[959]. Действия государств-членов НАТО также интересовали Софию с точки зрения военно-политических планов, «направленных против социалистического лагеря» и Болгарии. Целевой установкой болгарской внешней политики в выделяемом как главный в контексте разведывательных интересов ближневосточном регионе являлась поддержка «прогрессивных режимов» и «отрыв этих государств от империалистического лагеря»[960]. Взаимоотношения Софии и Афин в этой связи представляли также определенный интерес. Американские военные аналитики приходили летом 1969 г. к выводу о том, что «Греция в ближайшей перспективе не столкнётся с угрозой болгарского вторжения», «за исключением только большой войны». В то же время в отделе Системного анализа Министерства обороны США делали вывод о том, что «в отношении НАТО будет нанесён моральный удар, если в действительности будет позволено потерять греческую территорию без достаточного и эффективного военного ответа НАТО»[961]. Само же состояние греческих вооруженных сил оценивалось с точки зрения существовавшей проблемы слабой их оснащенности, что требовало срочной модернизации армии. В соответствии с американской оценкой Греции могли угрожать только вооруженные силы Болгарии и СССР, к которым могли присоединиться наземные и воздушные силы Румынии. Однако в виду проводимого Бухарестом внешнеполитического курса участие Румынии рассматривалось как маловероятное[962]. Целью действий сил Варшавского блока на греческом направлении, как предполагалось американскими экспертами, был «захват ограниченных районов на северо-востоке Греции, который даст силам пакта выход к Эгейскому морю». Однако риск проведения подобной операции заключался в вероятности серьезного межблокового конфликта. Наиболее подходящим с точки зрения реализации данного плана было родопское направление на юг в сторону Александруполиса (по-болгарски Дедеагач)[963].
В 1969 г. болгарская сторона продолжила укрепление обороны на южных рубежах. В число предпринимаемых шагов вошли: 1) организационно-военные мероприятия по дислокации подразделений армии; военно-технические мероприятия, связанные с получением из СССР новой военной техники; и 2) расширявшаяся разведывательная деятельность по линии КДС и Разведывательного управления Генерального штаба вооруженных сил.
К концу 60-х гг. XX в. фактически окончательно сложилась система дислокации ВС Болгарии, заключавшаяся в распределении 3 армейских группировок в соответствии с оборонными потребностями страны, а также стратегическими и оперативными задачами Варшавского пакта на Юго-Западном ТВД. Первая общевойсковая армия (со штабом в г. София) прикрывала западное направление, прежде всего, по границе СФРЮ; Вторая общевойсковая армия (штаб в г. Пловдив) должна была прикрывать южное «греческое направление» и, наконец, Третья общевойсковая армия (штаб в г. Сливен) прикрывала юго-восточное направление, т. е. так называемое турецкое. Условия службы в ряде подразделений Третьей армии были достаточно суровыми, что способствовало появлению в армейской среде выражения «треугольник смерти», в который входило три ближайших к турецкой границе подразделения, дислоцированных в населённых пунктах Элхово, Грудово (ныне Средец) и селе Звездец.
Характер вооружения сухопутных сил Болгарии к началу 70-х гг. XX в. свидетельствовал о том, что большинство образцов техники относилось к концу 40-50-х гг, и в определенной степени они отвечали задачам, стоявшим перед вооруженными силами НРБ с учётом военно-технической оснащенности потенциальных региональных противников – Турции и Греции, а при определенных обстоятельствах и Югославии. Насчитывавший по разным оценкам около 1900 единиц, танковый парк болгарской армии был представлен в основном средними танками Т-54, Т-34, Т-55, производившимися в СССР до второй половины 50-х гг., а также лёгкими плавающими ПТ-76, выпускавшимися в 1951-1967 гг. Новая модель танка Т-62, массовое производство которого велось в Советском Союзе с 1961 г. по 1975 г., поступила в вооруженные силы НРБ к концу 60-х гг. в ограниченном количестве. Более того, на вооружении болгарской армии продолжало находиться 30 единиц тяжёлых танков ИС-3 периода Второй мировой войны[964], основная задача которых заключалась в осуществлении прорывов на наиболее защищенных противотанковыми средствами участках обороны противника. Парк бронетранспортёров был представлен моделью БТР-40П, созданной на базе шасси танка ПТ-76 и аналогичной модели БТР-50, а также небольшим количеством БТР-152 (с открытым верхом) на базе автомобиля ЗИС-151. Артиллерия болгарской армии, насчитывавшая по разным оценкам на начало 70-х гг. XX в. около 500 единиц, была ориентирована, прежде всего, на поражение воздушных и наземных целей и предназначена для борьбы с авиацией и танками противника. Это обусловило специфику вооружения. В его число входили зенитные 85-мм орудия; 130-мм зенитные пушки КС-30; 122-мм гаубицы Д-30; легкобронированные зенитные самоходные установки ЗСУ-57-2 (находившиеся до 1955 г. на вооружении в СССР); 152-мм пушки, а также самоходные артиллерийские установки СУ-100 и ПСУ-122, являвшиеся штурмовыми орудиями для борьбы с фортификационными сооружениями[965].
