Народная мифология или демонология — совокупность верований, которые так или иначе касаются разнообразных, чаще всего опасных соседей человечества. С демонологической точки зрения вселенная полна сверхъестественных существ, которые, с одной стороны, образуют пеструю и многоликую толпу, озадачивают несовпадением имен, моральной амбивалентностью и странным распределением функций. С другой стороны, каждое из этих созданий подчиняется определенной логике, которую можно понять.
Так, существуют природные демоны — лесные, водяные и атмосферные, причем последние особо важны, поскольку жизнь крестьянина целиком и полностью зависит от урожая, который, в свою очередь, зависит от атмосферных осадков. Именно поэтому туча — прежде всего угроза для полей и виноградников, а то и для жилых домов, с которых может ветром во время грозы или бури сорвать крышу. Не будем забывать о засухах и наводнениях. И как же крестьянин воспринимает все эти события, не имея современных знаний о климате? Разумеется, как воздействие чьей-то злой воли. Получается, образы и фигуры, которые мы иной раз высматриваем в облаках ради забавы, для него вполне материальны и очень опасны: вот распахнула крылья огромная птица, а вот вытянул шею дракон — что они принесут общине? Скорее всего, ничего хорошего.
Тем не менее у общины есть защитник — мифическое мироздание всегда имеет шанс на равновесие, — и у него такой же сверхъестественный статус, как и у антагониста. Существо, которому предписано сражаться за урожай, будущее, саму жизнь своих подопечных, в разных верованиях предстает животным, демоном, полубогом, человеком. Такая причудливая несогласованность объясняется не только региональными особенностями. Культ защитника полей сперва эволюционирует от тотемизма к антропоморфизму — то есть от поклонения животным к приданию им человеческого облика, сопряженного со сверхъестественными способностями. А после, наоборот, деградирует: языческий борец с хаосом уступает свои благие свойства тому или иному святому, и оставшееся обретает форму чернокнижника, который как будто делает то же самое — уводит атмосферных драконов прочь от полей, — но не без оснований вызывает куда больше боязни, чем светлых чувств.
Еще одна особая разновидность природных демонов — прекрасные балканские феи, способные как облагодетельствовать человека, так и поразить его каким-нибудь недугом, искалечить. Они, как сама природа, жестоки. К ним тесно примыкают неупокоенные духи женского пола, также красивые внешне, однако бесспорно злые, и малые богини судьбы, определяющие участь новорожденного.
Совокупность однозначно злых балканских демонов включает также демонов болезней, некрещеных младенцев, ведьм и колдунов, бесов. С точки зрения ряда исследователей, эти существа рождаются из душ тех людей, которые умерли слишком рано и не получили своей доли — не испытали всего, что могли бы, окажись отпущенный им срок достаточно долгим. За это они старательно мстят живущим, терзая близких и тех, кто напоминает им об утрате (например, некрещеный младенец опаснее всего для молодых матерей и их детей, а девушка-утопленница — для молодых мужчин), либо вселяются в тех, кто открывается им, чтобы вредить всем прочим их руками.
С точки зрения современного образованного человека, народная демонология — нечто примитивное, идущее вразрез с наукой и рациональным мышлением. Но нельзя отрицать, что по сути своей это очень сложное и красивое явление, как нельзя лучше иллюстрирующее особенности мировоззрения древнего человека, для которого мир был не просто живым, но полным разума и воли.
И да, балканских демонов больше, чем описано в этой главе. Имя им — легион.
Глава 6. Праздники, обряды и календарная нечисть
Несмотря на разнообразие балканских традиций, в обычаях, связанных с календарными праздниками, прослеживается много общего. У всех славянских народов, как пишет Людмила Виноградова, народный календарь имеет одну и ту же характерную особенность: демонологические поверья включены в его структуру, отражая убеждение в существовании чистого и нечистого времени[179]. Второе подразумевает вторжение и разгул всевозможных сверхъестественных существ, преимущественно вредных (но даже обычно доброжелательные в соответствующий период могут стать опаснее), и для противодействия им предусмотрены разнообразные меры, запреты, ритуалы.
Один из главных таких периодов — всем известные Святки, которые на Балканах в большинстве случаев носят довольно мрачные названия: некрштены дани (некрещеные дни) у сербов и хорватов, мръсни дни (грязные дни), караконджерови дни (караконджульские дни), поганските дни (языческие, поганые дни) у болгар, volčje noči (волчьи ночи) у словенцев и так далее. Мифологический, дохристианский смысл этого зимнего праздника связан с зимним солнцестоянием — языческим праздником и одновременно астрономическим рубежом, после которого продолжительность дня начинает расти, что обычно трактуется как переход от умирания к возрождению, победа порядка над хаосом, сил добра над силами зла и так далее. Но нечисть — духи болезней, некрещеные младенцы, вампиры, призраки и так далее — успевает покуражиться, прежде чем добро и впрямь восторжествует.
Караконджулы как разновидность святочной нечисти обращают на себя особое внимание. Как отмечает Слободан Зечевич, эти календарные демоны фигурируют в фольклоре той части Балкан, которая находилась под османским владычеством и испытала греческое культурное влияние. Собственно, они и видом, и поведением, и временем активности очень напоминают греческих каликандзаров (καλικάντζαρος), о которых говорят, что они живут в преисподней, на протяжении года подпиливая ствол Мирового древа, прерываясь лишь во время Святок, — и, вернувшись к работе после их завершения, обнаруживают, что за двенадцать дней ствол успел полностью восстановиться, так что пилить придется заново.
В Восточной Сербии караконджула — существо с длинными лапами, которые оно могло запустить в дымоход, чтобы схватить какую-нибудь женщину или ребенка. В Болгарии оно представало в облике нагого черного человека, иногда с головой коня. Вне дома твари нападали на людей, оседлывали их и катались, пока не пропоет петух или не прокричит осел. В Черногории верили, что нарушительницу сакрального запрета на рукоделие после ужина демоны выманят из дома и утопят. Чтобы не приманить караконджул, в «некрещеные дни» нельзя было прясть шерсть; отвечать, если они позовут; еще следовало иметь при себе чеснок, соль, корку хлеба, если по какой-то причине понадобилось выйти на улицу ночью.
Детям в этот период запрещали мыться и купаться, поскольку считалось, что караконджулы обитают в воде. В отношении детей также существовало поверье, что ребенок, зачатый во время «некрещеных дней», окажется болезненным, неудачливым, а после смерти станет еще одним караконджулой или вампиром. Потому-то от Рождества до Крещения было не принято играть свадьбы (восточные славяне придерживались того же мнения: как гласит поговорка, на Святки только волки женятся).
Караконджулы бывают мужского и, пусть нечасто, женского пола (у болгар — караконджул, караконджулка). Изгоняли их, как и прочих святочных демонов (насколько это считалось возможным), с помощью колядования и шествия ряженых.
Строго говоря, зимний цикл праздников начинается не с «некрещеных дней», а чуть раньше (хотя есть разногласия, когда именно). Рождество предваряет ряд дней, посвященных святым (Климентию, Катарине, Варваре, Андрею и др.), а также некоторым событиям — в частности, 21 ноября (4 декабря) сербы праздновали Ваведење (Введение во храм). В этот день нельзя было работать с любыми острыми предметами, чтобы волки не задрали скот.
Рождество у словенцев. Иллюстрация Юрия Шубича.
Šubic, Jurij (1893). Božično kajenje pri Slovencih. Dom in svet (Ljubljana), letnik 6, številka 1 / National and University Library of Slovenia
Вълчи празници (Волчьи праздники) — аналогичный период в народном календаре Болгарии, занимающий от трех до десяти дней в зависимости от региона и посвященный чествованию волков. От региона также зависит, когда именно случаются волчьи дни, в ноябре, во время Святок или в феврале. В любом случае это часть осенне-зимнего праздничного цикла.
В означенное время запрещено произносить имя волка, чтобы его не потревожить и не призвать. Не разрешается также выполнять женскую работу по дому, связанную с острыми предметами (включая иголку и расческу) и шерстью. Раскрытые ножницы, в частности, символизируют волчью пасть, и кажется логичным с точки зрения мифического сознания, что их лучше в это время не трогать. А если женщина будет шить или хотя бы чинить одежду, тот, кто ее наденет, станет жертвой волков.
Самым опасным днем этих праздников считается последний, который называется Куцулан — в честь самого грозного волка, которого то считают одиночкой, то называют волчьим пастырем, предводителем всей мифической стаи как таковой. Куцулан — волк крупный, старый и хромой, но оттого не менее грозный. По преданию, он был первым волком, которому когда-либо удалось съесть человека.
Из зимних праздников, посвященных святым, отметим:
• 30 ноября (13 декабря) — День святого Андрея, когда принято было опасаться не волков, а медведей, потому что, по преданию, покровитель этого дня ездил на нем верхом (и медведей даже запрещено было поминать вслух, разве что иносказательно).
• 4 (17) декабря — День святой Варвары, покровительницы горняков и портных, когда готовили обрядовое кушание варицу, для которой воду брали из трех или девяти источников, причем шли за ней нарядными и уважительно здоровались, как с человеком. Словенцы верили, что если в этот день принести из леса семь сортов древесины и втайне от всех смастерить к Рождеству скамеечку, то она поможет распознавать ведьм