Чжу Янь перестала дышать. Смахнув слезы, она впилась взглядом в книгу.
Под названием наставник подробно описал сокровенный смысл этого заклинания. У каждой человеческой души на земле есть связь с небесными созвездиями. С помощью этой запретной техники, используя звездную связь и жертву крови, можно продлить чью-то жизнь.
Сила заклинания была столь велика, что даже умершего человека можно было вернуть к жизни, при условии, что умер он недавно и его душа еще не развеялась. Вот только чтобы зажечь черную звезду и повернуть вспять колесо перерождений, нужно было принести высокую цену. Заклинатель должен был пожертвовать половиной своей жизни.
Внизу страницы было бисерным почерком приписано, что эта техника – самая могущественная на горе Цзюи и ею нельзя овладеть до тех пор, пока не поднимешься на высший уровень совершенствования. Это запретное заклинание позволяет «обратить вспять смерть, одев плотью кости», но «нарушает законы небес». «Применивший Клятву крови Звездной Души подобен человеку, держащему факел против ветра, – он неизбежно опалит руки». «Строго запрещено использовать технику самовольно и без крайней необходимости».
Княжна быстро перепрыгивала взглядом со строчки на строчку, читая все эти страшные предупреждения. Пусть даже так! Прекрасно! Ничто не могло уменьшить сейчас ее радости. Нужно лишь выучить заклинание, и тогда она сможет обменять часть своей жизни на жизнь Юаня и вернуть его из загробного мира!
Чжу Янь ликовала, но, резко перевернув страницу, замерла.
Последний лист книги был вырван!
И в этот миг она вспомнила, как в ту злополучную ночь в Сусахале, в Золотом шатре правителя, Верховный жрец забрал подаренную ученице рукопись и выдернул последнюю страницу. Да! Он отдал ей все, но не отдал «Клятву крови Звездной Души». Неужели он что-то предвидел? Как мог он знать о том, что произойдет подобное?
Чжу Янь склонилась над книгой, не шевелясь, а затем вдруг истерично заорала и выбросила рукопись в окно. Не сработало! Все бесполезно! В этом мире уже нет способов вернуть Юаня!
Внезапно княжна услышала за окном странный шорох, похожий на тихие шаги лесной кошки.
– Кто?! – разгневанно закричала она, схватив вазу для цветов. – Убирайся вон!
Окно распахнулось, и в темноте сверкнули два ярких глаза.
– Я.
– Зачем снова пришел? – княжна была раздражена, но вазу все же поставила на место. Уставившись на ребенка за окном, она грубо сказала: – Разве я не сказала, что не хочу, чтобы кто-либо докучал мне?!
Сумо молча перелез через подоконник, бесшумно запрыгнул в комнату и протянул ей рукопись.
– Не раскидывай.
Лишь взглянув на обложку, подписанную таким знакомым почерком, Чжу Янь пришла в такую ярость, что схватила книгу и со всей силы бросила ее на пол.
– Убирайся!
Взглянул на княжну как на сумасшедшую, ребенок вытянул другую руку, в которой держал шкатулку.
– Что это?
Чжу Янь присмотрелась и узнала изящную резную шкатулку с изображенными на ней символами восьми сокровищ. Но сейчас в ней были не только засахаренные фрукты. Разнообразные пирожные и печенья наполняли коробку, маня своим прекрасным видом и приятным нежным запахом.
Сумо сунул шкатулку прямо ей под нос и, подняв глаза, тихо сказал:
– Поешь.
– Я сказала, чтобы ты не надоедал мне! Разве не слышал? – Чжу Янь резко взмахнула ладонью и выругалась. – Надоедливый Щенок! Убирайся отсюда!
Шкатулка со сладостями упала на пол, разноцветные лакомства разлетелись в разные стороны, будто Небесная дева рассыпала цветы[14].
Сумо вздрогнул, словно получил удар кинжалом, и отступил на шаг. Он молча стоял, стиснув зубы, и смотрел на княжну.
Этот взгляд заставил Чжу Янь прийти в себя. Ребенок из морского народа чувствителен, как кошка. Он мог надолго затаить обиду, если на него не так посмотрели или что-то не то сказали.
– Эй… – княжна открыла рот, но слова замерли на языке.
Сумо уже отвернулся. Он наклонился и начал подбирать разбросанные сладости. Ребенок тщательно очищал каждое пирожное, складывая все обратно в шкатулку, его губы были плотно сжаты, он не проронил больше ни слова.
– Эй, Щеночек, где ты взял так много сладостей? – Чжу Янь сбавила тон и попыталась отыскать нужные слова. – Это няня Шэн велела тебе принести мне шкатулку?
Сумо не ответил, только сдул приставший к фруктовой дольке сор, перед тем как аккуратно положить ее в коробку. Затем он встал, резко развернулся и пошел к выходу, все так же не проронив ни слова.
– Эй! – Чжу Янь подскочила и схватила его за руку. – Я с тобой разговариваю!
Сумо лишь зыркнул на нее и снова повернулся к двери.
– Не смей уходить! – княжна разозлилась и вознамерилась любой ценой его остановить. – Щеночек, скажи что-нибудь! Ну что за характер!
– Я не хочу с тобой говорить, – холодно произнес Сумо, вырываясь из ее рук. – Надоела до смерти! Оставь меня в покое!
