– Не беспокойся. Женщина, которая причинила тебе так много зла, поймана. Ее отвезут в императорский дворец, чтобы казнить, разорвав тело пятеркой коней! А ее сын умер прямо у нее на глазах! Зло получило возмездие! – Чжу Янь обхватила русалку за плечи и прошептала на ухо: – Я заберу тебя в Лиственный город и найду врача, который осмотрит тебя. Ладно?
Эти слова, похоже, взбодрили находящуюся на пороге смерти наложницу Юй. Она вдруг распахнула глаза и твердо посмотрела на Чжу Янь. Русалка открыла рот, уголки ее губ изогнулись, и она тихо засмеялась.
– Мама! – душераздирающе закричал ребенок. – Мамочка!
Наложница Юй медленно перевела взгляд на ребенка, будто желая приласкать его и погладить по голове, но у нее не было рук. Она закричала и отчаянно дернулась вперед, стараясь дотянуться до ребенка щекой и прижаться к его лицу.
Сердце Чжу Янь защемило. Стараясь не разрыдаться, она порывисто обхватила русалку и наклонила в сторону ребенка.
Наложница Юй изо всех сил приникла к его маленькому личику и нежно поцеловала в лоб.
– Мама! Мамочка! – строптивый и угрюмый ребенок не сдержался и расплакался, крепко обняв мать за шею. – Не бросай меня!
В глазах наложницы Юй тоже появились слезы. Она прерывисто задышала, не отрывая взгляд от ребенка, а затем повернула голову к Чжу Янь. В ее тусклых туманных глазах промелькнула мольба. Она с трудом разомкнула рот.
– Не беспокойся! Положись на меня! – Чжу Янь понимала, какое значение имеют ее слова для умирающей русалки. Кровь зашумела в ее жилах, сердце забилось быстрее, и она пылко пообещала: – Пока я рядом, никто не посмеет обидеть твоего ребенка!
Наложница Юй благодарно посмотрела на княжну и медленно опустила голову. Искрящиеся слезы одна за другой скатывались из уголков глаз, стекая по грязному изможденному лицу, и падали на шерстяное одеяло, превращаясь в жемчужины.
Столпившиеся торговцы ахнули и невольно шагнули вперед.
– Русалочий жемчуг! Жемчужина из слезы русалки!
– О Небеса! Я впервые вижу такое!
– Сколько же стоит одна такая жемчужина? Одну золотую монету?
Болтовня и гам вокруг не прекращались, но слезы наложницы Юй уже высохли. Она в последний раз с нежностью взглянула на ребенка и вдруг уронила голову на сгиб локтя Чжу Янь. Сердце в груди русалки билось все медленнее, пока не остановилось совсем.
Чжу Янь застыла на мгновение, а затем медленно опустила руку.
– Она… она умерла?
– Проваливай! – Ребенок задрожал, стремительно налетел на Чжу Янь и отбросил ее руку от тела матери. Он крепко обнял еще теплый труп и зарычал: – Не прикасайся к ней!
– Чего ты хочешь? – удивилась Чжу Янь. – Твоя мать уже мертва!
Но ребенок не обращал на нее внимания. Дрожа всем телом, бледный, почти серый, он молча заворачивал тело матери в шерстяные одеяла. Аккуратно и бережно стянув углы, он волоком потащил труп подальше от толпы, упрямо желая унести мать из этого места.
– Эй! – выкрикнул хозяин шерстяных одеял, но, испуганно взглянув на Чжу Янь, затих.
Каждое из этих одеял стоило золотую монету. К тому же, даже если эта русалка умерла, не забрать ее глаза будет расточительством! Глаза русалок – это настоящее сокровище. Нужно лишь выковырнуть их серебряным ножом и подержать в чистой воде. А в Лиственном городе нетрудно найти мастера, который превратит их в пару великолепных темно-зеленых жемчужин, а те можно продать за хорошую цену. Возможно, они будут стоить дороже, чем весь прочий товар.
Однако, взглянув на княжну из клана Чи, никто не осмелился на опрометчивый поступок.
– Почему ты уходишь? – Чжу Янь была обескуражена и начинала закипать. – Ты не слышал, что перед смертью твоя мать просила меня позаботиться о тебе? Куда ты собираешься идти один?
Ребенок даже не обернулся, пропустив ее слова мимо ушей.
– Ты оглох? – заорала Чжу Янь, нахмурившись. – Эй, ты, быстро вернись!
Ребенок по-прежнему шел вперед, не думая останавливаться, сдерживая слезы и не вымолвив ни единого звука. Ноша была слишком велика для маленького тельца, худенькие ручки и тонкие ножки непрерывно дрожали. Он шел очень медленно, а порой почти полз по главному тракту.
Столпившиеся вокруг купцы обменивались многозначительными взглядами, на их лицах была написана досада. Это измученное дитя из морского народа, пожалуй, не пройдет нескольких ли и умрет прямо на дороге. Но даже если по счастливой случайности ребенок доберется до Лиственного города живым без купчей грамоты на раба и без покровительства хозяина, его тут же схватят, как беглого раба, и отвезут на рынок, чтобы продать. Так не лучше ли схватить его сейчас?
Дворец клана Чи, в конце концов, стал бы для него лучшим пристанищем. Чжу Янь еще несколько раз крикнула в спину ребенку, но тот упорно волочил тело матери, шаг за шагом продвигаясь вперед. Княжна вспылила, хлестнула плеткой, которую все еще сжимала в руках, и яростно выкрикнула:
– Никто не смеет его останавливать! Пусть он уходит!
