Прямо через Жеравино проходит куда более основательный, чем болгарско-сербская граница, старый рубеж еще одного разлома цивилизаций, так называемая линия Иречека, обозначившая фронтир, севернее которого в эпоху поздней Римской империи господствовала балканская латынь и южнее которого доминировал древнегреческий язык. Эта кривая черта тянется от города Лач в теперешней северной Албании через Македонию и Болгарию к Софии и дальше к Варне. Профессор славянских древностей Константин Иречек, чешский ученый, в основном по-немецки писавший о балканской истории, провел концептуальную межу на склоне своей научной карьеры, в 1911 году. В обоснование лингвистических выводов он положил археологические изыскания: сравнивал, где находят древние надписи в основном на латыни, а где преимущественно на греческом. Линия Иречека важна для этногенеза балканских наций, но 20 последним жителям Жеравина она таковой не представляется. И от Жеравина, как от древних римлян и греков, останутся лишь подвалы подвалов и черепки черепков.
Адольф Розенберг и Эдуард Хейк. Балканские костюмы. Открытка. 1905 год. Библиотека Смитсоновского института США
Чем дольше и чем старательнее я путешествовал, чем многоцветнее раскрывались передо мной пестрые южнославянский, греческий, албанский, турецкий миры, тем яснее становилось понимание: нет, не найти мне того места, где о земную ось, чтобы вертеть планету, трутся балканские медведи! Я рассчитывал на Крушево, молчаливый, задремавший в горном плену македонский городок. В Крушеве, да, есть магия, Крушево великолепно своей флегматичностью, только и способной помочь в победе над треволнениями эпохи, но разве это все Балканы, целиком? Я надеялся на Призрен, вторую столицу Косова, в которой действительно теснейшим образом переплелись разные культуры, так, что, верю, не удастся в конечном историческом итоге разорвать их связь национальным противоречиям и войнам. Но почудилась мне в выскобленном дочиста для новых поколений туристов Призрене некоторая лубочная искусственность, не хватило здесь, простите, аутентики. По пути в этот город меня чуть не сбила с толку великолепная и величественная албанская панорама: там, где река Белый Дрин и река Черный Дрин соединяются в просто Дрин. Не позволю природным или рукотворным красотам увести меня в сторону от целей исследования, осадил я сам себя, нужно сохранять строгий подход, здравый разум и выдержку, — но обещать это пришлось потом не один раз, в каждой балканской стране. Посередине Боснии, в Яйце, где перепад Пливы и Врбаса образует 30-метровый хрустальный водопад. В Сплите, Трогире, Ровине, Дубровнике, от архитектурных чудес которых захватывает дух. На озере Блед в Словении, на озере Охрид в Македонии, на озере Шкодер в Черногории, в дунайской дельте, на стрелке Савы и Дуная, на острове Бриюн и на острове Млет, у скальной монашеской обители Аладжа в Болгарии, у черногорского монастыря Острог, у сербского монастыря Милешева, в стильных австро-венгерских кварталах Любляны, Загреба и Нови-Сада, в древних крепостях Смедерева и Скопье, в каньоне Тары и долине Сочи — где только от восторга и восхищения у меня не захватывало дух! Не-ет, никем и никогда не будет обнаружен центр балканской цивилизации, потому что его не существует в реальности.
Преувеличением было бы сказать, что юго-восточные еврокрая для меня совсем уж дом родной. Я прожил на Балканах несколько лет, многократно бывал во всех балканских столицах, объездил больше сотни балканских городов и городков, путешествовал с севера на юг и с запада на восток по самым дальним балканским уголкам, даже по тем, которые отказываются считать себя балканскими. На протяжении сразу нескольких современных эпох, на переломе столетий я наблюдал противоречивые общественно-политические и культурные перемены, которые переживают эти края. Книга, которую вы держите в руках, — результат семи новых путешествий по 12 странам европейского юго-востока, позволивших собрать материал для рассказа, анализа и сравнений. Я проехал почти 6 тысяч километров, нагулял пешком еще почти 600, по прямой это точно расстояние между Москвой и Владивостоком, основательно стоптал крепкие кожаные кроссовки фирмы Ecco. Почти все мои вояжи оказались трансграничными: Словения по ходу маршрута соединилась с частью Хорватии; глава о Македонии вместила рассказы о Салониках и Олимпе; Боснию я объехал по кругу, причем стартовал из Дубровника, а вернулся в этот город, чтобы отправиться домой, через Черногорию.
Неуместность границ в балканской жизни я чувствовал много раз, например когда без шансов опаздывал в дубровникский аэропорт Чилипи. Я намеревался поспеть на авиарейс утренним маршрутом из Тивата, чтобы по пути поглазеть на Которский залив с высокой палубы автобуса. Но чертов автобус застрял у пункта таможенного контроля, и тогда я почти в отчаянии пересек черногорско-хорватскую границу пешим маршем. Отвага была вознаграждена: меня бескорыстно подвез в аэропорт благородный соотечественик Валерий (дорогие очки, негромкий голос, интеллигентные манеры), управлявший белоснежным Porsche Cayenne с номерными знаками Республики Сан-Марино.
