– Угу, – Лера промокнула глаза. – Ты перчатку потерял.
– Ерунда.
Девушка отвернулась от дороги, подошла к «Харлею». Отделила переходники, усилитель и разгонные блоки, спрятала их. Сунула ударник в кобуру. Взяла шлем в руки.
– Змей.
– Да?
– Я подумаю над Вологдой и всем остальным. Но вечно прятаться невозможно. Уж я это знаю. Рано или поздно новые мысли приходится додумать до конца.
Не дожидаясь ответа, она натянула шлем. Луч отразился от серебристого иероглифа на темно-вишневом фоне.
Сбоку заурчала «Ява» – Юс готов. Я надел шлем.
– Так, ребята, я впереди, Дэйзи становится на место Ингвара. Оттмар, у вас есть оружие?
– Да.
– Будьте любезны, поглядывайте на правую сторону.
Терминал в Вологде расположен на берегу речки Золотухи, туда мы добрались уже в сумерках. Оставив Дэйзи и Юса устраивать немцев и байк латыша, я уехал вместе с Ингваром в больницу.
«Скорая» привезла в местную «неотложку». Байкера оказалось не так уж просто госпитализировать, но злость и упорство победили. Ингвара поместили в отдельную палату, врач клялся-божился, что присмотрит за пациентом в лучшем виде. Я оплатил дополнительный полис на лечение и поднялся к товарищу.
Ингвара готовили к обследованию. Латыш держался молодцом. Завидев меня, он кивнул, приглашая подойти. Я наклонился над ним.
– Змей. Попрос-сии, чтобы они вышли. На одну мин-нуту.
Пришлось выгнать медсестер из палаты.
– В машине. Как поехали, я очнулся. Слушал. Они говорили по-немецки, я немного понимаю. Змей. Немцы хотят нас убить.
Я дернулся. Конечно, такое предположение уже приходило в голову. Но вот так узнать, что все правда…
– Не мог понять, когда и как. Извини. Вроде бы не на дороге. Будьте осторожны.
– Ты, главное, выздоравливай, – я сжал его руку и сглотнул горячий комок. – Мы справимся. Спасибо.
Ингвар слабо улыбнулся.
– «Ауксас Драконас». Тогда мы вели конвой из двух трэков. Водителями были Шолль и Райцингер. Я вспомнил.
– Мы будем осторожны вдвойне.
Медсестры вернулись в палату, вместе с ними зашел врач. Даже блики от лампы на его очках говорили: пора и честь посетителю знать.
– Все, Ингвар, ноут у лечащего, о байке мы позаботимся, вернемся из Архангельска – навестим.
На повестке вечера два неприятных дела: пересказать ребятам информацию от Ингвара и разослать в главные офисы описание нового типа засады.
Юстиниан вычурно ругался, Дэйзи отнеслась философски, мол, всего лишь на одного желающего нас убить больше. Она устроилась на диванчике, заложила руки под голову и задумчиво исследовала трещинки на кремово-сером потолке. В наушниках у нее играла какая-то классическая опера.
Сашка доводил нож. Клинок медленно скользил по кожаному ремню.
– Змеюка, а, Змеюка? Слушай, может, испортим как-нибудь Шоллю праздник?
– Испортим. Не будем же мы покорно ждать смерти.
– Не, а правда, Змеюка. Давай, я не знаю… столкнем их в озеро. Или разорвем контракт. Ты под неустойкой подписывался?
– Сань, мы ж не на гражданке. У байкеров контракты не разрываются. Я таких случаев не знаю.
– Так не разрываются или не знаешь?
– Парни, – Дэйзи открыла глаза, – вы или потише, или на воздух выметайтесь с разговорами.
– Нет в тексте такого пункта.
– А форс-мажор есть?
– Да что может быть форс-мажором?
– Парни, – Лера приподнялась на локте, – дайте мне устроить вечер меланхолии. Сегодня не меньше половины моих идеалов развалились в хлам. Не рушьте веру в человечество – выметайтесь.
– Цветочек, да ты оратор! Ораторесса! – воскликнул Юс, увернулся от тяжелого ботинка и с хохотом выскочил в коридор.
Я подхватил ноут, улыбнулся Лере.
– Не жди, что предложу остаться, – в уголках ее губ появились ямочки, – настроение сейчас неумолимо.
Сделал два шага, открыл дверь.
– Сейчас?
– Угу. Сейчас. А теперь иди.
Рапорт я писал очень долго. Воспоминание о лже-байкерах жгло изнутри и разрывало душу. В широкое дуло пистолета вместилась целая жизнь – с устоявшимися правилами, можно даже сказать – рефлексами. Описать произошедшее сухими словами – не так сложно и не так страшно. Фура, положение тел, цвета фиктивного байк-клуба, засада в подлеске, перекрестный огонь, отход команды (так и просится эпитет «панический»), ранения, потерь нет. Испытание – мысленно вновь дожить до фразы «потерь нет».
Белое лицо Ингвара. Трясущиеся руки Дэйзи. Вопль Юстиниана.
Палец дрожал над кнопкой, курсор равнодушно моргал над иконкой «отправить». Набору пикселей все равно. Я мог медлить сколько угодно, но от судьбы не уйдешь.
Тихий щелчок. Письмо отправлено.
Ветер гонял обрывки бумаги и прочий мусор, озеро встречало свинцовыми бликами, хмурая черная трасса уводила на северо-запад. Из низко нависших туч готовился пролиться тяжелый холодный дождь. Ныло в боку, холод пробирался под куртку и кусал рану.
Я открывал конверт, Дэйзи и Юс замыкали, держа двойное расстояние от фуры – на случай, если немцы начнут чудить. Кабина «Фрайта» на мониторе выглядела воплощением серой обреченности. Из правого окна торчал ствол: Дитрих поглядывал на обочину. Этот же ствол через минуту, час или день мог повернуться мне в спину.
До Каргополя путь неблизок, уж никак не меньше, чем от Москвы до Вологды. Вряд ли Райцингер с Шоллем захотят остаться совсем без охраны на четыреста километров дороги. Пусть довольно пустынной и не слишком интересной, но тем не менее настоящей трассы. Тут за прошлый год было одиннадцать засад, и одна в этом году.
Интересно, на сколько у них хватит выдержки.
Возле деревушки Чистый Дор мне позвонили. Байкер № 1. Ганнибал Барка. Я быстро отключил связь с трэком и только после этого принял вызов.
– Змей, здравствуй. Не буду спрашивать, правда ли то, что ты написал. Так шутить никто не будет.
– Здравствуйте, Ганнибал. К сожалению, подстава существует.
– Печально. Змей, необходимо встретиться. Знаю, ты сейчас на пути в Архангельск.
– Да, это так.
– После загляни в Москву. И еще, – Барка помедлил, – тебе нужна помощь?
Очень хотелось сказать: «Нужна». Переложить хоть часть ответственности, решить проблему странного немецкого груза силами байкерского сообщества. Но как потом находить контракты, как смотреть в глаза товарищам? Нет, справимся сами. Хотя…
– Ганнибал, в Вологде остался Ингвар Лицитис. Пусть кто-либо из наших его навестит и присмотрит, пока мы в дороге.
– Договорились. Жду в Москве.
Стало быть, Аристархов лично взял на заметку происшествие с ложными байкерами. Любопытно, какое решение он примет и как изменится наша жизнь. Что изменится – в этом нет сомнений. Ганнибал Барка умеет заглянуть на несколько лет вперед. Возможно, он даже ждал появления таких мимикрантов и уже знает что делать. При этом он не любит действовать на опережение и наносить превентивные удары. Вступает в игру только тогда, когда событие произошло.
Философия райда. Человек на дороге прежде всего обычный человек, а не орк или преступник. Стрелять первым нельзя, только действовать в ответ на насилие.
Конечно, из-за такого подхода погибло немало хороших ребят. Но теперь у байкеров нет репутации безжалостных убийц, раскатывающих по дорогам. Хотя после войны именно такое поведение безбашенных отморозков формировало образ всадников на железных конях.
Аристархов и его товарищи в конце концов вбили философию ответного удара на уровень рефлексов. Хороший райд прежде всего не подставляется и быстро реагирует в случае опасности.
Колдобина выбила из головы мысли о вечном. Я подключил связь с «Фрайтлайнером», осведомился, все ли у них в порядке. После звонка Ганнибала на душе стало как-то спокойнее. Не в первый раз попадается странный груз и нечистые на руку заказчики. По большому счету, дело даже обычное. Переживем. Искать ответ на вопрос «За что?» бессмысленно. Какая разница, почему немцы не желают оставлять свидетелей, лишь бы нервы у них не сдали и в спину они не начали палить. Со всем остальным разберемся.
«Вряд ли они избавятся от нас на людной заправке», – думал я, наблюдая за манипуляциями Дитриха с моторочным краном.
«Вряд ли они сделают что-то в закусочной», – думал я, жуя бутерброд второй свежести, купленный в придорожной забегаловке.
Сыр отдавал плесенью, запах упорно навевал мысли о матери-сырой земле и уютном одноместном домике в ее покрове.
«Вот на этом поворотике было бы удобно…» – но «Фрайт» все так же трудолюбиво урчал за спиной, а ствол, торчащий из окна, по-прежнему смотрел в сторону опушки.
Быть может, Ингвар ошибся? Разговор ему пригрезился в бреду, подсознание выдало причину беспокойства, сознание додумало все остальное. Позвонить в Вологду, переспросить? Бессмысленно, Ингвар ничего нового не вспомнит. Просто будем ехать. Тем более дорога ухудшается с каждым километром. Тут не застрять бы.
…К вечеру, когда руки уже сводило от усталости, показался указатель «Каргополь». Вслед за официальным дорожным указателем появился еще один щит: «Вы въезжаете в Каргополь. Население 6311 человек». Метров через триста от него на обочине устроился здоровенный кентавр в мундире. Надо понимать – символ города или что-то подобное. В руках он держал очередной щит с надписью: «Каргополь – центр северной игрушки». Мэр города, видимо, проходил стажировку где-то в Американских Штатах, там подобные указатели в ходу. Сам не был, но заметка попадалась на глаза.
Информационные щиты встретились еще трижды, рассказывая о древних достопримечательностях, успехах здешней хоккейной команды юниоров – где же они тренируются? – и какой-то местной социальной программе. Все бы хорошо, только трасса Р1 постепенно превращалась в болото, и если «Ява» Юстиниана чувствовала себя вполне сносно, то мой японец и Леркин американец начинали захлебываться и недовольно рычать.
– Змей, прием.
– Слушаю, Оттмар.
– Тут есть терминал?
– Нет.
– В таком случае найдите дорогу на улицу Гордеева, дом одиннадцать. Там ожидают груз. Быть может, там и остановимся на ночь.