— А если просто взять верхний слой почвы из Долины и перенести куда-то еще? Например, на Землю… или в другой район Лорелеи…
— Теоретически да, — неохотно признал Джошуа. — А практически у меня, например, ничего не вышло. И у «Celestial Food» тоже, судя по всему… Не знаю, что тому причиной, тем более что у нас на грядке абсолютно никаких проблем. Видно, на самом деле не все так просто с нашим папоротником.
— Что ж, — сказал Алексей. — Новость неплохая. По крайней мере, мы сможем держать ситуацию с торном под контролем.
— Если кто-то не сумеет обойти защиту периметра, — мрачно заметил Рон. — И не воспроизведет условия, при которых наш папоротник зацветет.
— Разумеется. Однако, даже сам факт взлома периметра способен сказать о многом.
— Важно не только знать, но и суметь противостоять угрозе, — упрямо заявил Рон. — А с этим могут возникнуть определенные осложнения. Согласись, непрерывного патрулирования Долины мы обеспечить не в состоянии. Если спецслужбы захотят, они все равно туда проникнут, хотим мы того или нет. А они непременно захотят.
— Так я и не утверждаю, что проблем не существует. Просто предлагаю решать их по мере поступления. И по мере возможности подготовиться к их возникновению.
Рон снова нахмурился и замолчал.
— Итак, — подвел итог Алексей, — на сегодняшний момент очевидных вызовов для нас просматривается два: возвращение землян на Лорелею и тесно увязанный с ним интерес к нашим персонам разнообразных спецслужб, а также обеспечение безопасности Долины Тысячи радуг.
— Есть еще одна проблема, — негромко сказала Катя. — Вдруг этот гипотетический «кто-то» сумеет заставить папоротник не только зацвести, но и плодоносить. Понимаете?.. Тогда и до создания новых метаморфов недалеко.
— Не исключено, — согласился Алексей. — Однако, полагаю, затронутый тобой аспект полностью укладывается в проблему контроля над Долиной.
Катя пристально смотрела на Алексея, явно не удовлетворенная подобным ответом.
— Да не волнуйся ты так, — сказал вдруг Джошуа. — Хотел бы я посмотреть на того, кто сумеет заставить наш папоротник цвести, не то что плодоносить. Это дело даже не ближайшего будущего. А потому утверждаю со всей ответственностью: новые метаморфы на Лорелее еще долго смогут появляться только естественным путем. По крайней мере, в ближайшие несколько тысяч лет.
— Мне бы твой оптимизм, — скептически заметила Катя.
— Давайте лучше выпьем, — сказал Джошуа, снова наполняя бокалы. — И вообще, мы сегодня отдыхаем или как? А то заладили: угрозы, торн, безопасность… Предлагаю просто насладиться моментом.
— Да, ты прав, — сказал Алексей, поднимаясь. — На сегодня хватит. Проблемы мы обозначили, теперь будем думать, как их решать. Так что… давайте поднимем бокалы за наших детей, встречающих первую в жизни весну.
— А я предлагаю вспомнить всех тех, кого с нами сегодня нет, — вдруг сказала Жаклин. — Эдвард, Алекс… родители Кэт. Думаю, они были бы рады встретить этот день вместе с нами.
— Да, — сказала Катя и подняла взгляд на бывшего опекуна.
Алексей молча пригубил из бокала и, поставив его обратно на столик, взял в руки гитару.
— Вот, написал на днях, — сказал он, пробуя струны. — Посвящается всем ушедшим.
Он негромко запел, однако присутствующим отчего-то казалось, что его тихий, но сильный голос способен достичь самого края Вселенной.
Прямой небесной дорогой
Уйти никогда не поздно.
По створам осенних рассветов
Сквозь падающие звезды.
Надежно задраить люки,
Проститься с тоской земною,
И счет потерять парсекам
Оставшимся за кормою.
Понять, что тьма бесконечна,
Что вечна причина странствий.
Увидеть как вихри света
Пляшут в пустых пространствах.
Увидеть рожденье девы
Из ослепительной пены
В буйном прибое галактик
На берегу Эйкумены.
Чтобы внезапно вспомнить
Ночь, что черемухой дышит,
Старую добрую песню
Дождя по двускатной крыше.
Вспомнить как тянется пламя
Костра к далекому небу,
Вспомнить давно позабытый
Запах горячего хлеба.
Словно песок сквозь пальцы -
Падающие звезды.
Прямой небесной дорогой
Уйти никогда не поздно.
© Олег Мальцев
Песня давно отзвучала, однако отчего-то никто не решался нарушить опустившуюся на смотровую площадку тишину. Лишь откуда-то снизу приглушенно доносились детские крики и веселый смех. Алексей, не глядя ни на кого, поднял бокал, слегка пригубил и, поставив гитару на место, отошел к парапету, неподвижным взглядом уставившись на пробуждающееся море. Катя тихо подошла и встала рядом. Несколько мгновений истекли в полном молчании.
— Вспомнила маму? — не глядя на приемную дочь, вдруг спросил Алексей. Катя утвердительно кивнула. — Я тоже.
Она положила руки на парапет и тоже подняла глаза к далекому сверкающему в лучах Маленькой Лоры горизонту. Однако взор ее явно был обращен куда-то внутрь себя.
— Помнишь? — внезапно произнесла она чуть глуховатым голосом. — Там, на Радаманте… когда мы прятались в расщелине от убийственного дыхания Пифона…
— Шутишь? Конечно, помню, — тихо ответил Алексей. — Такое разве забудешь. Разговор у нас вышел на редкость примечательный.
— Да… точно. Долгие годы я старалась изгнать из памяти эту историю, однако следует признать — меня постигла явная неудача. Тебя, судя по всему, тоже. Мы ни разу не возвращались к столь тяжелому для нас вопросу, но сегодня… Не знаю, что послужило тому причиной… возможно, песня… А возможно, просто пришла пора подвести итоги… хочу, чтобы ты знал.
Алексей повернул голову и взглянул на приемную дочь, нахмурив брови. Он никак не мог взять в толк, о каких итогах может идти речь, когда, казалось бы, для них обоих и так все должно быть предельно ясно. Непонимание того, почему Кате понадобилось вновь копаться в причинах давней трагедии, зарождало в душе волнение и неясную тревогу. До сего момента он искренне полагал, что во время того, тяжелого во всех смыслах, разговора они окончательно закрыли самую печальную в их жизни страницу… Но, как выясняется, видимо, не до конца… осталось еще что-то такое, чего он не знает и что целых два века было скрыто на самом дне Катиной души. Вот только непонятно, нужно ли ему это знание.
Катя прекрасно отдавала себе отчет в том, какие именно мысли породили у Алексея ее слова. Она грустно усмехнулась и продолжила после короткой паузы:
— Я не помню дословно, но смысл сказанного был таков: вердикт вынесен, а я лишь орудие в руках правосудия… Немного символично вышло, хотя тогда я и не подозревала, что Радамант, оказывается, — один из судей подземного мира согласно древней мифологии… Не знаю, понял ты или нет, что конкретно я имела в виду. Думаю, вряд ли. Скажи мне кто сейчас, я бы и сама не поверила.
Алексей с недоумением и тревогой всматривался в лицо приемной дочери. Катя глубоко и тяжело вздохнула, а затем продолжила:
— А ведь в тот момент я твердо решила отправить в небытие всех, кто приложил руку к трагической судьбе моей мамы. Включая тебя и дядю Мишу. Даже не знаю, что на меня нашло, когда я решила отдать тебе свои баллоны с воздухом. Ты просто должен был умереть. Вот так.
— Я догадывался, — глухо произнес Алексей. — Впрочем, нет, знал наверняка. Достаточно было на тебя взглянуть… не на Дороти Найт, а на тебя настоящую. Ты была просто одержима идеей мести. И что, рука не дрогнула бы?
— Как видишь, дрогнула. Но, скорее, вопреки желанию.
— Не наговаривай на себя, ты на такое не способна.
— Как знать.
— Я сказал тебе тогда и готов повторить снова: месть — слишком плохое чувство. Вряд ли ты смогла бы спать спокойно после осуществления своих кровожадных планов. Хорошо, что ты все-таки прислушалась к моим словам и не стала никому мстить.
Катя криво усмехнулась.
— Не совсем так… Вердикт Радаманта так или иначе воплотился в реальность, — сказала она. — Сам посуди. Мои обидчики давно в могиле, а мы с тобой до сих пор живы и проживем еще невесть сколько лет.
Алексей удивленно поднял брови.
— Так ты все-таки… — начал он.
— Нет, конечно, — ответила Катя. — По крайней мере, не так, как ты думаешь.
— Что ты сделала?! — страшным шепотом, так, чтобы никто не услышал, спросил Алексей.
Однако сказано было в достаточной степени громко, чтобы привлечь внимание окружающих. Оживленно о чем-то переговаривающиеся Рон и Джошуа внезапно замолчали и уставились на уединившуюся пару с немым удивлением. Жаклин со звонким стуком поставила на столик тарелку и подняла голову, с недоумением глядя на хозяина дома.
— Ничего, — спокойно ответила Катя. — Просто пообещала Роману, что непременно их всех убью. Включая жену Марию и двоих детей, а также начальника Центра подготовки Захарова и неизвестных мне по сей день функционеров Космофлота, которые подписали роковой для мамы приказ, послуживший последним толчком к разыгравшейся трагедии. Вот только время и место казни выберу сама, так же как и способ. А в заключение предупредила Романа о том, чтобы не питал ни малейших иллюзий насчет легкой и быстрой смерти, в доказательство чего достаточно убедительно продемонстрировала свои возможности. Искренне надеюсь, что все годы, прошедшие с нашей последней встречи мои обидчики провели в страхе перед неизбежным возмездием.
Она снова повернулась к взирающим с небес обеим Лорам и добавила:
— Я не рассказывала тебе… не хотела, чтобы ты думал обо мне плохо. Но сегодня почему-то вдруг решила…
Алексей надолго замолчал, глядя куда-то вдаль, а потом глухо произнес:
— Это жестоко. Видимо, я все-таки недостаточно хорошо знаю тебя.
— Возможно, — согласилась Катя. — Однако никаких угрызений совести я не ощущаю.