Столичной», товарищ официантка!
Лариса запротестовала:
— Молчи, тоже мне — пианист-виртуоз! «Барыня, барыня…»
Аллочка им вторила со смехом:
— Ой, не говорите, я тоже как вроде «Жизель» под сценой! — И они разразились хохотом. — Зато во Франции, чтоб ее… разодрало!
Рабочие гремели бутылками, электрический самовар гудел и свистел, магнитофон разливался трелями балалаек — «Светит месяц, светит яркий…»… Хорошо сидим!
И Алла, забыв о времени, о задании Зверева, о нелюбимом муже, наслаждалась компанией приятных людей и непринужденным общением, которого ей так не хватало в этой чужой и холодной французской жизни.
Провожая Аллочку до двери, Лара и Алексей, в два голоса, заверили ее в прекрасной вечеринке в следующую пятницу:
— Соберется весь русский «бомонд», увидишь всех местных знаменитостей! Будет композитор Зацепин из Москвы, собственной персоной!
Ждем!
Алла, счастливая от удачной встречи и веселого общения, выбежала на улицу. Вдохнув влажный и прохладный воздух, с грустью подумала: «Господи, а в Ленинграде, наверное, снег!»
39
После занятий на курсах Элизабет Вайт не спешила домой. Она вышла на улицу и незаметно огляделась. Никого. Постояла минуту-другую, повернулась и пошла совершенно в другую сторону. Затем, на всякий случай, решила зайти и выждать какое-то время в небольшом ресторанчике «Леон де Брюссель», который находился у метро «Марсово поле» и где она часто обедала. В ресторане было тихо и малочисленно. Она села за маленький стол у окна: «Прекрасно!» — с этого места хорошо просматривалась вся улица до самого входа в подземку. Ничего подозрительного не заметила и удовлетворенно глотнула пива из кружки — оторваться от «наружки», если таковая имела место, было очень важно. Сегодня она решила после обеда ознакомиться с районом, где жили Волковы. Элизабет хотела узнать и хорошо разобраться во всех улочках, прилегающих к кварталу, в котором живут и действуют «герои» ее расследования. А жили они, что называется, у черта на рогах, в Пятнадцатом округе Парижа, у метро «Порт де Версаль».
— Мадам? — официант отвлек ее внимание от мыслей.
— Так, пожалуйста, мидии в белом вине со сметаной и с картофелем во фритюре… — Вспомнив о назначенной себе диете, отмахнулась: мне не на подиум, и решила еще заказать любимый напиток — красное бельгийское пиво. Надо сказать, что, кроме пиццы, она еще была большой любительнице пива — ну как тут похудеешь!
Сделав заказ, Лиза уставилась в окно. На просматриваемом пространстве, кроме оживленной толпы, снующей из метро и обратно, подозрительного ничего не было. Наспех проглотив обед, она расплатилась и вышла из подвальчика ресторана. «Какое счастье, что дождя нет и можно поехать в пригород…» — подумала она, вспомнив, как промокла незадолго до этого, гуляя в парке. Потом, на всякий случай, еще немного постояла у журнального киоска, купила газету и спустилась в метро. Доехала до станции «Конвенсьон» и решила выйти на остановку раньше, чтобы прогуляться пешком до метро «Порт де Версаль». Она подумала, что если за ней «хвост», то сможет заметить преследование издалека. Погода была чудесная: солнечная и сухая. Январь баловал теплом и словно давал передышку перед сезоном февральских холодных ветров и дождей. Отличная погодка для прогулки: раз-два, три-четыре… спортивным шагом, раз-два… пиво надо отрабатывать! — три-четыре…
Она даже не заметила, как ноги привели до места, где жили Волковы. Типичная пригородная улица, застроенная многоэтажками начала века, протянулась вдоль кольцевого бульвара. Вон там, на другой стороне, дом номер 15! Только она начала вглядываться в окна дома, прикидывая, где может находиться квартира № 39, как вдруг ее словно, что-то толкнуло… Она резко повернула голову налево — не может быть! Ей показалось, что подозрительно мелькнула какая-то фигура и притаилась за углом. Что это? «Наружка»? Или померещилось?
Осторожная по натуре и великолепно вышколенная на курсах секретных агентов, Лиза сделала вид, что ничего не случилось. Она тут же повернулась и, сделав беззаботный вид, зашла в ближайшее кафе. Посидела полчаса с чашечкой кофе и как ни в чем не бывало пошла в метро. Через какое-то время, внутренне, на уровне интуиции, опять почувствовала преследование. Незаметно повернув голову, осмотрела платформу. Ничего подозрительного. «Неужели опять показалось? Странно!» — подумала она.
