[2175]. Армия состояла из 5-6 дивизий, включая 1-2 танковые дивизии, армейскую ракетную бригаду с 29-33 пусковыми установками, до 1260 танков, около 740 орудий артиллерии, миномётов и ракетных установок и около 480 единиц противотанковых средств. Средства ВВС и ПВО, входившие в состав армейской группировки, были призваны прикрывать действия соединений и подразделений на полосе их зоны ответственности[2176]. Для балканско-средиземноморского сектора Юго-Западного ТВД, исходя из расчётного количества сил и средств, вероятнее всего, планировался масштаб сил в пределах нескольких армий, так как особенности рельефа и потенциальной полосы наступления не позволяли концентрировать большое количество бронетехники и войск.
Проведение серьезных изменений в структуре Варшавского пакта в контексте подобных планов было невозможно без получения согласия всех членов блока, включая Румынию, имевшую особые взгляды на принцип единоначалия в ОВД. Летом 1978 г. Чаушеску столкнулся с серьезной проблемой, имевшей прямое отношение к обороне и безопасности страны. В июне службой контрразведки Секуритате были зафиксированы несанкционированные устойчивые контакты генерал-полковника Н. Милитару – командующего Второй армией со штаб-квартирой в Бухаресте с военными и гражданскими сотрудниками советского посольства. В ходе проведённой операции румынская сторона получила информацию о просьбе советских контактеров генерала предоставить секретный телефонный справочник лиц и служб Министерства Национальной Обороны.
Имея в виду факт обучения Милитару в советской Академии им М. Фрунзе, его тесные неформальные конфиденциальные отношения с советскими представителями, о чём получила информацию контрразведка, Н. Чаушеску сделал вывод о явно конспиративном характере деятельности генерала. Наблюдение за ним было установлено ещё с периода выявления негласной деятельности другого генерала – Шерба, который был, в конечном счёте, по просьбе советской стороны освобождён от наказания, наложенного на него фактически за шпионаж. Сам факт установления высшим военным чином несанкционированных конспиративных контактов с советскими представителями был оценен Н. Чаушеску как возможная подготовительная работа по реализации плана устранения его от власти. Особенно тревожным это выглядело на фоне того, что генерал-полковник Н. Милитару должен был принимать 23 августа 1978 г. парад по случаю национального праздника. После получения информации от Секуритате глава Румынии срочно сместил 5 июня 1978 г. командующего Второй армии с его поста и для того, чтобы избежать обострения отношений с СССР, назначил его заместителем министра промышленного строительства[2177]. Новым командующим стал верный Чаушеску генерал-полковник В. Миля.
Вторым серьезным вызовом главе РКП стало бегство в США в июле 1978 г. заместителя начальника внешней разведки и советника главы СРР генерал-лейтенанта И. М. Пачепы, который был отправлен в ФРГ со специальным посланием канцлеру Западной Германии Г Шмидту именно по вопросам, связанным с экономическим сотрудничеством и производством гражданских самолётов. Результатом ухода за рубеж «второго человека» в румынской внешней разведке, в руководстве Секуритате и ряде ведомств стало проведение серьезных кадровых изменений. Многие сотрудники госбезопасности, работавшие за рубежом, были срочно отозваны, заменены все шифры Секуритате и МИДа, а также был усилен в целом контрразведывательный режим[2178].
Произошедшее стало ударом для Н. Чаушеску, который увидел, что в государственном аппарате и, прежде всего, в тех его частях, которые отвечали за оборону и безопасность, существовало недовольство, перераставшее в готовность сотрудничать с иностранными разведывательными службами. Обнаружение советского и американского «следов» в этой важной для главы Румынии сфере дало ему основания считать, что существует реальная опасность режиму как со стороны Западного, так и Восточного блока. 3 августа 1978 г. на встрече с активом парторганизации Бухареста Н. Чаушеску озвучил внешнеполитическую позицию Румынии. Примечательным фактом было то, что это происходило накануне назначенной на 7 августа встречи в Крыму с Брежневым и перед официальным визитом председателя ЦК КПК Хуа Гофэна в Румынию, намеченным на 16-21 августа 1978 г. В своей речи глава СРР подверг жёсткой критике политику разделения мира на сферы влияния и использование в интересах «мирового господства» военного и экономического давления. Однако наибольший акцент был сделан им на неэффективность использования военной силы для достижения своих целей, в связи с чем Чаушеску сослался на опыт США, перешедших к реализации своей политики с помощью экономических способов. Более того, глава Румынии заявил о том, что складывавшаяся ситуация обуславливает необходимость проведения румынской стороной внешней политики, направленной на создание нового типа международных отношений, базирующихся на «принципах равенства и независимости». Глава РКП выступил против любого иностранного военного вмешательства в Африке, предоставив возможность решать внутренние дела стран континента самим африканцам. Зарубежные аналитики обратили внимание на то, что выступление Чаушеску состоялось после Белградской конференции Движения неприсоединения, участники которой негативно относились к советско-кубинскому вмешательству в африканские дела. Эксперты отмечали, что президент СРР, являясь главой государства-члена Варшавского пакта, фактически признал китайскую концепцию «трех миров». Советская реакция на сделанные Чаушеску заявления была оперативной, что привлекло внимание зарубежных аналитиков. Речь главы РКП накануне его поездки в СССР являлась фактически предупреждением советскому руководству о том, что он знает о попытках Кремля оказать на него нажим, не исключает применения советской военной силы в отношении Румынии и осведомлён о возможных планах организации государственного переворота с целью своего смещения[2179].
