– Разузнай у него все, что сможешь. Говорят, его старший сын Бай Фэнлинь – наместник Лиственного города, и его внешность и способности заставляют людей сгорать от зависти. Но что еще лучше – он не женат. – Когда первая женщина удельного княжества Чи говорила о возможном замужестве своей дочери, глаза ее загорались, как у всяких родителей, даже из самого низкого сословия. Она подтолкнула мужа в бок и сказала: – Лично обо всем разузнай!
– Как я могу о таком спрашивать? Ты хочешь, чтобы я предложил им свою дочь? – Князь Чи неловко кашлянул несколько раз. – К тому же многие из шести главных семей делали старшему сыну князя Бай подобные предложения, но он никогда ничего не обещал. Думаю, он хочет чего-то большего. Наверняка чтобы замужество принесло ему наибольшую пользу. Наша семья вряд ли будет ему так уж полезна…
– Эй, почему ты недооцениваешь свой клан? – возмутилась его жена. – А-Янь с детства была удачлива. Так что, возможно, Ведающий Судьбами был прав?
Князь Чи переменился в лице и после долгого молчания прошептал:
– Значит, ты всегда помнила слова, что сказал тогда Ведающий Судьбами?
– Конечно, я помню! Как можно забыть такие важные слова? Пятнадцать лет назад Ведающий Судьбами сказал, что нашу А-Янь в будущем станут почитать больше, чем императрицу! – Мать княжны слово в слово повторила то давнее пророчество, ее глаза заблестели. – Я чувствую, что ее судьба будет не хуже, чем у Сюэ Ин!
– Пророчества Ведающего Судьбами тоже могут быть неточными, – князь Чи прокашлялся и тихо сказал: – В свое время по одному его слову Ши Ина, который был еще младенцем, отправили на гору Цзюи. Но у меня всегда были сомнения.
– Сомнения в чем? – удивилась его жена.
– Я сомневаюсь, что он… – князь Чи замолчал, задумавшись о чем-то, а затем покачал головой. – Не стоит этого говорить.
После паузы он продолжил:
– Фактически в прошлом году в императорском дворце Ведающий Судьбами открыто заявил, что катастрофа, которая погубит Кунсан, уже близко: не пройдет и сотни лет, как страна падет. Император в тот день пришел в ярость!
– Вот уж действительно нечестивый рот! – мать Чжу Янь была ошеломлена.
За последние двести лет правящая династия, названная династией Сверкающей мечты, достигла своего рассвета. На морях и на суше, во всем подлунном мире царят мир и покой. Даже Бин И не стремится увидеть море[21]. «Народ погибнет, а страна падет» – эти слова, словно раскат грома, привели всех в смятение и страх. Если бы император с детства не считал Ведающего Судьбами наставником и другом и не знал, что, перебрав с алкоголем, тот может болтать всякую чушь, он бы давно обезглавил его в порыве гнева.
– Поэтому, пусть это и слова Ведающий Судьбами, некоторые из них стоит пропускать мимо ушей, – князь Чи нерадостно улыбнулся и покачал головой. – Будь это тысячу раз правда, не следует нам самим лезть на рожон.
– Тоже верно, – его жена тихонько засмеялась. – Если сила предвидения Ведающего Судьбами настоящая, то почему он не предугадал, что упадет пьяным с вершины Белой Пагоды Целань? Не пришлось бы хромать.
Князь расхохотался во весь голос.
– Говорю тебе, раз ты все равно увидишься с князем Бай, почему бы не попробовать? – жена толкнула мужа и пристально посмотрела ему в глаза. – Ради А-Янь, ради ее судьбы можно на время забыть про гордость. Обещай, что попытаешься!
– Хорошо, хорошо, – правитель Чи грустно улыбнулся. – Когда встречусь с князем Бай, там видно будет.
Муж и жена сидели во внутреннем дворе княжеского дворца и неспешно беседовали под луной.
– Те служанки, что сопровождали А-Янь, что ты с ними сделал? – после короткого молчания тихо спросила мать княжны. – Во дворце нет и следа их пребывания, неужели ты…
– Не спрашивай, – голос князя посуровел. – Они слишком много знают.
Его жена прижала ладонь ко рту и прошептала:
– Что нам сказать, если А-Янь снова спросит о них?
– К счастью, у этой девчонки куриная память, и она вечно витает в облаках. К тому же я собираюсь взять ее с собой в столицу в следующем месяце, – князь Чи поднял голову и посмотрел далеко-далеко за горизонт, на Белую Пагоду, что стремилась вершиной к небу. – Вернется ли она когда-нибудь в этот дворец?
В лунном свете между землей и облаками тускло светился силуэт башни. Белая Пагода возвышалась в центре Зеркального озера, во внутреннем городе Целань, в самом сердце Облачной пустоши.
Семь тысяч лет назад величайший монарх в истории Кунсана, император Син Цзунь Лангань, вняв совету Ведающего Судьбами, построил во внутренней столице Целань эту Белую Пагоду высотой в шестьдесят четыре тысячи чи. Триста тысяч человек возводили башню двадцать лет. На вершине Пагоды император велел построить храм предков и дворцовые палаты. С тех пор он жил там в одиночестве и тоске, больше никогда не ступая на землю.
Прошли годы, ушли в легенды старые герои, пали древние династии, а башня продолжала холодно взирать на мир, подобно безмолвному божеству. Князь Чи поднял руку, указывая вдаль, на Белую Пагоду:
– Кто знает, может быть, там А-Янь найдет свою судьбу.
Когда князь Чи произносил эти роковые слова, он не предполагал, что примерно в то же время на вершине Белой Пагоды Целань кто-то говорит о нем самом.
– Сегодня князь Чи представил императору доклад.
Голос принадлежал мужчине лет сорока, облаченному в длинные одежды императорского звездочета Кунсана, умному и осторожному на вид. Он обращался к кому-то, глядя в Водное Зеркало.
По другую сторону Зеркала сидел знатный мужчина в длинном черном одеянии. Это был удельный князь Цин, который сейчас находился очень далеко от императорской резиденции. Он холодно спросил:
– Тот инцидент в Сусахале?
Императорский звездочет поклонился:
– Да. Новости до Вашего Высочества доходят быстро.
Князь Цин по ту сторону Водного Зеркала неприятно усмехнулся:
– Насколько мне известно, это заслуга Ши Ина? Но он позволил тому ничтожеству, князю Чи, перехватить инициативу и получить все почести, представив императору доклад.
– Верховный жрец всегда был равнодушен к славе и никогда не желал выслужиться, – сказал императорский звездочет. – Но князь Чи в своем докладе высоко оценил заслуги Верховного жреца, отдав ему всю славу. Себя же он обвинил в ненадлежащем исполнении обязанностей по управлению землями Западной пустоши и сказал, что в ближайшее время самолично прибудет во дворец, чтобы просить прощения.
– Просить прощения? – князь Цин приподнял бровь, и в его глазах мелькнула насмешка. – Абсурд. Ему повезло, что это дело так легко уладилось, иначе он сам был бы глубоко впутан в него. Разве его дочь Чжу Янь не была сосватана сыну старшей наложницы племени Хоту?
– Да, но говорят, что правитель Кэркэ умер до того, как вошел в комнаты новобрачных.
– В таком случае дочь князя Чи можно считать вдовой, верной памяти мужа? – Князь Ци фыркнул, весьма довольный. – Они нянькаются со своей дочерью, будто она драгоценное сокровище. Три года назад я сватал ее за своего племянника, но мое предложение было отвергнуто. Хотелось бы мне посмотреть, кто из шести удельных княжеств захочет подобрать этот подержанный товар.
Императорский звездочет послушно поддакивал:
– Князь Цин абсолютно прав.
Князь поморщился и снова спросил:
– Есть ли новости о Ши Ине?
– Пока нет, – сказал звездочет. – После того, как он покинул Сусахалу, его след теряется. Я использовал Водное Зеркало, чтобы обыскать земли Облачной пустоши, но не смог найти его.
– Ты бесполезен! – с ненавистью процедил князь Цин. – Я велел тебе лучше смотреть за этим ублюдком!
– Ваше Высочество, мне не под силу исполнить ваше поручение. Верховный жрец превосходит вашего покорного слугу и по развитию духовной силы, и по способностям. Могу ли я контролировать его? – императорский звездочет горько усмехнулся и покачал головой. – Во всей Облачной пустоши лишь Ведающий Судьбами может сравниться с ним.
– Из-за того, что этот юнец столь талантлив, никто не может противостоять ему. Иначе не дожить бы ему до этого дня, – свирепо сказал князь Цин. – Действительно, если срезать траву, но не выкорчевать корни, она снова вырастет весной.
Императорский звездочет не осмелился ничего ответить на это.
Князь Цин почувствовал, что потерял контроль над собой, и сбавил тон:
– Как дела у наследного принца?
– Все как всегда: веселится весь день напролет и вечно пропадает за пределами дворца, – звездочет вздохнул. – Император давно отчаялся обуздать его нрав, а наложница Цин непомерно балует своего сына, никогда не бьет его и не повышает голос. Остается только ждать, когда в следующем году невеста наследника престола официально примет титул. Тогда хоть кто-то сможет сдерживать его.
– Увы, этот щенок дает слишком много поводов для беспокойства, – злобно сказал князь Цин. – Ему двадцать два, а он еще не женат! В его возрасте император уже стал отцом!
Императорский звездочет заискивающе улыбнулся:
– Князю Цин незачем так торопиться. Княжна Сюэ Ин еще молода.
– Не так уж и молода, ей уже восемнадцать, – князь Цин огорченно покачал головой. – Я не смогу спокойно спать, пока не решится этот вопрос. Наследный принц все же рожден от наложницы. Он не старший сын и не ребенок императрицы, а среди тех, кто сейчас у власти, разворачивается нешуточная борьба. Поэтому нужно как можно быстрее заключить брак с княжной Сюэ Ин и породниться с кланом Бай. Только тогда разожмутся тиски на моем сердце. Но, увы, сейчас князь Бай занял выжидательную позицию, и я не понимаю, поддерживает ли он этот брак или только делает вид.
– Князю Цин не стоит так беспокоиться. У наследного принца и княжны Сюэ Ин все складывается весьма хорошо. Пожалуй, совсем скоро сырой рис будет сварен[22], – императорский звездочет вдруг понизил голос и сказал с двусмысленной ухмылкой: – В прошлом месяце наследный принц тайком забрал княжну в Лиственный город. Их не было два дня и две ночи. В конце концов, императорская наложница разозлилась и приказала генералу Цин Гану отправить дворцовую гвардию, чтобы схватить их и привести обратно.