– Матушка говорит, что люди с таким треугольником – настоящие красавцы… Жаль, что у меня его нет. Это все вина отца! Он слишком дурен собой, – девочка с досадой коснулась своего лба. Затем она снова посмотрела на жреца и озабоченно спросила: – Но что случилось? Ты так сильно дрожишь… Это потому, что в небе очень холодно? Тогда давай поскорее вернемся на землю! Потеплее оденемся и выпьем горячего бульона… Кстати, кто-нибудь готовит тебе суп? Где твоя мама?
Не переставая стрекотать, она снова коснулась его лба, полагая, что у него жар. Юноша продолжал молчать. Внезапно его плечи затряслись, и он всхлипнул, не в силах больше сдерживать рыдания. Он крепко обнял девочку, уткнулся в ее плечо и что-то неразборчиво зарычал. С его губ срывался не то плач, не то проклятья.
– Братец, что с тобой? – спрашивала Чжу Янь снова и снова, страшно перепугавшись.
Священная птица парила над облаками, расправив крылья, а молодой жрец, зарывшись в одежды ребенка, горько плакал. Девочка в полной растерянности вытирала маленькими пальчиками беспрерывно катящиеся слезы, но так и не смогла унять его дрожь. Лицо юноши было холодным, как лед. Но его слезы обжигали. Что за вселенная таится в душе младшего жреца, отрезанного в долине от всего мира?
Когда сгустились сумерки, он отправил девочку обратно в храм Цзюи. Юноша опустил Чжу Янь на землю по ту сторону железной стены, поднес палец к ее лбу, прямо к невидимой точке между бровей, будто хотел сотворить заклинание, но замешкался. Она увидела холодный блеск в его глазах и невольно отступила на шаг. На ее лице застыл страх:
– Братец, что ты хочешь сделать?
Молодой жрец замер и холодно произнес:
– Я хочу, чтобы ты забыла меня. Забыла все, что произошло сегодня.
– Нет! – она подскочила. – Я не хочу тебя забывать!
Перепуганный ребенок извивался, отчаянно стараясь уклониться от ладоней жреца. Конечно, юноша мог с легкостью заставить этого демоненка подчиниться, но по непонятной причине опустил руки и печально вздохнул:
– Если не хочешь забывать, пусть так и будет. Значит, такова судьба. Пусть в будущем ты станешь причиной моей смерти. Сегодня по неосторожности я сам чуть не убил тебя. Все предопределено.
Ребенок не мог понять, о чем говорит жрец, только удивленно смотрел на него.
– Запомни, никому не рассказывай о том, что произошло сегодня, – только и сказал Ши Ин напоследок. – Иначе не только тебе, но и всему клану Чи может грозить беда. Поняла?
– Да! Я обещаю, что никому не расскажу, – она вырвалась из его рук, подняла голову, встретилась с ним взглядом и с горячностью спросила: – Ты… когда-нибудь ты научишь меня заклинаниям?
Взглянув на нее бесстрастно, он уклончиво ответил:
– Поговорим, когда встретимся в следующий раз.
Сказав это, он развернулся и ушел, ни разу не обернувшись. Чжу Янь бежала за ним и звала, не желая расставаться, но братец уже вернул свое обычное ледяное равнодушие. От печали и отчаяния, что выплеснулись из него в небе, на земле не осталось и следа, будто все, что случилось сегодня, было просто сном.
Что ж, может быть, это действительно был только сон. Много лет назад наставник рыдал у нее на плече? Нет, такое могло произойти только в грезах.
Он сказал, что научит ее при следующей встрече, но с того дня она больше не видела юношу. Она не могла найти его ни на белом камне, ни в пещере. Вместе с молодым жрецом исчезла и его птица с двойными зрачками. Гора Цзюи такая большая, и если он сменил место, где практикует совершенствование, разве Чжу Янь под силу его отыскать? Наверняка он специально прячется, чтобы избежать встречи с ней. Неужели ему настолько неловко, что кто-то увидел, как он плачет? Или она настолько ему отвратительна, что он предпочел скрываться и прятаться, только бы не быть ее учителем? Но и это не главное! В тот день она забыла забрать перо, которое подарила ей птица. Если жрец не появится, с кого же она его стребует?
Время летело быстро, и Чжу Янь не заметила, как прошел месяц. Настало время князю Чи и его людям покинуть храм Цзюи и возвратиться домой. Недовольный ребенок, так и оставшийся с пустыми руками, был вынужден последовать за своим отцом в земли Западной пустоши.
Как только девочка вернулась во дворец клана Чи, она тут же побежала к Юаню, чтобы рассказать ему о молодом человеке, которого встретила в долине Императоров. Такое нельзя было рассказать никому, кроме Юаня. С самого детства только он один был посвящен во все ее тайны.
Юань улыбнулся, услышав ее историю:
– А-Янь, похоже, тебе очень понравился тот старший братец?
– Конечно нет! Он такой скупой! – княжна топнула ногой и буркнула: – Говорил, что подарит мне перо, но бессовестно солгал. Отвратительно!
Юань щелкнул ее по сморщенному носу и ласково улыбнулся:
– Это всего лишь перышко, зачем оно тебе так нужно?
– Чтобы летать! Летать, подобно той белой птице!.. Ну, если не получиться летать, можно набросить перо на плечи. Это тоже неплохо, – она говорила и говорила, держа Юаня за плечи. – Вы, русалки, можете подолгу плавать под водой, но мы, жители Кунсана, не умеем и этого! Мы не умеем ни летать, ни плавать! Мы ничего не умеем!
