.
Не менее важными были и политические по своему характеру положения нового Закона, отраженные в статьях № 7 и № 254. Они касались запрета признания кем бы то ни было оккупации противником любой части страны, подписания соглашения с врагом о капитуляции без одобрения подобных действий высшими органами власти СФРЮ. Во многом появление данных формулировок было обусловлено сделанными партийно-государственным руководством Югославии выводами, базировавшимися на чехословацком опыте 1968 г., когда от имени части руководства в страну были «приглашены» иностранные войска и началась оккупация страны.
Для руководства Румынии, в свою очередь, также всё актуальней становилась проблема реализации новой оборонной политики с учётом действий Варшавского пакта в Чехословакии в августе 1968 г. 14 марта 1969 г. Великое национальное собрание СРР приняло закон № 5 «О создании, организации и функционировании Совета Обороны Социалистической Республики Румынии»[889]. В компетенцию нового органа входил широкий круг полномочий, закреплённых в статье № 3 закона. В соответствии с ней Совету доверялась «разработка основополагающей концепции системы обороны; утверждение мер по организации и подготовке вооруженных сил и Патриотической гвардии; утверждение планов мобилизации и использования вооруженных сил и Патриотической гвардии в период войны; утверждение мер по дислокации и передислокации воинских подразделений по территории страны; принятие основных мер оперативной подготовки на территории страны; утверждение и определение способов выполнения планов по обеспечению материальных средств, необходимых для защиты и безопасности страны, а также планов мобилизации национальной экономики; определение основных мер организации и материальной поддержки местной противовоздушной обороны и утверждение планов размещения и эвакуации населения; заслушивание докладов министра обороны, председателя Совета Государственной безопасности, министра внутренних дел и начальника Генерального Штаба, Главнокомандующего Патриотической гвардии, а также руководителей других административных органов государства, имеющих отношение к обороне и безопасности государства; рассмотрение вопроса и передача предложений Великому Национальному Собранию, соответственно Государственному Совету, связанных с объявлением чрезвычайного положения, частичной или общей мобилизации и объявлением войны; в случае неожиданного вооруженного нападения немедленное принятие всех необходимых мер в целях отражения нападения и обороны; руководство в военное время непосредственно боевыми операциями и занятие мобилизацией человеческих и материальных ресурсов на территории всей страны; Совет Обороны может исполнять и другие обязанности по защите и обеспечению безопасности страны»[890]. Согласно закону председателем Совета назначался Генсек РКП, т. е. лично Н. Чаушеску. В соответствии со статьей 5-й закона он, как исполняющий эту должность, становился главнокомандующим вооруженными силами. Членами Совета Обороны являлись премьер-министр, министры обороны, внутренних дел и иностранных дел, председатель Совета Государственной Безопасности, председатель Госплана, члены ЦК РКП и лица, назначенные Государственным Советом. Секретарем назначался начальник Генштаба румынских вооруженных сил. Являясь совещательным органом, отвечавшим перед ЦК РКП, Великим Национальным Собранием и Государственным Советом, Совет Обороны мог созываться только его председателем и принимать решения открытым голосованием[891].
Создание новой структуры, в задачу которой входила координация действий по всем вопросам обороны и безопасности, позволяло Н. Чаушес-ку узаконить свой личный контроль над оборонной сферой. Вместе с принятым ещё ранее решением о формировании параллельной вооруженным силам военной организации – Патриотической гвардии, подчинявшейся фактически через её главнокомандующего главе РКП, должность председателя Совета Обороны укрепляла позиции Н. Чаушеску в создававшейся им политической системе и вела к абсолютизации его личной роли при принятии решений по вопросам оборонной политики.
