Русская армия, к которой по пути присоединились румынские войска и болгарские партизанские отряды, постепенно поднялась на перевал Шипка в Центральной Болгарии. Турецкие войска имели четырехкратный численный перевес, но летом 1877 г. все же потерпели поражение. В декабре русские заняли столицу Болгарии Софию. В марте, когда русские войска были уже в Адрианополе (день пути на машине до Стамбула), граф Игнатьев, русский посол при дворе султана Абдул-Хамида II, прибыл в пыльный фракийский городок Сан-Стефано[21], где продиктовал побежденным туркам условия мирного договора: так был заложен первый запал в «балканскую пороховую бочку».
По условиям Сан-Стефанского мирного договора, в частности, возникало княжество Болгария, которое, хотя и должно было выплатить Турции номинальную контрибуцию, на самом деле стало сильным и независимым воссозданием Болгарского царства. В него территориально входила не только современная Болгария, но и вся прилегающая географическая Македония, то есть югославская республика Македония, часть Западной Албании и огромная часть греческих земель, буквально окружающих город Салоники, что давало Болгарии выход к Эгейскому морю.
Как ни фантастически это может выглядеть, но «Великая Болгария», созданная при помощи России, удивительным образом соответствовала стандартам национального самоопределения, выдвинутым Вудро Вильсоном много десятилетий спустя, когда он начал размышлять над картой Европы. Например, бо́льшая часть греческой Македонии, доставшаяся Болгарии, в то время была заселена преимущественно болгарами, хотя и со значительными вкраплениями греческих, турецких и еврейских меньшинств. На остальной части Македонии, хотя здесь сейчас это категорически отрицает почти каждый, болгарский национализм был гораздо сильнее, чем национализм греков и сербов. Джон Рид, который мог наблюдать это с более близкой временной дистанции, чем я, заметил, что «подавляющее большинство населения Македонии – болгары. ‹…› Они первыми, когда Македония еще была турецкой провинцией, создавали здесь национальные школы, а когда болгарская церковь выступила против греческой патриархии… турки позволили ей создать свои епархии, поскольку всем было очевидно, что Македония – болгарская». Далее Рид объясняет, что создание в Македонии школ сербами и греками – как и повстанческих отрядов – было исключительно реакцией на рост болгарского национализма в этом регионе.
Объединение Македонии с Болгарией, несмотря на всю толерантность в этническом смысле, способствовало созданию на Балканах нового и исключительно сильного пророссийского государства, с чем не могли смириться Великобритания, Германия и в особенности союзница Германии Австро-Венгрия, имеющая собственные интересы на Балканах, которые требовалось защищать.
Условия Сан-Стефанского мирного договора следовало изменить. Эта мысль подтолкнула канцлера Германии князя Отто фон Бисмарка-Шонхаузена в июне 1878 г. организовать встречу, чтобы решить эту и другие проблемы, касающиеся великих держав. Она стала известна в истории как Берлинский конгресс.
Бисмарк, циник, обладавший даром предвидения, четко понял, куда могут завести Балканы великие державы. «Все Балканы, – предостерегал он, – не стоят жизни одного померанского мушкетера».
Немецкий канцлер этим заявлением сделал двойное предупреждение. Первое – Великобритании, которой следовало бы приложить больше усилий по сдерживанию России на Балканах, поскольку Германия, по крайней мере пока он находится у власти, вмешиваться не будет. Второе – своему главному союзнику, Австро-Венгрии, о том, что габсбургскому двору не стоит рассчитывать на поддержку Германии, если он проявит глупость, ввязавшись в войну с Россией из-за такой богом забытой земли, как Болгария. В результате Бисмарк оказался не прав. Война началась из-за кризиса в Сербии, но корни этого кризиса тянутся к притязаниям Болгарии на Македонию.
Бисмарк в своей гениальности, равно как и в своих главных просчетах, сопоставим с другим выдающимся политиком немецкоязычного мира XIX в. – князем Клеменсом фон Меттернихом. Оба были изобретателями, способными задержать будущее построением хрупкого настоящего из обломков прошлого. Символом этой техники стал Венский конгресс 1814 г., организованный Меттернихом, чтобы восстановить в Европе порядок периода до Наполеоновских войн. То же самое можно сказать о Берлинском конгрессе 1878 г. Бисмарка.
Бисмарку оказал помощь представитель Британии на конгрессе, Бенджамин Дизраэли, который дал понять русским, что продолжение создания Великой Болгарии будет означать войну с Великобританией. Таким образом конгресс Бисмарка смог расчленить Великую Болгарию до того, как она стала реальностью. Бо́льшая часть Северной Болгарии, между Дунаем и Балканским хребтом, получила свободу, как и было предписано Сан-Стефанским договором[22]. Но южная половина Болгарии, между Балканскими горами и границей с Грецией, стала турецкой провинцией с местной автономией под управлением болгарского губернатора – православного христианина. Македонию оставили под непосредственным турецким правлением, словно русская армия вообще никогда не освобождала Болгарию и Сан-Стефанского договора не существовало.
