– Иначе дух королевы драконов не освободится, – продолжала Селина уже спокойней. А я начала внимательнее прислушиваться. – И не вернется к своим костям.
У нее в руке появилась маленькая косточка, при виде которой что-то внутри меня задрожало. Больше всего на свете мне захотелось забрать эту косточку из проклятых бледных пальцев.
– Как только дух будет свободен, я создам дракона-лича, – вырвались слова с легким придыханием, – привязав разум королевы к ее останкам. Только тогда явится в этот мир новое существо. Мертвое, но живое. Наделенное всей магией, которой она обладала при жизни. И всей памятью, которая у нее была. Вместе мы сможем найти и возродить еще сотни драконов, которых будет нельзя убить…
Внезапно глаза девушки засветились призрачным зеленым светом. Она словно говорила сама с собой, погруженная в мечту.
– И мир перестанет быть прежним… – закончила она.
– С каждым днем этот план нравится мне все меньше, – сказал Астер, вставая.
– Ты испугался? Или тебе так хочется эту девку, что ты решил променять на нее годы, что мы мечтали о новом мире? – вдруг тихо спросил Змей из своего угла.
Все присутствующие взглянули сперва на него, затем на Астера. Лицо последнего приобрело бордовый оттенок.
– Что ты несешь? – прорычал главарь.
– По-моему, только слепой не заметил, что она тебе понравилась, – съехидничала колдунья, – вон, даже берлогу свою ей отдал!
Казалось, в этот момент мужчина ее убьет. Его глаза стали еще ярче, растекаясь диким янтарем, челюсть напряженно сжалась. Не сводя с подгнившего лица пылающего взгляда, он прочертил на столе несколько глубоких полос вдруг отросшими когтями.
Я шумно сглотнула. В этом человеке чувствовался зверь. И, стоило признать, этот зверь был мне симпатичен. Но я быстро отогнала непрошеные мысли.
Тут Тарк, вынув ненадолго изо рта мозговую косточку, невзначай поинтересовался своим низким басом:
– А кто вообще сказал, что королева обрадуется, узнав, что она теперь лич? Мертвый и трухлявый?
От стены раздался еле слышный смех Змея, Шания улыбнулась.
– Трухлявый?! – вскочила на ноги Селина. – Я, по-твоему, трухлявая? – рявкнула она, показывая на свою мертвую половину лица.
Тарк посмотрел на серую, местами рваную плоть и невозмутимо отодвинул подальше от девушки мясную кость.
– Хватит, – поднялся он из-за стола, став выше Селины на три головы. Своими маленькими, глубоко посаженными глазами он смотрел на нее без злобы, но твердо, как скала. И, сжав огромные ладони в кулаки, пробасил: – Тарк понимает вожака…
Астер в ответ хотел что-то сказать, но мужчина не дал, продолжив фразу:
– И Тарк понимает остальных. Медведи не должны бороться друг с другом. Но за самку можно и убить. Пусть Астер возьмет самку. Я готов отказаться от плана.
На лице Астера отразилось недоумение, но он промолчал, сложив руки на груди.
«Что это еще за новости? – подумала я, разглядывая вожака внимательнее. – Неужели он имеет на меня какие-то виды? Чума на все их нелюдские морды, этого мне еще не хватало!..»
Я вдруг ощутила себя куском мяса, из-за которого подралась собачья свора. Одна собака хочет прибрать мясо себе, чтоб зарыть где-нибудь в уголке, приберечь на потом. А остальные мечтают разорвать кусок прямо сейчас.
– Тарк, не все из нас медведи, – прошептал Змей с вечной тонкой улыбкой.
– Так мы будем голосовать? – спросила Шания удивленно, не вмешиваясь в спор. А затем перевела взгляд на главаря. – Тогда прости, Астер, но я не откажусь от нашей миссии. Я хочу верить, что у нас все получится. Слишком близка цель… Новый мир, где у нас будет право голоса. Где с нами придется считаться.
Мужчина блеснул желтыми глазами и отвернулся.
– Мава, Арабис! – рыкнул он, начертив в воздухе две печати вызова.
«Как интересно», – подумала я, с ходу запоминая обе комбинации. Они были несложными. И, что самое главное, они были очень похожи на печать, приведшую меня в спальню коменданта. Теперь я поняла, что именно в прошлый раз напутала в символах руна.
Через минуту в помещении появилась сонная женщина с запутанной болотной косой, перекинутой через покатое плечо, и бодрый, но как всегда бледный Арабис.
– Мы голосуем за смерть девчонки, – пропела ядовитым голосом Селина. – Астер и Тарк хотят сохранить ей жизнь.
Арабис удивленно поднял бровь, глядя на вожака и его излишне волосатого хмурого товарища.
– Мы слишком многим рисковали, чтобы теперь от всего отказываться, – спокойно сказал русал. – Одна жизнь не стоит того, чтобы ставить крест на сотнях. И пусть изначально мы этого не планировали, девчонка должна умереть, раз того требует ритуал.
Астер хмуро кивнул, не глядя в холодные голубые глаза товарища, и посмотрел на Маву.
Женщина немного испуганно обвела глазами всех присутствующих и начала комкать довольно грязный передник.
– Я хотела бы оставить жизнь девочке… – тихо пробормотала она, опустив глаза в пол.
– Но почему, Мава? – вскочила на ноги Селина. Женщина чуть отшатнулась от нее, с ужасом глядя, как по тонкой бледной руке колдуньи на пол сползает паук.
– Потому что нет ничего важнее жизни, – прошептала она, и в ее влажных мутных глазах мелькнула твердая решимость. Это так странно контрастировало с подрагивающими губами и нервно сжимающимися пальцами на морщинистых руках.
Селина закатила глаза к потолку и упала обратно на стул.
– Змей, – обратился к мужчине Астер во внезапно образовавшейся тишине. – Кажется, ты еще не голосовал…
Я затаила дыхание. Сейчас их было трое на трое. Половина – за мою смерть. Половина – против. Слово этого странного лысого нелюдя было решающим.
Тонкие губы растянулись, и из-под них мелькнули треугольники подточенных зубов. Худая фигура вышла из тени к столу.
– На самом деле, – раздался его тихий и вкрадчивый голос, – мне наплевать и на ритуал, и на мертвую королеву…
Селина с громким стуком уронила свое бледное лицо, отмеченное смертью, на стол. Раздался ее сдавленный рев, когда Змей продолжил:
– Но, говорят, в замке господаря на ужин подают паштет из соловьиных язычков…
Его голос стал похож на шипение. Глаза прикрылись, словно предвкушая наслаждение.
Селина подняла голову, и на ее лице медленно расплывалась улыбка.
– А попасть в замок я смогу, только когда мы полностью захватим власть в княжестве… Боюсь, без королевы драконов у нас не хватит сил.
– Да! – воскликнула Селина, а Шания рядом с ней довольно улыбнулась.
Мое сердце словно упало в озеро с ледяной водой. Опять.
– Ты готов убить человека ради паштета?! – громко зарычал Астер, нависая над Змеем всей своей вдруг увеличившейся в размерах фигурой. Его глаза снова засияли янтарем.
– Говорят, он дивно хорош! – мягким полушепотом ответил тот и растянул тонкие губы.
– Зря я спасал твою никчемную жизнь, – прозвучал злой голос главаря.
Я больше не хотела этого слушать. Тихо развернулась и вышла из пещеры, не привлекая ничьего внимания.
Солнце встретило меня теплыми лучами, едва проникающими сквозь кустарник бузины. Пройдя около двадцати шагов вперед, стараясь не шуршать листьями и ветками под ногами, я наткнулась на защитный контур.
А тем временем в пещере продолжалась дележка моей шкуры.
– Но за три дня Таркон найдет девку и вместе с ней все наше логово! – сказала Мава, в ужасе закрыв ладонями лицо.
– Двадцать лет он не находил нас, а сейчас с чего бы вдруг? – удивился Астер.
– С того, что у нас то, что принадлежит ему, – с легкой усмешкой ответил Арабис. – Девчонка связана с ним.
– Что? Почему? – не понял вожак.
– Таркон был у нее первым, – ответила Селина, наслаждаясь недоумением на лице своего главаря. – Ты разве не почувствовал запах? Теряешь хватку…
– Тебе-то откуда знать? – ощерился Астер. За сегодняшний день колдунья успела его изрядно взбесить. Придется принять меры.
– Арабис сказал мне.
Астер перевел взгляд на бледного русала, и тот молча кивнул. Что-то внутри вожака вспыхнуло, опаляя огнем ярости. Сдерживаться было все сложнее. Так хотелось почувствовать запах свежей травы и мягкость земли под ногами…
– А значит, где бы она ни была, – продолжила Селина, – магия цепей крови наведет коменданта на нас, покуда девка с нами. Таркон – слишком сильный маг. Ты сам все понимаешь.
Астер понимал. И ненавидел еще сильнее. И себя, и Селину, и драконью королеву, из-за которой он должен был убить невинную девочку с глазами цвета кленового сиропа. А ненависть была слишком чуждым чувством для его дикого и свободного сердца. И потому сейчас Астер был в крайне плохом настроении.
– Поэтому три дня – это смерть для нас, – продолжала Селина. – Обряд нужно закончить сегодня.
– Три дня, и точка, – прошипел Змей, подходя ближе к столу. – Мы дадим девочке три дня. Или я изменю свое решение.
– Но почему? – недоуменно спросила вампирша. – Ведь это нелогично…
– Таков закон моего племени, – ответил мужчина, вместе с грозным оскалом растянув и красную татуировку на щеке. – Жертве перед смертью всегда дается три дня.
– Это какой-то бред, – вспылила Селина. – Через три дня Таркон найдет нас, чувствуя биение ее сердца. Магия крови не дает осечек.
– Но есть ведь еще Драконья гора, – многозначительно проговорил Змей, и все затихли, словно обдумывая его слова. – Мы выдвинемся сегодня же. Первый ловчий не успеет нагнать нас. А на самой горе он перестанет быть опасен. Магия там мертва.
Глаза Селины блеснули. Она переглянулась с вампиршей и Арабисом. Все были согласны. Даже влажные глаза Мавы глядели одобрительно.
На Драконьей горе магия не действует. А значит, ни одно заклятье поиска не обнаружит их. Среди расщелин легко затеряться.
– Мы будем там на четвертый день, Астер. На четвертый, – сверкнула мертвым глазом Селина.
А я в это время усиленно осматривала защитный круг. Он был плотным и почти осязаемым. Как будто некая силовая вуаль, клубящаяся между кустами и травой. Я думала, стоит ли прикасаться к ней рукой, или это может быть опасным. Бросила камень в магическую стену и обомлела. Он отскочил. Никогда не видела ничего подобного. На создание такой преграды нужно потратить уйму тиаре. И откуда ее брать? Сильному магу собственный ключ пришлось бы опустошить полностью, а из окружающего мира столько не добыть. Ну, может, только на местах силы. А Мертвые топи таковыми не являлись.