Особую озабоченность у Брежнева вызывала позиция Румынии в ОВД и отношение Бухареста к проблеме межблокового противостояния. Недовольство главы СССР заявлениями румынской стороны о необходимости роспуска двух противостоявших пактов, один из которых, в соответствии с советской точкой зрения, был агрессивным (НАТО), а другой оборонительным (ОВД), также было сглажено Н. Чаушеску его ссылками на стремление Бухареста добиться разоружения и ликвидации угрозы войны. Первый визит недавно назначенного министра обороны И. Комана в Великобританию, а не в страну-участницу Варшавского договора был воспринят советской стороной крайне негативно, о чём Брежнев сообщил собеседнику. Однако и на этот раз глава Румынии нашёл объяснение действиям министра обороны: визит в Лондон был запланирован предыдущим главой военного ведомства ещё два года назад. Со своей стороны, Н. Чаушеску заверил собеседника в том, что «Румынская коммунистическая партия сделает всё для того, чтобы поднять боеспособность румынской армии. Будет существовать Варшавский Договор или нет, мы будем с социалистическими странами, с Советским Союзом бороться против империализма»[1937].
Исключительно чувствительным для советской внешней политики и оборонных интересов СССР, а также возглавлявшегося им Варшавского пакта продолжал оставаться вопрос о возможном создании межгосударственного объединения балканских стран. Критика этого проекта со стороны Брежнева касалась действий, направленных на достижение договоренностей между государствами региона, среди которых были члены НАТО (Греция и Турция), а также не входившие в ОВД Югославия и Албания. Более того, среди возможных участников межбалканских договоренностей отсутствовали не являвшиеся балканскими страны Восточного блока, и, прежде всего, СССР. Однако Чаушеску постарался ослабить негативную реакцию собеседника. Он заявил о стремлении румынской стороны добиться ослабления связей Афин и Анкары с НАТО и достичь договоренностей относительно создания транспортных коридоров в регионе, выгодных не только Балканским странам, но и государствам Восточной Европы.
Продолжавший оставаться стратегически важным для Кремля «китайский вопрос» и недовольство позицией Румынии – единственной из членов Варшавского пакта поддерживавшей тесные отношения с КНР, также были объяснены Н. Чаушеску желанием выступить посредником в деле урегулирования двусторонних отношений СССР и КНР[1938]. Не менее значимым событием, не отраженным в официальных документах, стала договоренность между главой Румынии и его советским собеседником о смягчении участи бывшего генерала И. Шерба, лишенного 17 января 1972 г. звания и осужденного на 7 лет заключения за «разглашение государственных секретов», а по сути – шпионаж в пользу СССР. Он был определен на малозначимую должность инженера на одно из предприятий.
Важность прошедшей встречи для советского руководства подтверждалась самим фактом информирования им глав государств-участников Варшавского пакта о содержании переговоров[1939]. Иностранные эксперты делали вывод о том, что, несмотря на явное улучшение советско-румынских отношений, разногласия между Москвой и Бухарестом продолжали оставаться. В то же время глава Румынии, не отказавшись от озвученных ранее принципов, показал советским союзникам готовность идти на компромиссы[1940]. Со своей стороны, Н. Чаушеску постарался подчеркнуть сбалансированность своего внешнеполитического курса, совершив визит 8-11 сентября 1976 г. в СФРЮ. В опубликованных югославской и румын-скои печатью материалах подчеркивалась положительная оценка главой СРР Движения неприсоединения и его роли в системе международных отношений. Такая позиция Н. Чаушеску была призвана продемонстрировать приверженность Бухареста особой позиции в Варшавском пакте, где с недоверием относились к политике неприсоединения, а также ещё раз акцентировать важность румыно-югославского сближения, имеющего и военно-политическую составляющую.
В преддверии заседаний ПКК Варшавского пакта в Бухаресте, где подобные встречи не проходили уже на протяжении последних десяти лет, Н. Чаушеску демонстративно подтвердил в выступлении перед партийным активом вооруженных сил 2 октября 1976 г. верность Румынии союзническим обязательствам по отношению к Варшавскому договору. Одновременно он не отказался от тезиса национального суверенитета. Зарубежные аналитики отметили как первый, так и второй факт, сделав вывод о том, что глава СРР попытался развеять сомнения союзников по Варшавскому пакту относительно надежности Румынии как партнера по блоку. Особое внимание аналитиков было привлечено к повторявшемуся в речи положению о том, что главной задачей вооруженных сил страны является защита её от агрессора в целях сохранения независимости и суверенитета, а также к тому пассажу в выступлении, где Чаушеску заявил о необходимости сотрудничества вооруженных сил СРР с вооруженными силами других социалистических стран, что было воспринято как подтверждение курса на продолжение военных связей Румынии с КНР[1941].
