[2284] и укрепляло роль ЮНА в политической жизни страны[2285]. Примечательным фактом являлось назначение на должность главного редактора печатного органа ЦК СКЮ еженедельника «Комунист» полковника В. Миладиновича, ранее являвшегося главным редактором издания «Народна армия» («Народна армща»). Выдвижение военных на ответственные партийные и государственные посты, как считали эксперты, было обусловлено желанием Тито обеспечить стабильность в стране на случай непредвиденного развития событий, имея в виду его возраст[2286]. В соответствии со складывавшейся структурой распределения обязанностей и властных полномочий, если бы глава СФРЮ оказался не в состоянии исполнять свои служебные обязанности, ЮНА, МВД, судебная система страны, служба безопасности и партийная печать оказывались бы под непосредственным командованием и контролем представителей армии. Изменениям подвергся и кадровый состав Совета народной обороны, подконтрольной Президиуму СФРЮ структуры, занимавшейся вопросами обороны и безопасности. 6 июня 1979 г. было опубликовано постановление о новом составе СНО, в котором 6 членов из 11 были представителями генералитета ЮНА. Тем же решением был изменён и состав Федерального Совета по защите конституционного порядка – высшего контрольного органа безопасности. В нём из 8 членов 2 являлись также армейскими генералами[2287]. Произошло возвращение в активную политическую жизнь отстраненного в июне 1973 г. от должности советника Совета по вопросам безопасности Президиума СФРЮ и специального советника Президента СФРЮ и Главнокомандующего вооруженными силами по вопросам безопасности генерал-полковника И. Мишковича, связанного на протяжении многих лет с контрразведывательной службой (КОС), сторонника идеи существования постоянной угрозы Югославии из-за рубежа. Его назначение на пост Председателя Совета гражданской обороны – важной военизированной структуры, призванной играть активную роль в чрезвычайных условиях, являлось достаточно символичным с точки зрения ориентированности руководства СФРЮ на поиск источников возможных угроз для Югославии. Параллельно с этим продолжалась подготовка вооруженных сил и населения к возможной агрессии извне, в связи с чем проводились ежегодные военные учения под названием «Нас ничто не застанет врасплох» (Nista nas ne smije iznenaditi) с участием ЮНА, TO и ГО[2288].
Военная активность СФРЮ привлекала внимание главы соседней Албании Э. Ходжи. Проводившиеся учения анализировались албанским руководством с точки зрения определения возможных действий югославских вооруженных сил в кризисной ситуации, включая нападение на Югославию извне и внутриполитический конфликт после смерти Тито.
§10. Навстречу региональному «конфликту малой интенсивности»
К концу 70-х гг. в военно-стратегическом планировании противостоявших блоков начала происходить переоценка методов ведения боевых действий, а также способов использования различных видов и родов вооруженных сил. Особое внимание уделялось при этом роли и месту ядерного оружия при проведении широкомасштабных боевых действий. Применительно к изменениям, происходившим в советском военном планировании, американские аналитики приходили к выводу о том, что Москва рассматривала начальную стадию конфликта как конвенциональную, т. е. без применения ядерного оружия, и Кремль «предпочёл, чтобы конфликт между НАТО и Пактом [ОВД] оставался безъядерным, но они [Советы] предполагают, что, в конечном счете, будет использовано ядерное оружие»[2289]. Для США и НАТО в целом было важно определить возможность размещения или хранения на территории союзников СССР ядерного оружия. В этой связи отмечалось наличие подобных складов в Болгарии[2290], находившейся в зоне охвата Юго-Западного ТВД. Основными задачами сил ОВД здесь было взятие под контроль Проливов, обеспечение судоходности акватории Черного моря для сил Варшавского пакта, наступление в направлении Австрии и Северной Италии и нанесение ударов по авианесущим кораблям и ракетоносцам в Средиземном море[2291]. Американская сторона не имела точных представлений о том, как должно было осуществляться командование вооруженными силами ОВД на театре военных действий: либо Верховным командованием, либо командованием ТВД[2292]. Вместе с тем, оценка Варшавского пакта как единого целого продолжала доминировать в экспертных аналитических документах американских специалистов, занимавшихся исследованием геостратегических, организационных и военно-технических проблем ОВД, несмотря на имевшуюся информацию о существовании серьезных различий в рядах блока[2293].