Вагон был битком набит. Элизабет, сделав вид, что смотрит настенную схему метро, окинула взглядом попутчиков. Тут же обратила внимание на человека, которого, как ей показалось, уже где-то видела. Где? Это был невысокий крепыш с невзрачным серым лицом. Маленькие глазки с припухлыми веками, глядели в никуда. Она отвернулась полубоком и продолжала незаметно наблюдать. Интересно, тот самый с вокзала? Мужчина безразлично смотрел в другую сторону, держась одной рукой за поручень, а вторая рука покоилась во внутреннем кармане куртки. Нет, тот был в пальто! Да трудно, что ли, переодеться в куртку? Не трудно.
Чтобы пресечь возможное преследование, она вышла на две остановки раньше. Краем глаза заметила — крепыш исчез. Как сквозь землю провалился! Надо затеряться в многолюдной толпе, решила она и незаметно подошла к вокзалу. Покрутилась у касс поездов дальнего следования. Ничего подозрительного. Оторвалась от «хвоста» или он сам прекратил преследование? Она еще раз огляделась, немного успокоилась и вышла на улицу. На всякий случай решила не идти пешком, как обычно, а проехать две остановки на автобусе. Еле втиснулась в переполненный салон, довольно подумав, что хорошо, что не надо ездить каждый день на наземном транспорте.
Когда подходила к дому, резко оглянулась — никого. Но чувство, что тень следует за ней, не покидало.
Вприпрыжку, по привычке не дожидаясь лифта, Лиза поднялась на третий этаж и, не раздеваясь, сразу прошла на кухню. Посмотрела осторожно в окно. Перед домом никого не было. Лишь продавец жареных каштанов стоял на углу с небольшим круглым грилем на углях.
Кажется, пронесло! Наблюдала еще минут пять. Никого. Только после этого она разделась, включила телевизор и села в кресло. Надо привыкать к мысли, что «наружка» будет постоянной, и никуда от этого не денешься! Внутренняя дрожь беспокойства не оставляла ее. Она решила переключиться на что-нибудь приятное: включила музыкальный центр.
Ее сразу накрыло мощной волной — вступлением хора из оперы Мусоргского «Борис Годунов». Элизабет села в кресло и вытянув ноги, закрыла глаза.
«Как все не важно, на самом деле, мелко и глупо в этом искусственном мире, который мы сами себе придумали, — подумала она. — Музыка! Вот что бессмертно».
Лиза опять разволновалась, но уже совсем по другому поводу. Надо сказать, что она забросила музыкальную карьеру десять лет назад. Пианистка не состоялась. Под давлением родителей бросила консерваторию и поступила в университет. «Играй для себя, доченька! — убеждали они ее. — А профессия должна кормить!» Да уж, досыта наелась, спасибо!
Она еще долго сидела в темноте, а когда последние аккорды унеслись в окно и шум с улицы ворвался в квартиру, она словно очнулась.
Делать ничего не хотелось. Стало грустно и тоскливо. «Все нормальные люди живут в семье или с кем-то, а я одна… Сама виновата! Служебная карьера. Да кому она нужна? С такой профессией даже друзей нет!» Тут она вспомнила, что Вера Борткевич предложила отметить Старый Новый год в компании, в русском ресторане «Балалайка». Как она сказала, ее пригласила бывшая балерина Алла Дюшен, оплатившая столик заранее, но ее муж отказался идти. Рассказывая это, Верочка смеялась: представляешь, француз испугался свалиться под стол от водки, с ним уже это случалось с русскими! Лизочка, пойдем! Практика по ненормативной лексике — гарантирована!
Элизабет задумалась, на самом деле ей не очень хотелось общаться с незнакомыми людьми, которые ее не интересовали профессионально. Да и светиться лишний раз в таком месте, как ресторан, было нежелательно из-за конспирации. Надо подумать и посоветоваться с шефом. Тут, при мысли о шефе, ее сердце сжалось.
«Нет! — приказала она своему безвольному и слабому на романтику органу. — Шеф — далеко! Да и пора забыть эту давнюю историю».
Ее чувство к полковнику Джону Грею было безнадежно. Это было бессмысленно, нелепо, глупо! Красавец, женат, трое детей, один одного меньше… Достигший высот по службе… Ну куда тебе, толстушке, дурнушке и хохотушке, дотянуться до таких высот? Голова закружится! А она и так кружилась только при одном появлении полковника или звуке его голоса… Вот и рванула подальше от родной конторы, чтобы не слышать, не видеть и не падать в обмороки… Все! Хватит, хватит! Сейчас надо думать о другом! Опасность нависла, а ты — ах, полковник! Да разве это опасность? Опасность была там, рядом с полковником Греем… его глаза так близко… милый Грей! И зачем судьба дала ей это недельное счастье на далекой военной базе во