Подготовка румынского руководства к намеченному на конец ноября 1976 г. заседанию Политического Консультативного Комитета ОВД и предшествовавшему ему 22-24 ноября 1976 г. визиту Л. И. Брежнева включала анализ внешнеполитическим ведомством СРР действий Советского Союза на международной арене. 13 ноября 1976 г. высокопоставленный сотрудник румынского МИДа Г. Кольц составил для своего руководства документ о месте проблемы разоружения во внешней политике СССР после XXV съезда КПСС. В нём делался вывод о том, что Москва не имела комплексной программы разоружения и преследует конкретные цели в интересах реализации своей собственной глобальной стратегии и «советской концепции баланса сил в мире»[1942]. В этой связи и со ссылками на конкретные пассажи из публичных выступлений главы СССР Л. Брежнева, а также советского министра обороны Д. Ф. Устинова, в документе отмечалось, что параллельно с объявленной «позицией в пользу разоружения, Советский Союз продолжает наращивать свой мощный военный потенциал, оснащая вооруженные силы новейшим вооружением. Одновременно СССР продолжает продавать оружие различным странам, в основном тем, в отношении которых у него есть интересы»[1943]. В данном контексте эксперт румынского МИДа обращал внимание на «усилившийся в последнее время интерес советской стороны к обмену мнениями с румынской стороной по вопросам разоружения». Для Бухареста это могло означать согласие советского руководства считаться со своим румынским союзником. Однако идея Москвы по поводу совместной разработки с румынской стороной программы по вопросам разоружения была затруднена. Вывод автора доклада о существовании серьезных различий «между позицией СССР и концепцией нашей страны [Румынии], содержащейся в программе РКП, в документах XI съезда партии, в предложениях нашей страны по вопросам разоружения, представленных в ООН»[1944], свидетельствовал о том, что уже на уровне сотрудников румынского МИДа существовало мнение: такая перспектива была маловероятна. Состоявшийся визит Л. И. Брежнева, о котором шла речь во время августовской встречи Чаушеску и главы СССР в Ялте, во многом сгладил эти противоречия в области разоружения, а по сути – формулирования различных оборонных стратегий двух союзников по Варшавскому пакту, что дало основания зарубежным экспертам считать переговоры успешными[1945].
Визит Брежнева в Белград 15-17 ноября 1976 г. имел в этом контексте символическое и важное для И. Броз Тито значение. Во-первых, он получил гарантии относительно отсутствия у Кремля каких-либо планов вмешательства во внутренние дела СФРЮ или, более того, попыток использования угроз давления. Во-вторых, был подан сигнал Белому дому об отсутствии конфликта между югославской и советской стороной, а также готовности более тесно развивать взаимоотношения с СССР. Достаточно символичным ответом Вашингтона было официальное заявление Госдепа США в последний день визита Брежнева 17 ноября 1976 г. об отставке бывшего посла США в Югославии Зильбермана. В свою очередь, Белград смог добиться продолжения военно-технического сотрудничества с Москвой, но при этом решительно напомнил советской стороне о предоставлении возможности пролета советских военных самолётов над югославской территорией и захода советских военных кораблей в югославские порты только в соответствии с законодательством СФРЮ[1946]. Сняв с повестки дня нередко публично озвучивавшийся югославскими властями тезис советской угрозы, глава Югославии мог рассчитывать на большую независимость в отношениях с США, заставляя их внимательнее относится к его стремлению получить от американской стороны преимущества в вопросах торговли и военно-технического сотрудничества. В то же время, как отмечали западные журналисты, аккредитованные в Белграде, югославская сторона намеренно допустила ряд утечек о ходе советско-югославских переговоров, свидетельствовавших о не столь однозначно дружественной атмосфере, в которой они проходили. Так, в частности, на Западе стало известно о стремлении Брежнева, помимо прочего, добиться от Тито согласия на «увеличение объема обслуживания советских надводных военно-морских судов и подлодок» в югославских портах; активного участия югославской стороны в идеологических кампаниях стран-участниц Варшавского пакта; координации внешней политики СССР и СФРЮ; переориентации Движения неприсоединения на просоветские позиции и отказа от заявлений об участии СССР в болгаро-югославском споре по «македонскому вопросу»