Неожиданно ее собственные слова вернулись к ней в неизменном виде. Чжу Янь задохнулась, не зная, что сказать. Ребенок почти дошел до двери, и княжна рванулась вперед, надеясь перехватить его и вернуть. Но из-за того, что она полмесяца пролежала в беспамятстве, ее мышцы ослабли. Не успела она сделать и шага, как почувствовала, что нога подламывается, словно ее долгое время вымачивали в уксусе, и она лишилась костей. Чжу Янь пошатнулась и тяжело осела на пол.
Ребенок уже почти открыл дверь, но невольно остановился, глядя на нее, такую жалкую и несчастную.
– Больно! – прошептала княжна, схватившись за колени. – Очень больно! Быстрее, помоги мне встать!
Сумо бросил на нее оценивающий взгляд, его глаза были похожи на глаза маленького зверька, который не уверен, стоит ли ему приближаться к человеку.
Увидев, что он колеблется, Чжу Янь поспешила оправдаться:
– Не сердись… Я сейчас была не права! Ты еще маленький и не понимаешь взрослых. Ты ведь не позволишь мне замерзнуть здесь насмерть?
Сумо некоторое время не двигался, но в конце концов все же развернулся и подошел к княжне. Протянув маленькие ручки, он помог ей подняться с пола и с каменным лицом довел до кровати. После чего отвернулся, чтобы снова направиться к выходу.
– Эй, – Чжу Янь перехватила ребенка и притянула его к себе. – Только что у меня было плохое настроение, и я вспылила. Прости меня! Я виновата перед тобой, – миролюбиво сказала она.
Сумо лишь бросил на нее холодный взгляд и спросил:
– Почему у тебя было плохое настроение?
– Потому… потому что… – голос Чжу Янь дрожал. Сказав пару слов, она надолго замолчала. – Ты помнишь, я говорила тебе об одном мужчине, которого очень люблю? Он мертв!
– Ты говорила, он из морского народа? – ребенок наконец развернулся и взглянул на нее, выражение его глаз изменилось, и он удивленно спросил: – Он… он умер?
– Да, – Чжу Янь кивнула и, скрежетнув зубами, заплакала.
На этот раз она не притворялась. Это действительно были слезы боли. Боли, что разрывала ее сердце. Княжна все плакала и плакала, и не могла остановиться.
Сумо растерянно смотрел на рыдающую княжну, не зная, как поступить. Он был удивлен и немного испуган. Ребенок поднял руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но тут же опустил. Похоже, он хотел что-то сказать, но не смог подобрать нужных слов. Через какое-то время он снова открыл рот и тихо произнес:
– Самый любимый мужчина умер? Должно быть, действительно тяжело… Это как… как будто умерла мама. Ты чувствуешь, что несмотря на то, что мир так велик, мы в нем одиноки.
От его слов защемило сердце. Чжу Янь застыла, глядя на ребенка, а потом зарыдала еще громче.
Сумо вздохнул и, осторожно протянув маленькую ручку, погладил ее волосы.
– Ладно… не плачь больше, – прошептал он.
Но княжна, не в силах остановиться, продолжала убиваться. Тогда ребенок достал из шкатулки засахаренную дольку, снял обертку и протянул Чжу Янь.
– Съешь.
Не переставая всхлипывать, она взяла конфету. Сумо достал носовой платок и осторожно вытер ее лицо от слез и крови. Мрачное и подозрительное выражение совершенно исчезло из его глаз, он тихо сказал:
– Ладно, ладно, не плачь. Ты ведь уже большая… Почему же так рыдаешь?
Уговоры не помогали, слезы текли рекой. Так продолжалось около часа, и остановилась княжна, лишь когда совсем обессилила. Сумо убрал платок и подвинул к ней резную лакированную шкатулку.
– Съешь хоть немного, или у тебя даже на слезы не останется сил.
Всхлипнув последний раз, Чжу Янь съела засахаренную дольку, что держала в руке, а через миг проглотила еще десяток.
– Эй, ешь помедленнее! – пробормотал Сумо, хлопая ее по спине.
Он подобрал валяющуюся на полу книгу и передал княжне.
– Не раскидывай. Если потеряешь эту вещь, и кто-то найдет ее и заберет, это может принести много хлопот.
Чжу Янь вытерла слезы и посмотрела на ребенка.
– Ты прочитал?
Сумо не стал отрицать, лишь кивнул головой.
– Ты понял, что там написано? – спросила она.
Ребенок снова кивнул, но, подумав немного, отрицательно покачал головой.
– Это древняя кунсанская письменность, ты, вероятно, не можешь ее понять. Позже я переведу для тебя, – Чжу Янь прерывисто вздохнула, голос ее осип от рыданий. – Когда выучишь все это, никто в мире не сможет тебя обидеть.
– Правда? – обрадовался Сумо, но выражение его глаз тут же стало мрачным, и он робко спросил: – Но ведь я из морского народа… Согласится ли твой наставник, чтобы я учился у тебя?
Она застыла при упоминании наставника, в груди вновь вспыхнуло пламя гнева.
– Мне все равно! Этот мерзавец убил Юаня. Теперь мы с ним враги! Он больше не мой наставник.
Сумо был ошеломлен, внезапно до него стал доходить смысл ее слов.
– Неужели… твоего любимого мужчину убил твой наставник?!
Чжу Янь кивнула, ее взгляд был мрачен. Она отчаянно кусала губы, изо всех сил стараясь не расплакаться. Через какое-то время княжна сказала глухим голосом: