Произнесенная Чаушеску речь, а также публикации в партийной печати не оставляли сомнений у иностранных экспертов относительно позиции главы Румынии, который, с одной стороны, выражал недовольство «доктриной Зонненфельдта», а, с другой, фактически критиковал СССР и Варшавский пакт за нежелание уважать национальную независимость и суверенитет, а США за готовность согласиться с разделением мира на сферы влияния[1882].
Совершенно иную позицию заняло руководство Болгарии. Подчеркивавшееся им следование скоординированным с СССР внешнеполитическим курсом продолжилось в 1976 г. в характерной форме: очередной съезд БКП был запланирован после проведения съезда КПСС. Проходивший 29 марта – 2 апреля 1976 г. в Софии XI съезд БКП был символичным лично для Т. Живкова, так как состоялся в двадцатилетие т. и. Апрельского пленума ЦК БКП (2-6 апреля 1956 г.), на котором он в резкой форме осудил культ личности предыдущего руководителя БКП В. Червенкова, что считалось сопоставимым в болгарской партийной традиции с речью Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС. Позиция Софии по внешнеполитическим вопросам и оборонной политике, озвученная во время работы съезда, свидетельствовала о том, что болгарское партийно-государственное руководство во главе с Т. Живковым продолжает следовать в фарватере определяемого СССР курса. Это относилось к такому аспекту союзнических отношений НРБ с советской стороной и членством в Варшавском пакте, как укрепление оборонного потенциала Болгарии. Произошедшие на съезде кадровые изменения имели непосредственное отношение к новому этапу проводимой Софией оборонной политики, так как расширилось присутствие представителей высших армейских кругов и руководства госбезопасности в ЦК БКП (вместо 13 членов ЦК, избранных на X съезде, их стало 16)[1883], а также произошли новые назначения в той части центрального партийного аппарата, который отвечал за развитие болгарского ВПК[1884].
Весной 1976 г. глава соседней Румынии Н. Чаушеску с беспокойством воспринимал активизацию советской военной активности в Балканском регионе, рассматривая её как демонстрацию силы со стороны СССР в отношении Бухареста. Румынский руководитель стремился добиться укрепления взаимоотношений с Западом и недопущения усиления контроля СССР над политическими связями Румынии и её военно-техническим сотрудничеством с внешним миром. Поэтому в военном ведомстве СРР достаточно серьезно была воспринята переброска в Болгарию по Черному морю советских воинских частей 15-20 мая 1976 г. и проведение совместных болгаро-советских учений 24-27 мая 1976 г. в обход румынского союзника, который стремился не допустить появления даже малочисленных воинских контингентов на своей территории и отказывался сам посылать их в страны-союзницы на проводимые учения. Министр национальной обороны генерал армии И. Ионицэ сообщал Н. Чаушеску в специальном докладе о том, что «впервые проводятся учения такого масштаба (3 армии совместно с командованием ВМС) к северу от Балканских гор… Учения начались без участия больших воинских контингентов, а задействованные подразделения были заранее предупреждены с целью пополнения кадров за счёт частичной мобилизации резервистов»[1885]. Румынская военная разведка и служба радиоперехвата вели активное наблюдение за происходившим. В соответствии с полученной информацией об интенсивном радиообмене на севере Болгарии в районе г. Плевей министр обороны Ионицэ сообщал о существовании в составе болгарских вооруженных сил 4-й общевойсковой армии со штабом в этом городе. На приложенной к докладу карте были отмечены главные, как следовало из наблюдений службы радиоперехвата румынской военной разведки, радиопередающие точки городов Михайловград, Врац, Ботевград, поддерживавшие связь с г. Плевей. На этой же карте г. Сливен был обозначен как место дислокации штаба 3-й армии, а г. София – 1-й армии. Таким образом, судя по представленной информации, румынская сторона не обладала точными данными о 2-й общевойсковой армии со штаб-квартирой в г. Пловдив и не была осведомлена о существовании в составе НБА только трёх, а не четырех общевойсковых армий.
Проведённые болгаро-советские учения были важны для руководства Румынии с точки зрения определения возможных действий против неё сил Варшавского Договора. Это было тем более важно с учётом создавшегося в военном ведомстве СРР мнения о существовании 4-й общевойсковой армии, дислоцированной на севере Болгарии и предполагавшей наличие «румынского» ТВД в планах её действий. Болгарская и советская стороны, проведя учения 24-27 мая 1976 г., фактически способствовали формированию (степень преднамеренности до сих пор остается неизвестной) у румынского партийного и военного руководства представлений относительно возможных действий союзников по ОВД в отношении Румынии и созданию ложных данных о существовании некой 4-й армии БНА.
На протяжении весны – осени 1976 г. болгарские органы безопасности (ДС) активизировали скоординированные действия подразделений военной контрразведки и отдела по работе с нелегалами госбезопасности Венгрии, которая являлась с точки зрения оборонных задач Варшавского пакта главным плацдармом, на котором размещались основные силы первого эшелона Юго-Западного ТВД. Перед болгарской разведкой и контрразведкой ставилась задача обмена опытом с венгерской стороной как по оперативно-техническим вопросам, так и определению основных «активных мероприятий», которые предстояло проводить совместно болгарской и венгерской госбезопасности в отношении НАТО и его отдельных членов[1886]. Аналогичные мероприятия проводились болгарской стороной при работе с польскими союзниками по Варшавскому пакту В «Перспективном плане сотрудничества» 2-го Главного Управления МВД НРБ и 2-го Департамента МВД ПНР определялось основное направление совместной деятельности органов госбезопасности двух стран в контексте общих политических и оборонных интересов Варшавского блока.
К середине 70-х гг. XX в. главными направлениями деятельности органов безопасности стран-участниц ОВД, судя по заключавшимся двусторонним и многосторонним соглашениям ряда государств Восточного блока, среди которых Румыния оказывалась в изоляции, было противодействие как «усиливавшейся скоординированной деятельности спецслужб НАТО»[1887], так и разведывательным мероприятиям со стороны КНР и НРА., что подразумевало не только ведение контрразведывательной, но и разведывательной деятельности[1888]. Среди стран-членов союза НАТО для Болгарии и Польши особый интерес представляли Греция, Италия, США, Франция, ФРГ и Турция[1889]. Вероятно, они определялись советской стороной для своих союзников как их «зона ответственности», что не исключало, разумеется, действий самого КГБ СССР на этих направлениях. Одновременно органы безопасности НРБ продолжили подготовку кадров в СССР на разведывательных курсах в Москве. Изменения в почасовой сетке преподававшихся предметов свидетельствовали: советская сторона была заинтересована в том, чтобы сотрудники болгарской разведки могли вести работу, прежде всего, по определению источников получения секретной информации, создавать агентурные сети и обладали способностями аналитической работы и, в меньшей степени, занимались высокотехнологичными аспектами разведывательной деятельности. Вероятно, такой подход обуславливался тем, что болгарские органы разведки были призваны оказывать поддержку советской стороне, выступавшей в роли главного «оператора»[1890]. Болгария принадлежала к узкой группе стран Восточного блока (куда вошли не являвшиеся членами Варшавского пакта Куба и Монголия, но откуда была «исключена» союзница СССР по ОВД Румыния), создавших во главе с Советским Союзом скоординированную информационную систему визирования данных – «Система объединенного учета данных о противнике» (СОУД)[1891], под которым подразумевались, прежде всего, разведывательные и контрразведывательные институты Западного блока, КНР, НРА и ряда других стран, а также отдельные лица и организации, имевшие отношение к деятельности, рассматривавшейся как подрывная и «направленная против стран социалистического содружества»[1892]. Создание этой системы фактически означало выделение из Восточного блока ограниченного круга государств, политические и оборонные интересы которых полностью совпадали. Для Болгарии такой статус означал принадлежность к числу наиболее близких союзников Кремля. Это обуславливало и степень сотрудничества разведывательных организаций двух стран в относящейся к обороне области – получении доступа к секретным военным разработкам США и стран НАТО, а также образцам техники и оборудования. На протяжении 1976-1980 гг. Управление Т (техническая разведка) ПГУ КГБ СССР направило в ПГУ ДС НРБ 643 разведывательных материала по техническим проблемам, из которых 313 касались военной техники и оборудования. В свою очередь, технический отдел ПГУ ДС в течение 1976-1977 гг. отправил в Москву 463 материала разной степени ценности и важности[1893].
Укрепление позиций на международной арене для Софии было тесно связано с её вовлеченностью в общественно-политические процессы в странах «третьего мира», где она выступала на стороне прокоммунистических режимов и движений. Составным элементом этой политики была военно-техническая помощь, которая на протяжении 1976-1980 гг. должна была составить свыше 12 млн болгарских левов (около 12 млн долларов США)[1894]