[2096]. Этот район был выбран не случайно, так как он имеет непосредственный выход к морю, а сама долина удобна для проведения десантной операции. Более того, в этом регионе власти использовали труд политзаключенных для осушения находившихся там болот, а также ссылали в эти места неблагонадежных с точки зрения режима. Вероятно, данный фактор также брался в расчёт. Прибывшие 25 сентября для разбора учений член Политбюро ЦК АПТ X. Капо, начальник Генерального штаба В. Лакай и заведующий военным отделом ЦК АПТ Г. Чучи достаточно жёстко критиковали руководителей учений за неумение обеспечить взаимодействие частей армии и Добровольческих сил, а также слабую военную подготовку партийных кадров[2097].
Военные учения, целью которых была подготовка к возможному отражению внешней агрессии, сочетались осенью 1977 г. с политической кампанией. Основным её содержанием были обвинения КНР в предательстве коммунистических принципов. Одновременно критиковалась концепция «трёх миров» – полуофициальная доктрина внешнеполитической деятельности КНР практически с 1974 г., в соответствии с которой государства были разделены на три основные политико-экономические группы (миры): сверхдержавы, их союзники и развивающиеся страны. В свою очередь, Пекин выступил с заявлением (так называемые 35 тысяч слов) в защиту этой теории. Албанская сторона усилила остроту своей публичной критики в адрес КНР. Второй человек в иерархии коммунистической номенклатуры НСРА – премьер-министр и министр обороны М. Шеху выступил одновременно как против Китая, так и соседней Югославии. Власти последней обвинялись в преследовании албанцев, проживавших в СФРЮ. Подобные действия со стороны Албании воспринимались в самой Югославии и за её пределами как поддержка албанского ирредентизма. Одновременно Шеху открыто обвинил руководство КНР в том, что оно подготавливало заговор с целью свержения албанского руководства.
В ноябре 1977 г. глава МВД К. Хазбиу представил Э. Ходже по требованию последнего специальный документ, в котором детально анализировалась ситуация в Косово и варианты решения косовской проблемы. Единственный раз и только в этом секретном материале, составленном официальным ведомством коммунистической Албании, выдвигался тезис о том, что правительство НСРА поддерживает идею объединения албанцев, а также высказывался прогноз развития ситуации в СФРЮ после смерти Тито. В документе, в частности, заявлялось о том, что «мы [НСРА] поддерживали всеми силами косоваров, насколько позволяли возможности развития ситуации. И мы были за то, чтобы они соединились с Албанией, потому что это обеспечило бы национальное единство»[2098]. Одновременно в документе, составленном в МВД, а по сути, в разведке – Управлении государственной безопасности, являвшемся структурным подразделением министерства, заявлялось и о том, что «по Косову работают иностранные силы, Соединенные Штаты и СССР» в контексте планов этих государств, «доминирующих в Югославии», они «ведут активную работу по выявлению различных внутренних процессов в стране и титовском государственном аппарате»[2099]. Основной упор при работе по Косово в материале, представленном К. Хазбиу, рекомендовалось сделать на пропаганду и культурно-массовые мероприятия, способствовавшие укреплению национальных чувств албанцев. В то же время ставилась задача подготовки военного плана на случай чрезвычайной ситуации и в этой вязи определялись задачи изучения местности, возможностей людских ресурсов албанского населения и говорилось о разработке оперативного плана, предусматривавшего несколько сценариев[2100]. Во время обсуждения документа глава АПТ заявил о том, что «косовский вопрос имеет огромное значение для свободы Албании; Косово является большой силой для обороны Албании, силой, которая служит укреплению [позиций] Албании на Балканах и в Европе». В связи с этим он потребовал не жалеть средств и сил на Косово, так как они, по его мнению, не пропадут напрасно в будущем[2101].
Межблоковые и межгосударственные противоречия на региональном уровне, прямо или косвенно, затрагивали один из главных вопросов оборонной политики блоков – планирование и применение ядерного оружия в момент военно-политического кризиса. К концу лета 1977 г. американские аналитики, занимавшиеся изучением соотношения ядерных сил двух блоков – НАТО и ОВД, а также двух сверхдержав на европейском театре возможных боевых действий, отмечали, что «в то время как НАТО продолжает пользоваться в определенной степени преимуществами в области тактических ядерных сил в Центральной Европе на основании самого факта исключительного обладания ядерной артиллерией там и качества своих тактических ракет “земля-земля”, подавляющее преимущество, которое она [Организация Североатлантического альянса] имела в 60-е гг., ныне подрывается из-за проводимых Советами усовершенствований. Вероятно, Советы полагают, что усиление их собственных ядерных сил на ТВД сократило как политическую, так и военную ценность аналогичных сил НАТО. Когда Советы ликвидируют монополию НАТО на ядерную артиллерию в Центральной Европе, ценность этого оружия как сдерживающего понизится»[2102]. Проведение войсковых оборонительных операций в масштабах фронта на Северном и Центральном ТВД как на наиболее вероятных с точки зрения советской стороны направлениях развития конфликта между двумя блоками рассматривалось советскими военными в 1977 г. в следующем виде: «Восток, в случае если Запад развяжет войну в Европе, готовит проведение стратегической наступательной операции с целью нанесения поражения силам Северной армейской группы и Центральной армейской группы, 2-й и 4-й группировке тактической авиации, военно-морским силам Запада; заставит “коричневых”, “сиреневых” и “фиолетовых” выйти из войны[2103]. Имея в виду высокий уровень боевой готовности войск Северной армейской группы, боевые действия могут быть начаты в течение пятисеми дней с помощью нанесения массированных внезапных воздушных ударов и с помощью переброски наземных сил по линии Гамбург – Щецин и Ганновер – Берлин, при этом в обоих случаях с использованием ядерного оружия и только имеющимися средствами»[2104].
Американские эксперты, ещё не знакомые с советской оценкой вероятного места боестолкновения двух блоков, делали в декабре 1977 г. похожий вывод. В соответствии с ним «бронетанковые дивизии являются основой мощи пакта [ОВД]: структура сухопутных сил пакта и доктрина подчеркивают важность скорости в наступательных операциях. Все эти элементы подчеркивают разделяемую [членами НАТО] обеспокоенность главной опасности для НАТО: силы Варшавского пакта могут воспользоваться преимуществами, обусловленными наличием наиболее слабых мест у НАТО с целью использовать их как собственные преимущества при нападении… Эти уязвимые районы – бельгийский, британский и голландский сектора северогерманского плато, где ландшафт наиболее пригоден для продвижения бронетанковой техники. Здесь силы НАТО менее всего способны ответить на этот вызов. Прорыв пакта в этот район перережет основную коммуникационную артерию войск США и Германии в Южной Германии»[2105].
Одной из принципиальных как для СССР, так и в целом для ОВД проблем второй половины 70-х гг. было усовершенствование возможностей объединенной системы ПВО и введение в действие автоматических систем контроля. Проведенное 29 ноября – 2 декабря 1977 г. заседания Комитета министров обороны стран-участниц Варшавского пакта в Будапеште было посвящено именно этой проблеме. В докладе командующего ОВС ОВД советского маршала В. Г. Куликова содержалась констатация неудовлетворительного состояния объединенной системы ПВО и ставилась задача не только развития её автоматизированных узлов, но и стандартизации вооружений[2106].
Военно-техническое сотрудничество между европейскими коммунистическими государствами как на индивидуальной, так и на коллективной основе, либо в рамках ОВД, либо в соответствии с подписанными с КНР соглашениями, свидетельствовало об усилении получившей развитие в конце 60-х – начале 70-х гг. XX в. тенденции укрепления формировавшегося в этих государствах (при всем различии масштабов процесса) военно-промышленного комплекса. Это имело прямое отношение к оборонной и внешней политике Болгарии и Румынии как участников Варшавского пакта, Югославии – одного из ведущих членов Движения неприсоединения и Албании – коммунистического самоизолировавшегося государства. Национальные ВПК данных стран пытались активизировать сотрудничество с государствами «третьего мира» в области поставок им различных типов вооружений[2107]. В то же время в экспорте вооружений КНР Албания, Румыния и Югославия занимали намного меньшее место, чем те же государства «третьего мира»[2108].
Реализация румынской программы развития тяжёлой индустрии и создания собственного ВПК сопровождалась заимствованием средств из источников МВФ, а также получением кредитов, предоставляемых на двусторонней основе странами Западного блока и КНР. Потребности военного производства и, прежде всего, создание важных узлов тяжёлой техники, включая боевые самолёты, выявили недостаточную подготовленность румынских проектировщиков к работе над силовыми установками – двигателями как для танков, так и для сверхзвуковых самолётов. Аналогичная ситуация складывалась и с гражданской авиацией, развитие которой считалось главой Румынии необходимым шагом на пути индустриализации страны. Помимо нелегальных путей приобретения образцов техники и технической документации румынской стороной, Бухарест стремился получить доступ к западным технологиям двойного назначения по официальным каналам, используя свою особую позицию в рамках Варшавского пакта. В то же время, по свидетельству имевших к этому непосредственное отношение лиц, несмотря на проводимый руководством Румынии внешнеполитический курс, вопреки явной слабости экономики страны, что особенно проявилось в 1978 г., когда поднялись цены на нефть, Чаушеску продолжал «экспортировать важную продукцию в Советский Союз, выступая в роли передаточного канала западной технологии в Москву», а «секретные договоренности с Москвой, такие как соглашения между двумя секретными службами о покупке западной технологии, являлись святой обязанностью» главы СРР