Юань обнимал ее, но глаза его потемнели.
– Отчего же? – его голос звучал хмуро и задумчиво. – Вы, люди Кунсана, покорили подлунный мир, и даже Морское царство пало пред вами.
После возвращения в город Небесных ветров прошло много дней. Живая и бойкая натура не позволила княжне долго раздумывать и страдать. Проводя каждый день с Юанем, она постепенно забыла молодого жреца из храма Цзюи. Но весной следующего года в княжеский дворец клана Чи неожиданно доставили подарок из дальних земель. Это был большой сверток, обернутый шелком и запечатанный красным сургучом с оттиском храма Цзюи.
– Что это? – удивился князь Чи. – С горы Цзюи?
Двое слуг вышли вперед и осторожно развернули сверток. Внутри оказались два огромных белых пера, сияющих, словно мифический шелк, сотканный русалками из водяных нитей. Это зрелище заставило ахнуть всех.
– Ох! – Чжу Янь застыла в изумлении.
Даже князь Чи был ошеломлен неожиданным подарком.
– Это… это белое перо священной птицы?
Священная птица Чун Мин меняет оперение раз в шестьдесят лет. Все сброшенные ею перья хранятся в храме предков на горе Цзюи. Они белые, словно снег, и нежные, словно шелк. Им не страшны ни огонь, ни вода. К тому же эти перья могут защитить от любого зла. Подобное сокровище преподносят правителям как высочайшую реликвию. Никто из удельных князей не мог получить такую драгоценность, кроме как из рук самого императора.
– Младший жрец действительно подарил тебе это? – бросив быстрый взгляд на квадратный оттиск, поставленный киноварью, князь Чи задумчиво посмотрел на свою дочь. – А-Янь, когда ты успела так сдружиться с младшим жрецом? Ты видела его?
Она хотела ответить, но вспомнила об обещании, которое взял с нее братец: никому не рассказывать о том, что произошло в тот день. Поэтому она покачала головой и сказала:
– Я… я не видела его!
– Это хорошо, – вздохнул князь Чи с облегчением, но продолжал теряться в догадках. – Но с чего бы ему делать внезапный подарок?
– Это… это потому… – Ее маленький мозг работал очень быстро, и она тут же придумала подходящую ложь. – Потому что мы с Чун Мин хорошие друзья!
– С Чун Мин? – князь Чи остолбенел. – Ты подружилась с птицей?
– Ага!
Чжу Янь быстро кивнула, не зная, как выкрутиться и что говорить дальше. Но князь Чи больше не задавал вопросов, только внимательно посмотрел на свою маленькую дочь.
– Младший жрец живет в уединении. Никто из шести удельных князей не имел возможности завязать с ним знакомство. У тебя талант…
Девочка была полностью поглощена подарком, прыгая от радости:
– Скорее! Нужно раскроить и сшить мне платье!
Князь-отец неотрывно смотрел на свою наивную, бестолковую дочь, и что-то особенное промелькнуло в его взгляде. Он задумался на миг, а затем повернулся и дал распоряжение управляющему позвать портного.
Крутясь перед зеркалом в снежно-белом платье, Чжу Янь вдруг повернулась к князю и серьезно сказала:
– Отец, я хочу обучаться магии в храме предков на горе Цзюи! Я хочу уметь летать!
Вечно строгий отец на этот раз не стал сразу ей возражать. Он задумался и сказал:
– Хоть в храме Цзюи и есть правило, по которому нельзя принимать женщин, ты еще только ребенок. Я подам личный запрос Верховному жрецу. Посмотрим, можно ли сделать исключение и позволить тебе совершенствоваться на горе Цзюи, на несколько лет став учеником, скрыв имя.
– Как здорово! – воскликнула Чжу Янь и снова упоенно закружилась. В белой одежде из перьев она была похожа на голубя.
Той же осенью, когда листья на горе Цзюи пожелтели и пожухли, девятилетняя Чжу Янь второй раз сопровождала отца в храм предков. Расставаясь, она с грустью обняла Юаня за шею, поцеловала в губы и пробормотала:
– Я ухожу! Как только я научусь летать, тут же вернусь обратно!
– Конечно, – улыбнулся Юань. – А-Янь, ты такая умная, ты обязательно быстро всему научишься.
– Я ухожу надолго… Я буду думать о тебе, – грустно сказала она, проводя пальцем по его длинным аквамариновым волосам. – Там нет ни одной женщины, только мужчины да дедушки, и все с холодными каменными лицами. Это будет совсем не весело.
Юань сжал ее пухлые щеки и с улыбкой сказал:
– Не переживай. Когда А-Янь смеется, тает даже лед.
– Но я все равно не хочу с тобой расставаться, – прошептала она. – Мы так долго не увидимся!
– Возьми вот это, – немного подумав, Юань повесил что-то ей на шею.
Это был белоснежный кулон в виде кольца. Чжу Янь не знала, из какого материала он сделан. На вид он напоминал белый нефрит или глазурь. Внутри кольца порхали еле различимые красные искры.
– Это кровь древнего дракона. Большая ценность. Оно может изгнать любое зло. Носи его, и я всегда буду рядом с тобой.
Чжу Янь надела драгоценный кулон на большой палец и повертела. Подумав, что Юань долго носил эту вещицу на своем теле, она невольно рассмеялась сквозь слезы: