— Да, пожалуй… — Алекс немного помолчал. — Капитан! Должен вас информировать о том, что катастрофа «Феникса» не была случайной. Охота идет за его головой, — он указал на Каттнера, — а значит, теперь под ударом может оказаться и ваша станция. Судя по всему, исполнителей покушения следует искать среди персонала «Венеры-Орбитальной», в особенности, тех, кто имеет доступ к вспомогательным судам: челнокам, буксирам, заправщикам… Получив данные о том, что Каттнер жив, они могут повторить попытку.
— Что вы предлагаете? — хмуро спросил Богданов. Похоже, сообщение о диверсии на борту «Феникса» его не слишком удивило.
— Во-первых, немедленно отправить сообщение на «Венеру-Орбитальную» о смерти Каттнера от сердечного приступа. Во-вторых, ограничить доступ на станцию для кого бы то ни было. Полностью изолировать ее от проникновения посторонних.
— Как вы себе это представляете?
— Можно сообщить о повреждении гравитационной ловушки, в результате чего прием капсул с орбиты становится невозможным. Я правильно понимаю?
— Допустим, — Богданов кивнул. — Что-то еще?
— Да. Отправить в штаб-квартиру службы безопасности зашифрованное сообщение. И это будет, пожалуй, самое сложное, поскольку связь с Марсом, скорее всего, идет исключительно через «Венеру-Орбитальную», — Богданов кивком подтвердил правильность умозаключений Алекса. — Возможно найти там кого-то, кому вы могли бы безоговорочно доверять? К тому же имеющего доступ к аппаратуре связи?
Богданов задумался, перебирая в голове знакомых ему связистов.
— Может, Мариночка? — подал голос Ник. — А что? Ей же совсем не обязательно знать, какую именно информацию она отправляет.
— Возможно, — задумчиво сказал Богданов. — Вот только как ее уговорить? Не сообщить руководству о внеплановом сеансе она не имеет права.
— Это я могу взять на себя, — сказал Ник, внезапно засмущался и отвернулся обратно к пульту.
— Хорошо, — подвел итог Алекс. — Так и поступим.
С этими словами он повернулся и пошел к выходу из командного пункта. Каттнер кивнул Богданову и последовал за ним.
Алекс ждал его в коридоре.
— Давно хотел спросить, почему ты называешь Богданова Мих-Михом? — спросил он. — Что за странное прозвище?
Каттнер рассмеялся.
— Ничего странного, — сказал он. — Дело было на Горгоне. Не знаю уж, каким образом, но Богданов умудрился на своей песчанке въехать в зыбучку. Утопил вездеход, однако сам умудрился выбраться. И вот сидит он по горло в песке и орет на весь эфир благим матом… Вообще-то, ситуация и в самом деле серьезная, и если бы наш отряд не оказался поблизости… Одним словом, вытащили его, попытались привести в чувство. А он глаза закатил, весь белый… Ребята похлопали его по шлему, спрашивают, кто такой? Как звать? А он знай себе лепечет: «Мих… Мих…», а больше ничего сказать не может. Вот так и окрестили его Мих-Михом.
— Понятно, — усмехнулся Алекс. — А что думаешь по поводу демонов? Может, и вправду галлюцинации?
— Не знаю, — задумчиво сказал Каттнер. — С одной стороны, действительно… очень может быть, что твои видения навеяны рассказом о происшествии в лаборатории «Celestial Food». А с другой… Мих-Мих явно чего-то недоговаривает.
— Ладно, идем, — сказал Алекс, повернулся и медленно пошел по коридору, ведущему к каютам экипажа.
У двери с табличкой «Сэмюэль Харди. Стажер» он остановился, несколько мгновений постоял, словно в нерешительности, а потом все-таки открыл ее и вошел.
Маленькая каюта была пуста.
Миниатюрный раскладывающийся диванчик у стены слева, стул и столик у овального, затянутого шторкой окна — вот и вся обстановка. Еще у правой стены узкая тумбочка с аппаратурой компьютерного и развлекательного центра.
Каттнер протиснулся в каюту вслед за Алексом, обошел его и остановился у стола.
— Смотри, — сказал он.
Алекс подошел ближе.
На столе белел не замеченный сразу белый картонный прямоугольник, а на нем… Выполненный с большим мастерством женский портрет. Глубоко посаженные темные глаза и узкое лицо, обрамленное густыми, спадающими на плечи черными волосами…
Алекс схватил рисунок и принялся жадно разглядывать его, не в силах отвести взгляд.
Немыслимо… Откуда здесь, в каюте какого-то безвестного стажера, может взяться портрет той, кого он давно похоронил в джунглях Лорелеи?
Каттнер нагнулся и подобрал что-то с пола.
— Пастель, — нарушил он затянувшееся молчание.
— Что? — не понял Алекс.
Каттнер молча продемонстрировал ему тонкую цветную палочку.
— Закатилась.
Алекс ответил непонимающим взглядом.
Какая еще пастель?.. Причем здесь это, когда…
— Кто это? — спросил Каттнер. — Знакомая?
— Да… Ее звали Кэт… Мы летели на Лорелею на одном звездолете… и после встречались… а потом она пропала…
— А-а-а… — протянул Каттнер. — Понятно.
Он бросил взгляд на оборотную сторону бумажного листка.
— Смотри, — сказал он. — Здесь тоже что-то есть.
Алекс перевернул рисунок.
В верхней части листа красовалось нанесенное широкими уверенными штрихами изображение черного перепончатого крыла, чем-то напоминающего крыло летучей мыши. А под ним выполненная четким округлым почерком надпись.
Алекс перечитал ее несколько раз, прежде чем смысл написанного дошел до его сознания:
«Моему другу Алексу на память о чудесном спасении. Это я.»
Часть 5Вердикт РадамантаГлава 1
Алексей Неверов, командир десантной спецгруппы номер четыре, смотрел на предполагаемого напарника с плохо скрываемым неудовольствием. А если быть точнее, то не напарника, а напарницу, и именно в этом-то и заключался корень вставшей перед ним проблемы. Собственно, против внешнего вида предлагаемой кандидатуры он ничего не имел. Все при ней, и незаурядные формы, притягивающие взгляд с силой сверхпроводящей обмотки фотонного ускорителя, и миловидное личико с глубокими темными глазами, обрамленное густой шапкой иссиня-черных волос, и приятного тембра голос… Вот только сам факт того, что теперь по милости командира отряда придется работать в одной связке с женщиной…
«Вот же, удружил Грег, — думал Алексей, хмуро уставившись на застывшую в ожидании приказа очаровательную десантницу. — Какого черта! Не только ему, но и всей базе прекрасно известно, что со времен Горгоны я не работаю в одной команде с представительницами прекрасной половины человечества. И вот, нате вам… Что ж, придется снова серьезно поговорить. Что он, в самом-то деле… Я ему не какой-нибудь зеленый курсант, чтобы можно было совсем уж не считаться с моим мнением.»
— Э-э… мисс Найт, — наконец, сказал он, не совсем представляя, как поделикатнее оформить решительный отказ от сотрудничества. — Думаю, вы не совсем представляете себе специфику нашей работы. Боюсь вас разочаровать, но, если говорить начистоту, то дело это далеко не женское. Даже не знаю, что взбрело Грегу в голову…
— Миссис, — сочным бархатным голосом произнесла вдруг обладательница роскошной фигуры.
— Что? — не понял Алексей.
— Не мисс… а миссис Дороти Найт, — уточнила предполагаемая напарница.
— Ага… Ну тогда тем более. Полагаю, ваш муж подобное решение наверняка не одобрил бы.
— Проблемы со своим мужем я решу сама, — дерзко заявила миссис Найт, с вызовом глядя Алексею прямо в глаза. — И чтобы не было неясностей… это я уговорила командира отряда направить меня в вашу команду.
— Вот, значит, как. И он, конечно, сразу же согласился?
Алексей постарался вложить в вопрос максимум сарказма. Так, чтобы сразу все стало понятно. Однако, Дороти даже ухом не повела.
— У меня дар убеждения, — не отрывая взгляда от Алексея, сказала она. — И потом… насколько мне известно, ваш предыдущий напарник в срочном порядке направлен на Землю, а работы в одиночку строго запрещены. Свободных людей в отряде нет, так что выбирайте — либо со мной, либо никак.
«Вот, черт! — подумал Алексей. — А ведь она и в самом деле права. Эх, Вовка, Вовка… и угораздило же тебя попасть под лучевой удар буквально на ровном месте. Ну и что теперь прикажете делать? Э-эх… Надеюсь, с тобой все будет в порядке, подлечат тебя, подлатают… Поваляешься месяц-другой на зеленой травке под теплым ласковым солнышком, а потом вернешься сюда, и мы еще вместе поработаем. А пока, чувствую, придется довольствоваться этой мисс… э-э… миссис.»
— Может быть, все-таки передумаете? — он сделал последнюю попытку уговорить великолепную миссис Найт изменить решение. — Работа в поле невероятно трудна и к тому же крайне опасна. В основном из-за внезапных радиационных ударов, многие из которых настолько сильны, что их последствия, как говорится, абсолютно несовместимы с жизнью. Поэтому предлагаю вам еще раз как следует подумать и найти себе занятие по силам здесь, на базе. Скажем, связистом или диспетчером… Обещаю поговорить с Грегом.
— Нет, — отрезала Дороти. — Я уже все решила.
«Ну что ты будешь делать! Упряма, как… как…»
Алексей даже не знал, с кем ее сравнить. Был бы на ее месте обычный мужик, подобрать подходящий эпитет точно не составило бы никакой проблемы. Ишак или баран, на выбор, а то и еще что-нибудь похлеще. Но применять подобные сравнения к красивой женщине он даже в сложившейся ситуации не рискнул. Это отдавало кощунством, хотя она и упряма, как десять… э-э-э… тьфу, ты, в самом-то деле!
С другой стороны, послужной список у нее не так уж плох. Стажировка на Латоне, а затем несколько экспедиций на Горгону. О чем-то это говорит. И отзывы неплохие…
— Вы отдаете себе отчет в том, что лучевые удары в нашей работе, к сожалению, неизбежны? — сказал он. — Поэтому вполне может случиться так, что у вас никогда больше не будет детей. Вы к этому готовы?
— У меня их уже двое, — бесстрастно заявила миссис Найт. — И вообще, этот вопрос не должен вас беспокоить. Медицина выдала разрешение, а остальное вас не касается.
«Это надо же, какие мы колючие, — подумал Алексей. — Просто напрашиваемся на грубость. Интересно, на Горгоне ты тоже вела себя подобным образом, или все-таки сдерживалась, хотя бы в самой незначительной степени? Если по-хорошему, то сделать бы запрос твоему предыдущему командиру да поговорить с ним по душам. Жаль, некогда… да и