Следующим важным элементом оборонной политики СРР, формулировавшейся осенью 1968 – летом 1969 г., стала разработка военной доктрины «всенародной войны». Фактически ставилась задача легитимации на уровне высших органов власти коммунистической Румынии ряда принципов, призванных не допустить ликвидации устанавливавшегося режима личной власти Н. Чаушеску. Заинтересованность Бухареста в сотрудничестве с Белградом в области обороны, но без тесной интеграции в форме официального или неформального союза, проявилась в стремлении руководства СРР воспользоваться опытом югославской стороны, провозгласившей аналогичную военную доктрину «всенародной обороны» (општенародна одбрана). Пребывание начальника Генерального Штаба генерал-полковника И. Георге в СФРЮ 2-7 июня 1969 г. было частью этой программы обменов визитами между военными ведомствами Румынии и Югославии. Югославская сторона подчеркивала при общении с румынскими коллегами, демонстрируя свою заинтересованность в румыно-югославском оборонном сотрудничестве, что именно с ними проводится такой детальный обмен опытом. Особое внимание Георге обратил на несколько принципиальных с точки зрения использования югославского опыта в румынских условиях фактов. Во-первых, он отметил идею ведения тотальной войны при участии всего населения и мобилизации всех ресурсов страны. Во-вторых, сообщая в докладной записке руководству РКП о результатах встреч с югославскими коллегами, генерал-полковник отмечал, что «весь народ организован и подготовлен к участию в защите страны, каждый гражданин включен в один из следующих видов [сил обороны]: действующая армия, подразделения территориальная обороны (сходной с Патриотической гвардией) и гражданская оборона (соответствует местным подразделениям ПВО). Все виды национальной обороны готовы к продолжительным действиям, как операциям прямого огневого контакта с агрессором, так и сопротивлению на временно оккупированной территории»[892]. Последнее имело особое значение как в военном, так и в политическом отношениях. Министр обороны СРР генерал-полковник И. Ионицэ обращал внимание в докладе от 12 июня 1969 г., направленном Н. Чаушеску, на мнение югославской стороны о возможности уничтожения 50 вражеских дивизий и ведении борьбы в течение 20 лет[893]. В данном контексте для Румынии имел значение югославский опыт легитимации действий правившего режима в условиях возможной частичной или полной оккупации страны, когда добившаяся военного преимущества страна или группа стран могли создать подконтрольное им правительство. Для Бухареста и Белграда «чехословацкий опыт» Варшавского пакта, формально опиравшегося на «здоровые силы» в Чехословакии при осуществлении интервенции, имел принципиальное значение. В целях недопущения любой попытки узаконения подобных действий в будущем, кем бы она ни предпринималась (основные подозрения, в данном случае, имелись, прежде всего, в отношении ОВД и СССР) в СФРЮ был принят 11 февраля 1969 г. Закон о национальной обороне. И. Ионицэ особо подчеркивал в своём докладе, что 7-я статья этого закона лишала кого бы то ни было права на согласие с частичной или полной оккупацией страны и заключение соглашения с неприятелем о прекращении вооруженной борьбы. Сам факт обращения румынским политическим и военным руководством внимания на все эти детали свидетельствовал о наличии у него опасений скорее в отношении союзников по Варшавскому блоку во главе с СССР, чем стран-участниц НАТО.
Организационную основу дислокации вооруженных сил составил принцип военных округов, которых было три, со штабами в Бухаресте (отвечал за южное и черноморское направление), Тимишоаре (западное и юго-западное) и Клуж-Напоке (центральное и северное). В боевых условиях они должны были превратиться в армии, в составе каждой из которых предполагалось создание трёх дивизий. Две танковые дивизии, одна из которых была размещена под Бухарестом, а другая – в г. Липова (Трансильвания), отвечали соответственно за оборону столицы и за западное направление, а горнопехотные бригады в Тыргу-Муреш и Синае прикрывали важные со стратегической точки зрения проходы в горах. Танковый парк румынских вооруженных сил был представлен 1700 единицами Т-34, Т-54, Т-55 и Т-62. На вооружении сухопутных сил находилось также около 900 БТР-40, БТР-50П и БТР-152, самоходные артустановки СУ-100 и ИСУ-122[894].
Таким образом, «окруженная» в географическом отношении союзниками по Варшавскому пакту и имевшая лишь единственный выход на внеблоковое государство – Югославию, Румыния могла стать объектом прямого нападения только ближайших соседей (не считая черноморского направления, контролировавшегося советским и болгарским ВМФ). Именно это обстоятельство повлияло на особенности дислокации и определение зоны ответственности соответствующих округов общевойсковых соединений и частей. Принципиальное значение для обороноспособности Румынии имела транспортная инфраструктура, способная обеспечить надёжную связь важных регионов страны через горную местность. Важнейшим элементом этой системы было призвано стать Трансфэгэрашское шоссе (151 км), которое начали строить ударными темпами силами Министерства обороны 1 июля 1970 г. по настоянию Н. Чаушеску и закончили его сооружение за четыре года. 20 сентября 1974 г. оно было торжественно открыто[895]. Шоссе связало Валахию и Трансильванию через Карпатские горы и перевалы в центре страны. По плану главы РКП была создана возможность функционирования «центра сопротивления» в этом районе в условиях войны и возможной оккупации Румынии.
Достаточно противоречиво проходил процесс технического оснащения вооруженных сил Румынии в новых условиях ожидания силовых действий со стороны СССР и его союзников. Несмотря на принимаемые организационные меры, направленные на отражение агрессии с Востока, Бухарест тем не менее обратился к СССР с просьбой о закупке большой партии танков Т-55. На протяжении 1970-1977 гг. Румыния получила около 850 боевых машин.