Перегородившая путь толпа вмиг расступилась, освобождая дорогу.
В этот момент ребенок, наконец, повернул голову и взглянул на Чжу Янь. Его бездонные бирюзовые глаза, подобные безбрежному, но вовсе не ясному океану, смотрели холодно и враждебно, с ненавистью, пробирающей до самых костей.
– Хочу узнать, как далеко ты сможешь уйти, – Чжу Янь холодно усмехнулась. Указав на ребенка рукоятью хлыста, она сказала: – Щенок, ты не различаешь добра и зла! Убирайся! Но когда ты будешь умирать от голода и холода или от жестокости людей, не смей возвращаться и просить моей помощи!
Ребенок свирепо взглянул на нее и побрел вперед, больше не оглядываясь. Чжу Янь сердито топнула ногой: жаль, что нельзя пройтись по спине этого щенка плеткой.
– Княжна, вам стоит поскорее вернуться в повозку, – донесся сзади голос няни Шэн. – Перестаньте выяснять здесь отношения, у нас совсем нет на это времени, если мы хотим вовремя успеть в Лиственный город.
Чжу Янь зашагала к экипажу. Ярость душила ее, но нельзя было позволить гневу выплеснуться наружу. Проходя мимо места, где только что умерла русалка, княжна увидела, как тот самый злополучный торговец и другие купцы, толкаясь и бранясь, подбирают с земли жемчужины, которыми плакало морское создание. Чжу Янь хмыкнула и ударила кнутом по жадно шарившим по земле рукам.
– Как смеешь ты подбирать слезы? Стража, доставьте его в резиденцию клана Чи. Должно быть, он невероятно храбр, что не побоялся подобрать бесхозную русалку, чтобы тайком продать ее на рынке!
Купец вскрикнул от боли и разжал пальцы, жемчуг рассыпался по земле. Он снова и снова умолял княжну о пощаде, но Чжу Янь уже запрыгнула в повозку.
Едва усевшись, она снова высунула голову в окно и позвала гвардейца:
– Иди и проследи за тем щенком! Следуй за ним на отдалении и, когда он уже не сможет идти, немедленно сообщи об этом мне!
– Слушаюсь, – получив приказ, гвардеец поклонился.
Чжу Янь криво улыбнулась:
– Хм, посмотрим, сколько еще сможет упрямиться этот звереныш! Умрет, но не попросит меня о помощи?!
Глава 8Первая любовь
Повозка, покачиваясь, двинулась вперед. Внутри царило молчание. Чжу Янь задумалась о чем-то своем, подпирая ладонью щеку и отрешенно глядя в окно.
– Послушайте, княжна… – няня Шэн забормотала что-то себе под нос.
– Я знаю, знаю, в этот раз я влезла не в свое дело! – возмущенно перебила Чжу Янь, понимая, что хочет сказать нянюшка. – Меня не должно это волновать! Пусть этого щенка прямо сейчас задавит телега! Мне наплевать!
– На самом деле… – няня Шэн осеклась и вздохнула. – На самом деле вас нельзя ни в чем обвинить. Вы с детства… ох… с детства по-особому относились к людям моря. Как же вы могли бросить его умирать?
По-особому? Чжу Янь на мгновение застыла, догадавшись, что няня Шэн имеет в виду. Невольно ее щеки запылали. Верно, старая няня видела, как она росла, и, конечно, знала ее тайные мысли. В год, когда ей исполнилось шестнадцать, она впервые поняла, что значит быть в отчаянии. И нянюшка Шэн была рядом, утешала ее. В глазах этой пожилой женщины она вечно будет ребенком, и от нее не утаишь ни чувства, ни желания.
– Няня.
Чжу Янь подняла руку и задумчиво погладила нефритовый кулон с каплей драконьей крови, висевший у нее на шее. После долгого молчания она все же решилась произнести имя, которое так давно не слышала.
– В последние годы ты… ты что-нибудь слышала о Юане?
Няня Шэн была ошеломлена, она взглянула на Чжу Янь и произнесла:
– Княжна, вы до сих пор не можете выкинуть его из головы?
– Я хочу увидеть его хотя бы один разочек, – Чжу Янь опустила глаза. – Я думаю, наши судьбы связаны, и эта связь не может вот так оборваться. Та ночь не должна стать ночью нашей последней встречи.
Для няни Шэн эти слова были явной неожиданностью, и она долго молчала, прежде чем сказать:
– Княжна, видите ли, то, что вы называете судьбой, может оказаться самообманом и несбыточными надеждами.
Чжу Янь побледнела и вдруг топнула ногой.
– Я всего лишь хочу увидеть его снова, и все!
– И что тогда? Что будет, если вы встретитесь? – вздохнула няня Шэн. – Увы, княжна, но уже всем вокруг понятно, что он совсем не любит вас! Из-за вас ему пришлось покинуть дворец Чи, но сейчас вы хотите и вовсе загнать его на край света?
Чжу Янь тяжело уронила голову на грудь. На самом деле она и сама не знала, что бы сделала, если бы снова увидела Юаня. Но абсолютно точно не смогла бы смириться с тем, что больше никогда его не встретит. Человек, который был с ней все детство, видел, как она росла, неимоверно красивый, нежный и добрый. Тот, кто провел с ней бесчисленное количество дней и ночей, в итоге ей не принадлежит. Ее первая любовь и первые страдания были связаны с ним. Как можно сказать, что все безвозвратно исчезло?
Чжу Янь обхватила ладонями щеки и глубоко задумалась, неподвижно уставившись в одну точку, но няня Шэн была возмущена и продолжала непрерывно ворчать.