Так устроены балканская география и балканская жизнь: все в них перемешано и взаимосвязано; границы, из-за которых льется кровь и ведутся политические дебаты, в реальной жизни неизменно предстают бесполезной условностью — как в диких песнях греческой рок-группы United States of Balkans, к ней проникаешься симпатией за одно только название. Нет у Балкан ни цивилизационного центра, ни цивилизационных окраин, нет у Балкан ни дна, ни покрышки. Поэтому Балканы зачастую раздражают многих из тех, кто проживает на этом широком пространстве. Поэтому Балканы всегда будут манить тех, кому не по нраву определенность, упорядоченность и рациональное благоустройство жизни. Могу сказать: прекрасный в своей странности, разнообразный и невероятно цветной, часто загадочный и мистический, непонятно куда движущийся и подверженный непрестанной коррозии балканский мир, образовавшийся в результате сложных процессов и явлений на перекрестке всего, что только может существовать в Европе, не чужой для меня. Но, конечно, и не совсем свой. Видимо, вознамерившемуся изучить Балканы чужестранцу только и остается сожалеть о нереализованной возможности Балканы покорить и понять.
Крестьянская семья на Балканах. Фото. 1916 год. Коллекция Вольфганга Саубера
Первые километры собственно Балканской гряды, Стара-Планины, естественным образом продолжают Южные Карпаты, словно пережатые дунайским ущельем Железные ворота. А последний, самый восточный горный балканский километр, — черноморский мыс Эмине, сложенный, как уточняет справочник, из вулканических порфиров. На крутой порфирной скале в 60 метров высотой расположен маяк, спроектированный французскими инженерами еще при султанской власти. На болгарском языке слово «мыс» звучит точно и смешно — нос. Нос Эмине, кончик носа фирменных балканских гор, считается беспокойным местом: здесь часты морские бури, сильны свежие ветра, этот берег, у которого можно наблюдать дельфинов, баклановых и ластоногих (но мне как-то не посчастливилось), вообще опасен для судоходства.
На Эмине заканчивается Европейский туристический маршрут Е‐3, и его финишная прямая не для нервных. Машина продвигается к мысу по бывшей асфальтированной дороге ценой чрезвычайных стараний своего французско-румынского мотора, со смертельным риском для амортизаторов, но даже эти сверхусилия бессильны перед логикой разделения миров. Путь к маяку перекрыт проволочным забором, здесь, как и на подступах к Олимпу, царствуют правила военного объекта. Рискуя свалиться в пропасть, я подобрался к берегу, насколько позволяло благоразумие: сначала вдоль русла неглубокого ручья, потом по гребню холма. Гребень оказался предпоследней балканской горой: на последней, совсем неподалеку, стоял недостижимый в своих красоте и совершенстве белоснежный маяк, а скала под ним отвесно уходила в черноморские воды. Здесь и иссякли Балканы.
Каждую ночь уже полтора века маяк мыса Эмине посылает световые сигналы в вечность, но надо понимать: его безмятежное философское бытие совсем скоро изменится. Однажды и эти края тоже подчинятся не военному приказу, а силе глобального туризма: солдат демобилизуют, от шоссе Бургас — Варна отведут нормальную дорогу, на предпоследней балканской горе откроют ресторан и сувенирный магазин, а на последней оборудуют парковку и общественный туалет по пол-евро за вход. Туристический маршрут Е‐3 даже, может, осмелится претендовать на то, чтобы повысить свою спецификацию до Е‐1. И не караульные патрулей, а влюбленные пары будут наслаждаться романтическим пейзажем с главного черноморского обрыва. Скажете, ну и что такого, мало ли в мире подобных красот? Вы правы, Балканы — никакой не центр вселенной, это всего лишь часть нашего с вами общего европейского мира.
Ничуть не больше. Но и ничуть не меньше.
Балканы: хронология событий
Библиография
Banac, Ivo. The National Question in Yugoslavia: Origins, History, Politics. New York: Cornell University Press, 1993.
Bechev, Dimitar. Rival Power: Russia in Southeast Europe. New Haven & London: Yale University Press, 2017
Buxhovi, Jusuf. Kosova. Vol. 1–3. Houston: Jalifat Publishing, 2013.
Castellan, Georges. Histoire des Balkans XIVe-XXe. Paris, Fayard, 1991.
Castellan, Georges. Un pays inconnu: La Macédoine. Paris, Armeline, 2003.
Cessi, Roberto. La repubblica di Venezia e il problema Adriatica. Napoli, 1953.
Ciliga, Ante. La crisi di Stato di Jugoslavia di Tito. Roma, 1972.
Clogg, Richard. A Concise History of Greece. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.
Crampton, Richard. Bulgaria. London: Oxford University Press, 2007.