7 августа 1978 г. утром Чаушеску прибыл в Ялту вместе с министром иностранных дел Шт. Андреем и своим советником К. Митя. Советская сторона на встрече была представлена Л. Брежневым, главой советского МИДа А. А. Громыко, членом Политбюро секретарем ЦК КПСС К. У. Черненко. На встрече отчётливо проявились противоречия между подходами СССР и Румынии ко всем затронутым вопросам внешней политики, главными среди которых были взаимоотношения с КНР, межгосударственное сотрудничество на Балканах, взаимоотношения Румынии с Западом и её участие в ближневосточном урегулировании. Вечером того же дня румынская делегация отбыла в Бухарест, а по результатам встречи было опубликовано малоинформативное сообщение. Состоявшиеся переговоры не решили главной и наиболее важной для Н. Чаушеску проблемы: добиться отказа СССР от участия во внутриполитических делах Румынии в любом виде[2180]. Настрой Брежнева был продемонстрирован ещё накануне встречи с ним, когда 25 июля Генсек ЦК КПСС во время беседы в Крыму с главой Восточной Германии Э. Хонеккером заявил ему о том, что США используют «националистические отклонения таких политиков, как Чаушеску», с целью расколоть Восточный блок. Сам руководитель Румынии был охарактеризован как предатель[2181].
На состоявшейся спустя неделю после советско-румынских переговоров, т. е. 14 августа 1978 г., встрече Живкова и Брежнева в Крыму вопросы оборонной политики как на европейском, так и на региональном уровне являлись главными. Информация главы КПСС о проявившихся в советско-американских переговорах по ограничению вооружений «весьма опасных намерениях Запада использовать Пекин и его злобный шовинизм с целью ослабления международных позиций социалистического сообщества»[2182] была воспринята главой НРБ исключительно серьезно, так как касалась формулирования внешнеполитического курса ближайшего союзника – СССР и всего Варшавского пакта. Не меньшее значение для оборонной политики как ОВД, так и в частности НРБ, имело заключение Брежнева о том, что как Вашингтон, так и Пекин «взяли на вооружение так называемый дифференцированный подход к социалистическим странам. Они по-разному определяют своё отношение к странам социалистического единства: за одними “ухаживают”, в отношении других проявляют высокомерие»[2183]. Обращение Брежнева к теме тесных советско-болгарских отношений, которые, по его словам, рассматриваются и в Вашингтоне и в Пекине «с раздражением и неприязненностью», имело прямое отношение к ситуации в Балканском регионе и складывавшемуся в нём соотношению сил. Именно в этом контексте глава КПСС обсуждал с Т. Живковым «румынскую тему», о чём он сам заявил своему собеседнику. Суть советской позиции, изложенной Брежневым после встречи с главой Румынии, заключалась в следующем. Во-первых, поведение Н. Чаушеску оценивалось Москвой как постоянно ухудшающееся, а его действия как откровенно противоречащие позиции Варшавского пакта. Это касалось взаимоотношений Бухареста с Вашингтоном и Пекином, а также действий Румынии на ближневосточном направлении, где она фактически выступила в поддержку А. Садата и М. Бегина в деле урегулирования кризиса в этом регионе.[2184]Во-вторых, Кремль был против создания регионального объединения – «региональной группировки» Балканских государств, рассматривавшейся советской стороной как инструмент ослабления влияния Варшавского блока на полуострове в интересах трёх основных инициаторов этого проекта – Румынии, Югославии и Греции[2185]. Одновременно Брежнев напомнил Живкову о трудностях, которые создает подобный подход румынской стороны к балканскому сотрудничеству и для самой Болгарии, а также о болгаро-югославских противоречиях. Москва хотела использовать своего ближайшего союзника для оказания нажима на Бухарест, о чём заявил во время встречи и лично Брежнев, попросивший собеседника переговорить с Н. Чаушеску