Усиление значимости локальных ТВД в возможном военном конфликте НАТО и ОВД осознавалось политическими кругами стран-членов Североатлантического альянса, военным командованием национальных армий и структур пакта. Главным ТВД в случае начала боевых действий между двумя союзами считался так называемый Центральный. С целью отработки действий государственного аппарата и гражданской обороны в период военно-политического кризиса в ряде регионов стран Западной Европы – ФРГ, Нидерландов, Бельгии с 14 февраля по 23 марта 1979 г. были впервые проведены крупномасштабные учения под названием WINTEX/CINTEX 79 (Winter Exercise/Civil Military Exercise). Их целью было проверить способы и методы, используемые для устойчивого функционирования органов государственного управления, средств связи, системы пищевого снабжения, а также приемов борьбы с саботажем, диверсиями и массовыми беспорядками в условиях военного времени[2294].
Особое значение для повышения роли локальных ТВД являлась их обеспеченность тактическим ядерным оружием. На проходившей 24-25 апреля 1979 г. на военно-воздушной базе Хоумстид (Флорида, США) встрече группы ядерного планирования НАТО с участием восьми министров обороны, представлявших Великобританию, Италию, Нидерланды, Норвегию, США и ФРГ, а также двух постоянных представителей – от Канады и Турции, особое внимание было уделено модернизации советского ядерного оружия, рассчитанного на использование в пределах конкретных ТВД, т. е. имеющего оперативное назначение[2295]. 11-12 декабря 1979 г. в Брюсселе на заседании Комитета планирования обороны НАТО эта тема получила дальнейшее развитие[2296] и впервые Североатлантический альянс принял решение о ядерных силах, используемых в пределах ТВД.[2297] Это нашло своё выражение в планах размещения к 1983 г. на европейском театре военных действий ракет дальнего радиуса действия, оснащенных ядерными зарядами[2298], как ответ на аналогичные действия со стороны СССР.
Схема 4
Вероятный план операций Организации Варшавского Договора на Юго-Западном ТВД[2299]
Схема 5
Вероятные театры военных действий Организации Варшавского Договора в Европе[2300]
Характер и степень участия в укреплении боевого потенциала Варшавского пакта на Юго-Западном ТВД двух Балканских членов ОВД – Болгарии и Румынии, а также роль нейтральной Югославии и вероятный внешнеполитический курс внеблоковой Албании представляли особый интерес для НАТО.
Одним из важных аргументов, использовавшихся Софией в интересах проводимой на региональном уровне оборонной и внешней политики, было существовавшее у СССР опасение по поводу относительно возможности создания неформального военно-политического союза СФРЮ, СРР и КНР. Если ранее болгарское руководство было против многосторонних балканских конференций, то теперь, объясняя своему ближайшему союзнику необходимость избежать изоляции СССР и НРБ на Балканах и понимая невозможность блокировать подобное развитие событий, оно выступило с инициативой проведения подобной встречи. С этим предложением Т. Живков обратился к премьер-министру Греции К. Караманлису во время своего визита в Афины в апреле 1979 г. Глава греческого правительства также выступил с инициативой созыва совещания и направил письменное предложение в Белград, Бухарест и Анкару 11 мая 1979 г. Караманлис сообщил Живкову о том, что отправил соответствующие послания руководству Румынии, Турции и СФРЮ и ожидает положительный ответ в ближайшее время[2301]. Югославская и румынская стороны поддержали это предложение. Караманлис даже переслал Живкову ответное письмо Н. Чаушеску от 7 июня 1979 г.[2302], в котором тот активно выступал в защиту идеи созыва региональной конференции с целью обсудить вопрос превращения Балкан в зону мира и сотрудничества. Однако к предложению греческого премьера достаточно прохладно отнеслась Турция, подозревая, вероятно, стремление Болгарии действовать в соответствии с советским планом, а также не желая усиливать региональные позиции Греции.
Руководство соседней Румынии продолжало придерживаться заявленного во время ноябрьского заседания ПКК ОВД в Москве курса в вопросах оборонной политики и взаимоотношений в рамках Варшавского пакта. Во время подготовки к заседанию Комитета министров иностранных дел госу-дарств-участников ОВД, назначенного на 14-15 мая 1979 г. в Будапеште, Бухарест сделал ряд замечаний и предложений, направленных министру иностранных дел Венгрии П. Фридьешу как главе МИДа принимающей страны. Румынская сторона настаивала на обсуждении проблемы «военного детанта» на конференции в Мадриде, намеченной на сентябрь 1980 г., наряду с другими общеевропейскими проблемами. В случае отсутствия решений на этой встрече по данному вопросу, она предполагала проведение специальной общеевропейской конференции. Для Бухареста было важно добиться включения в повестку дня предложений о мерах по укреплению доверия и разоружению