Особое внимание уделялось оснащению болгарской армии ракетным оружием – тактическими ракетными комплексами «Луна», ракетами Р-11 и противотанковыми комплексами «Шмель» и ПТУРами различной модификации. Ещё в 1961-1963 гг. болгарские вооруженные силы получили от СССР ракетное оружие, и к 1969 г. были окончательно сформированы четыре Армейские подвижные ракетные бригады (АПРБ), при которых существовали Армейские подвижные ракетно-технические базы (АПРБ). Каждая из трёх армий обладала по одной АПРБ, дислоцировавшихся соответственно в окрестностях г. Самоково (1 армия); около г. Карлово и г. Баня, в районе Мариино поле (2 армия) и г. Ямбол, в местности Кабиле (3 армия). В резерве Главного командования находился ракетный полк, размещённый вблизи населённого пункта Телиш. Все данные ракетные подразделения были оснащены мобильными ракетными системами с баллистическими ракетами малой дальности Р-11М (8К11), способными нести ядерные заряды до 100 кт. Более того, на территории НРБ в 1969 г. и 1971 г. были проведены учебные запуски ракет (учения «Преслав-71»). Одним из факторов, серьезно повлиявших на усиление значения в оборонной политике НРБ ракетного оружия, стали прошедшие 21-28 сентября 1969 г. в Польше учения «Одра – Ниса». В ходе их проведения стало ясно, что подготовка к ядерному удару по противнику, т. е. Западному блоку, занимает слишком долгое время. Прежняя практика «доукомплектования» ракетного оружия, находящегося в странах-членах Варшавского пакта, ядерными боеголовками из хранилищ в СССР фактически не обеспечивала возможность использования этого оружия с территории данных стран. Такой вывод актуализировал проблему расположения ядерного арсенала в соответствующих коммунистических странах[966]. Именно в это время из СССР в Болгарию были доставлены 12 фронтовых истребителей МиГ-21М с уже готовым навесным оборудованием, вошедших в состав 2-й истребительной авиаэскадрильи 19-го истребительного авиационного полка, базировавшегося на аэродроме «Граф Игнатиев»[967].
Вопрос о размещении ядерного оружия на территории советских сателлитов являлся не только военным, но, прежде всего, политическим и был в центре внимания разведывательных служб государств Западного блока. Комитет планирования обороны НАТО на заседании министров стран-членов альянса, состоявшемся 4 декабря 1969 г., принял документ под названием «Меры по реализации стратегической концепции обороны регионов НАТО». В нём определялись конкретные мероприятия в рамках принятой в мае 1967 г. соответствующей стратегической концепции, и отменялся аналогичный документ 1957 г. Одним из важнейших направлений деятельности разведывательных организаций блока было ведение ими военной и политической разведывательной работы с целью «своевременного и постоянного обеспечения НАТО как можно лучшим анализом: а) возможностей, б) вероятных направлений действий и в) операций Варшавского пакта»[968]. В контексте поставленных задач определялась важность того, что «это наблюдение и разведывательные мероприятия полностью координировались бы на уровне НАТО с целью удовлетворения необходимой потребности в эффективном предупреждении»[969].
Оборонная политика государств Восточного блока испытывала сильное влияние идеологии. Взаимоотношения с теми из коммунистических стран, которые оказались в оппозиции к СССР, рассматривались членами ОВД враждебно из-за существовавших у них опасений относительно возможного ослабления международных позиций блока на международной арене. Взаимоотношения с теми из коммунистических стран, которые оказались в оппозиции к СССР, рассматривались членами ОВД враждебно из-за существовавших у них опасений относительно возможного ослабления международных позиций блока на международной арене. Проходившее 5-17 июня 1969 г. в Москве международное совещание компартий, в котором участвовали представители 75 партий, было призвано подтвердить правильность и легитимность антикитайского курса Кремля, с одной стороны, и защитить победу в Праге «здоровых сил», с другой. После этого, предусматривалось в скором будущем проведение Конгресса народов Европы. В аппарате ЦК КПСС ставилась задача организовать «в октябре с. г. по договоренности с руководством европейских компартий (кроме Албании) в столице одной из социалистических стран совещание представителей международных отделов компартий социалистических и капиталистических стран Европы с обсуждением практических вопросов подготовки и проведения этого конгресса»