Однако русские уехали из Берлина не в обиде. Бисмарк компенсировал им потерю Македонии предоставлением новых земель в Бессарабии, отнятых у Румынии, и Северо-Восточной Анатолии, отнятой у Турции. Более того, Берлинский договор гарантировал полную независимость славянским союзникам русских – сербам. А Австро-Венгрии в качестве этой новой провокации досталась соседняя с Сербией Босния, в которой сербское население тоже жаждало независимости. Это стало непосредственной причиной Первой мировой войны. Великобритания, в свою очередь, получила бывший турецкий остров Кипр.
Вместо того чтобы тонко решить проблему Македонии, Берлинский конгресс Бисмарка обострил ее: «восточный вопрос», в конце концов полыхнувший в 1914 г., оказался во многом следствием более раннего «македонского вопроса», который и в 1990-х гг. раздирает бывшие турецкие доминионы в Европе с такой силой, на которую способна только ненависть.
В Македонии итоги Берлинского договора мгновенно вызвали вспышку насилия. Войска султана, вместо того чтобы покинуть эту территорию согласно условиям Сан-Стефанского договора, получили возможность действовать без ограничений. В Охриде турки насиловали девушек, а затем пытали их кипящим маслом и раскаленным железом. Они воровали скот, вламывались в магазины, топили людей в навозных лужах свинарников за то, что те не могли платить заоблачные налоги. В городке Скачинци, к югу от Скопье, турецкие солдаты выкололи глаза и отрезали уши и нос некоему Петуру Лазову и заставили его мучиться несколько дней, прежде чем отрубили голову.
Кроме того, наступление русской армии, освобождавшей северную половину Болгарии, вызвало массовый исход разъяренных этнических турок, которые вместе с боснийскими мусульманами, бежавшими от Габсбургов, хлынули в Македонию, где присоединились к турецким войскам, терроризировавшим местное православное христианское население.
Местные православные священники под руководством митрополита Охридского Нафанаила отреагировали немедленно. Они организовали сеть по сбору огнестрельного и холодного оружия по всей Македонии, чтобы экипировать четы – мобильные отряды повстанцев, которые в октябре 1878 г. подняли восстание против турецких оккупационных сил. На протяжении последующего полувека македонское партизанское движение претерпело ряд радикальных изменений. Македонии суждено было стать своеобразным инкубатором не только современной войны и политических конфликтов, но и современного терроризма и клерикального фанатизма.
Первое македонское партизанское восстание в 1881 г. захлебнулось под кнутами и винтовочными прикладами турок в душных камерах тюрьмы Битолы. Турки были еще достаточно сильны, чтобы подавить открытое сопротивление, но не могли ничего поделать с проникновением на эту территорию новых бойцов и пропагандистов.
В тот же год Сербия сквозь зубы признала австро-венгерскую оккупацию Боснии, санкционированную Берлинским договором тремя годами ранее, и в ответ получила благословение от Габсбургского двора на отправку людей и снаряжения в Македонию в качестве противовеса османам и пророссийским болгарам. В 1885 г. непрекращающееся давление России на Турцию привело к объединению южной половины Болгарии с уже получившей независимость северной частью. Опасаясь, что болгары в итоге могут добиться своей цели – воссоздания Великой Болгарии, – турки сообразили, что могут получить выгоду, помогая сербам в борьбе с болгарами в Македонии.
В 1897 г. ситуация немыслимо осложнилась. Восстание на Крите стало поводом для войны между Грецией и Османской империей. Чтобы помешать Болгарии выступить на стороне Греции, турецкий султан Абдул-Хамид внезапно изменил свою политику в Македонии. Вместо того чтобы продолжать помогать сербам в их борьбе против болгар, султан выдал болгарскому царю Фердинанду carte blanche на помощь сербам в борьбе с греками.
Тем временем в городе Штип, что к юго-востоку от Скопье, шестеро заговорщиков, в том числе двадцатиоднолетний школьный учитель Гоце Делчев, на развалинах четнического восстания основали Македонскую революционную организацию. Чтобы отличить свое местное движение от еще одного македонского подпольного движения, возникшего в Софии, Македонская революционная организация вскоре была переименована во Внутреннюю Македонскую революционную организацию, или ВМРО. ВМРО в 1890-х гг. быстро набрала силу. Деньги они добывали грабежом банков и похищением людей ради выкупа.
К концу века в Македонии образовался вакуум власти при постоянных стычках между разными религиозными общинами. Отсутствие жизнеспособного правительства или определяющей концепции государственности давало возможность различным внешним силам (которые все испарились в результате того, что начинало твориться в Македонии) соперничать между собой на фоне величественного горного пейзажа. Христианские вооруженные формирования сражались с мусульманскими вооруженными формированиями и друг с другом; бородатые, перепоясанные патронташами террористы типа Гоце Делчева закл