Лорент почувствовал, как горячие струи желания проникают в него с каждым новым вздохом. Аллегрион околдовывала его лишь одним своим присутствием. Стоило ему увидеть, как вздымается ее грудь, едва скрытая одеждой, и его плоть стремительно твердела.
Королева драконов немного отошла, повернувшись к нему спиной. И сбросила халат на пол. Сделала несколько шагов к широкой постели, на которой простыня сбилась во множество предательски складок, и наклонилась, легонько подкинув яблоко на другой конец постели.
Глаза Лорента помрачнели от острого нетерпения, стоило взгляду скользнуть по гладким изгибами спины, круглым бедрам и прекрасному цветку, открывшему для него свои лепестки.
– Вот на этой кровати меня только что взял тот оборотень, – звеняще-мелодичным голосом проговорила королева, грациозно опускаясь на ложе.
Ее слова резали мужчину, не хуже тупой пилы. Но ее тело и аромат действовали, как наркотик. Он не мог оторвать взгляда.
– Очень страстный, – протянула она, зажмуриваясь, как довольная кошка, растягиваясь на спине. – Он был во мне целый час, – продолжала она.
А Лорент не мог сдвинуться с места. С каждым ее словом, с каждым новым движением обнаженного тела он все больше желал ее, одновременно добровольно выпивая ее слова, как яд. Хотел оказаться в ней, наказать ее за все, что испытал, и в то же время услышать крики ее удовольствия.
Видя, что мужчина бездействует, она добавила:
– И я все еще возбуждена…
Раскаленный цунами лизнул сознание посла.
– Ты можешь уйти сейчас, – тихо, но твердо проговорила она, – или остаться и трахнуть меня, мокрую от чужой страсти. Но ты должен запомнить этот выбор, как и то, что он будет означать.
Несмотря на бешеный стук сердца и застилающее разум наваждение, Лорент понял, что имела в виду королева.
Если он уйдет, это станет концом. Концом всему: их отношениям, встречам, тайнам. Он снова будет лишь послом иного государства.
Но, если он останется, сохранив все вышесказанное, то потеряет лишь одно. Гордость. Потому что с этих пор он не сможет сказать ей, что жаждет быть единственным любовником. Не сможет обвинить ее в измене или ветрености. Даже, если осмелится. Потому что будет на все согласен. Лишь бы сохранить рядом с собой ускользающий облик золотой королевы.
И он остался. И занимался любовью с женщиной, которую желал больше жизни, на том самом месте, где ее брал другой мужчина. Потому что его воля уже давно была слишком слабой.
И, когда Аллегрион в очередной раз вздумалось поиграть с ним, возбуждая уже изрядно утомленного любовника, мужчина лишь молча покорился.
– Ну, вот и прекрасно, Лорент, – прошептала женщина, окутывая его огненными облаками волос, лаская языком разрывающуюся от напряжения плоть.
Мужчина застонал, крепко хватая королеву за золотые пряди и прижимая ее голову к своему телу. Аккуратный ярко-очерченный ротик сомкнулся на самом основании его мужественности, и, вздрагивая всем телом, Лорент кончил внутрь нее.
Ослепительный взрыв удовольствия не оставил мужчине ни одной мысли в голове. Послу Златоцветного княжества казалось, что он готов на все ради этой женщины. Даже быть одним из многих. Ему казалось, что без Аллегрион его жизнь рухнет.
Он лежал на кровати, закрыв глаза, и приводил дыхание в порядок. А женщина тем временем надела халат и села прямо на стол, положив ногу на ногу. В ее руке опять появилось яблоко, которое она беззаботно откусила.
– Нам больше не стоит видеться, – спокойно сказала она. И мир мужчины в тот же миг рухнул.
Лорент открыл глаза, словно засыпанные песком, и уставился в потолок.
«Может, послышалось?» – с надеждой подумал он. Поднялся на локтях и удивленно посмотрел на королеву.
Аллегрион была беспечна до неприличия. Она качала одной ногой, глядя куда-то в сторону.
– Что? – переспросил мужчина, чувствуя, как непривычный ужас сковывает все его тело.
– Я – королева драконов, ты не забыл? – спросила она, скользнув по его обнаженном телу быстрым взглядом.
Лорент поежился.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня есть долг и обязанности. У меня есть муж. К сожалению.
Вспышка надежды на миг озарила взгляд посла. Он знал, насколько Аллегрион ненавидит короля и то, что ей приходится быть королевой. Много раз она вскользь рассказывала ему о своей жизни, окуная в яркие образы собственной ярости.
– Давай убежим, – прошептал мужчина, еле ворочая сухим языком. Он так нервничал, словно был мальчишкой на первом свидании.
Тонкая усмешка исказила губы золотоволосой женщины.
– С тобой? – переспросила она.
Это было даже больнее, чем он думал.
– Я люблю тебя, моя королева… – прошептал он сдавленно.
И тогда, наконец, из взгляда правительницы исчез этот ядовитый смех. Она вдруг посерьезнела, словно бы даже погрустнела. Всего на миг, но у Лорента появилась надежда.
– Это невозможно, Рен, – проговорила она. – У меня есть долг перед народом.
– Но я схожу с ума без тебя, Аллегрион, – проговорил мужчина, не узнавая собственный голос.
– На тебя просто слишком сильно влияет моя кровь, – отмахнулась она. – Секс с драконом для вас всегда чересчур эмоционален.
Но Лорент покачал головой. Даже, если это действительно так, он знал, что дело не только в магическом очаровании драконов. Он действительно полюбил королеву в тот первый день, когда встретил ее на балу.
– Мы больше не встретимся, Рен, прими это, как данность, – закончила она и спрыгнула со стола.
Тогда мужчина вскочил с кровати, схватив королеву за руки, и замер, не зная, что сказать. Золотые глаза расширились от удивления и недовольства.
– Я не отпущу тебя, – твердо проговорил мужчина, понимая, что пересекает черту.
– Убери руки, Лорент, – предупреждающе ответила королева, снизу вверх глядя на сгорающего от любви мужчину.
– Нет, – покачал головой он. – Я не могу без тебя.
– Лорент, я должна родить Вайлариону ребенка! – возмущенно бросила женщина и вырвалась из его захвата.
Но мужчина успел увидеть, насколько она расстроена. Быстро подойдя к окну, она сложила руки на груди и начала говорить, каждым словом будто вколачивая новый гвоздь в крышку гроба посла.
– Я обязана родить наследника. В ближайшие два с лишним года я буду безвылазно жить на Драконьей горе. В своем истинном облике.
Глаза посла широко раскрылись.
– И ты не сможешь улететь?
– Ни улететь, ни стать человеком, – отрезала королева, не поворачивая головы.
Мужчина не знал, что сказать. Он хотел прямо сейчас перекинуть ее обманчиво-хрупкое тело через плечо и унести далеко-далеко. Только вот это было невозможно.
– Я не хочу, чтобы ты рожала ребенка ему, – проговорил посол, – я хочу, чтобы ты родила его мне!
– Опять ревность? – приподняла бровь она. – Я думала, мы все решили.
– Нет, – бросил Лорент, резко пересекая комнату и хватая королеву за плечи. – Давай убежим, прошу тебя! Ты будешь только моей, а я…
– Успокойся, – холодно отрезала женщина, высвобождаясь из захвата. – Я никогда не была и не буду только твоей. Смирись с этим.
А затем она резко подошла к двери и, бросила последний взгляд на своего любовника. Взгляд, который еще очень долго не будет выходить у мужчины из головы.
– Неужели ты и правда уйдешь? – все еще не веря, что это происходит, выдавил посол.
– Я говорила тебе тогда, на озере, что красота не бывает без боли, Рен, – произнесли ее красивые губы, – с любовью все еще сложнее.
Она опустила глаза и быстро вышла из комнаты прямо в халате.
И только через несколько долгих, текучих, как песок, минут, он услышал у себя в голове:
– Ты забудешь… Со временем… Прощай.
Руки мужчины сложились в кулаки. Он чувствовал себя так, словно огромная лошадь лягнула его копытом в грудь.
– Но как забыть?.. – прошептал он, бессильно опускаясь на деревянный стул.
Спустя довольно продолжительное время он все-таки заставил себя покинуть эту проклятую комнату, пропахшую запахом Аллегрион. Пошатываясь, словно пьяный, он спустился в зал таверны и уселся прямо за стойку напротив вампира-бармена. Лорент был настроен напиться вусмерть. Причем, как можно скорее. И плевать, если вокруг него будут монстры всех мастей, а собутыльником станет нелюдь, имеющий виды на его кровь. И плевать, если после этого его убьют. По крайней мере, он закончит жизнь хорошей дракой.
– Налей мне того, что у вас тут пьют, – злобно бросил он. – И позабористей…
Вампир бросил на мужчину понимающий взгляд и тут же поставил перед ним стакан прозрачной, терпко-пахнущей жидкости.
Потом Лорент долго молчал, опрокидывая в себя одну порцию пойла за другой. Пока в какой-то момент бармен не услышал злое:
– Так ты, паскуда, убил бедную Серафиму?
Послу ужасно хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Но с жестоким убийцей молоденьких девушек он разговаривать не собирался.
Вампир поднял на странного гостя кровавый взгляд, выдержав паузу. А затем спокойно ответил:
– Она умерла сорок лет назад. От старости.
И тогда мужчина все понял. Вампир не убивал Серафиму. Он ее пережил.
После этого какая-то дверь в душе Лорента приоткрылась навстречу нелюдям. И он еще долго рассказывал новому знакомому то, что не открыл был даже близкому другу. Только имени Аллегрион в этой истории не прозвучало ни разу. Она оставалась его безликой златовласой мечтой.
Глава 18. Золотая клетка
Когда двадцать рыцарей Серебряных клинков уводили меня из замка, я была в ужасе. Вайлар пропал, а толпа «костей» провожала меня остекленевшими взглядами. Особенно запомнились глаза Шейны и Сандро. Девушка с силой сжимала руку своего товарища, и я была почти уверена, что она боится. Мужчина же был мрачен, как тучи перед грозой.
Уже несколько дней я содержалась в господаревом замке под присмотром стражи. Это называлось «свобода». Я была вольна гулять по территории дворца, но два Серебряных рыцаря следовали за мной неотступно. Следовали и молчали.