Чжу Янь замерла, понимая, что император Бэй Мянь сейчас официально признал ее положение. Радость наполнила сердце. Княжна снова дотронулась до Нефритовой Кости, не в силах произнести ни слова. Прошло много времени, прежде чем она медленно проговорила:
– Спасибо!
Император Бэй Мянь смотрел в лучащиеся счастьем глаза молодой девушки, и в его мутных старческих глазах тоже промелькнула улыбка. Он прокашлялся и велел:
– Кха-кха… Вы оба должны хорошо себя вести, перестать скандалить и спорить.
– Я… разве я осмелюсь с ним спорить?.. Я до смерти его боюсь, – пробормотала Чжу Янь, скосив глаза на Ши Ина. – Он ужасен, когда злится! Было бы здорово, если бы он меня не бил…
– Что? Он смеет тебя бить? – рассмеялся император Бэй Мянь. – Если он еще хоть раз осмелится тебя ударить…
Но не успел император закончить фразу, улыбка исчезла с его губ, и он упал навзничь.
В тот же миг Ши Ин бросился к кровати.
– Отец!
Чжу Янь вздрогнула, увидев, как изменилось лицо Ши Ина. Он быстро положил руку на запястье императора. Из кончиков его пальцев полился синий свет, распространяясь вверх по худой руке старика. Чжу Янь узнала технику сосредоточения душ хунь и возвращения душ по. Высшую технику жрецов горы Цзюи, чтобы ее использовать, нужно затратить колоссальное количество духовных сил.
Увы, заклинание не помогло. Чжу Янь ясно видела, как души хунь и по вылетают из семи отверстий[7] на голове императора и постепенно рассеиваются. Они не поддавались силе Ши Ина.
– Нет… не принуждай меня, – голос императора Бэй Мяня был слабым, словно свеча на ветру, его тело чуть подрагивало. – Мое время пришло… я… кха-кха… я и так задержался слишком надолго…
Но Ши Ин отказывался снимать заклинание, продолжая вливать в него свою духовную энергию.
– Мир нестабилен. Важные вопросы еще не решены. Вы должны стоять на страже, – шептал он.
– Кха-кха… я больше не могу терпеть… – Император Бэй Мянь содрогался всем телом, его взгляд медленно тускнел. – Прежде… прежде я хотел дождаться возвращения Ведающего Судьбами… Но, к сожалению… кха-кха… мое время пришло.
– Нет, – твердо возразил Ши Ин. – Вы должны держаться.
– Нет… не стоит, – пробормотал император Бэй Мянь, его руки и ноги постепенно холодели. – Это слишком… слишком мучительно… Мой век окончен, но я продолжаю влачить эту жалкую жизнь… Каждую минуту, каждый миг… я словно горю в чистилище… Я не хочу больше это терпеть.
Пальцы Ши Ина дрожали, в глазах застыла скорбь. Рука в его ладони была старой и высохшей, легкой, словно перышко. Она сильно тряслась, и было ясно, что император страшно мучится. Боль, которую испытывал перед смертью этот старик, способна уничтожить волю человека к жизни.
– Ин, скоро… скоро я увижу твою мать, – раздался хрип из горла умирающего. – Я буду молить ее о прощении… Но и ты… Ин, сможешь ли и ты простить меня?
Ши Ин вздрогнул, изменившись в лице, но продолжал молчать.
Чжу Янь видела надежду и мольбу во взгляде старика. На сердце у нее было очень тяжело. Она хотела ответить за Ши Ина, но понимала, что не вправе, и сдержалась. Изо всех сил сжав губы, она отошла в сторону. Это дело отца и сына.
– И еще кое-что… – пробормотал император Бэй Мянь, собирая остатки сил, чтобы произнести последнюю просьбу. – Когда я умру, похороните меня вместе с придворной певицей Цю Шуй…
Ши Ин смотрел на умирающего отца и не мог унять дрожь в собственных руках. Он в детстве покинул дом, практиковал магические техники в одиночестве, усердно совершенствовался и считал, что достиг гармонии, сумел принять жизнь и смерть. И что же? Он не может совладать с собой, глядя на умирающего отца.
Этот человек бросил жену и сына, он виноват в трагедии их жизни. И каково же его последнее желание? Остаться с той русалкой!
Выходит, он ничуть не сожалеет о своем выборе. Стоит ли его прощать?
Не выдержав долгого молчания, Чжу Янь осторожно положила руку на плечо наставника: Ши Ин дрожал всем телом.
– Если ты так хочешь, – наконец прошептал Ши Ин.
Император Бэй Мянь затрясся сильнее, из уголков его глаз скатились слезы. Он протянул худую руку и судорожно ухватился за запястье сына. Голосом настолько слабым, что его едва удавалось расслышать, он проговорил:
– Когда… кха-кха… когда Ведающий Судьбами вернется, скажи ему: я сожалею, что не смог дождаться его возвращения…
Ши Ин кивнул, ничего не ответив. Но в этот момент Чжу Янь почудилось, что в его глазах вспыхнула молния. Грудь ее сдавило, стало тяжело дышать.
Император Бэй Мянь замолчал и снова зашелся в кашле. Его тело скрутила судорога, казалось, он вот-вот выкашляет сердце и легкие. Ши Ин, держащий отца за запястье, еще колебался, но затем начал медленно его отпускать. Как только рука наследного принца разжалась, император Бэй Мянь издал свой последний вздох. Три души хунь и шесть душ по[8] покинули тело, повернулись по четырем сторонам света и рассеялись.
Невидимый ураган возник из ниоткуда, подхватывая души хунь и по, похожие на сияющие звезды, и унося их вдаль от умирающего тела.
– Ах! – воскликнула Чжу Янь.
Но Ши Ин не стал ждать последнего вздоха отца, он решительно встал и вышел не оглядываясь. Словно от чего-то бежал!
Почему… почему он ушел в такой момент? Чжу Янь хотела догнать его, но не смогла оставить старика умирать в одиночестве, поэтому на миг замешкалась у кровати.
– Цю Шуй… – прошептал император Бэй Мянь свои последние слова.
Имя той, кого он любил всю свою жизнь, той, кто навсегда осталась в его сердце.
Чжу Янь потрясенно смотрела, как император перестает дышать. В этот миг ее сердце перевернулось, ей нестерпимо захотелось плакать. Это и есть круговорот жизни и смерти? Когда-то придет день, когда она так же проводит своих отца с матерью. Как тяжело это осознавать, но что она может сделать?
Круговорот жизни и смерти подобен приливам и отливам, это первородная, непреодолимая сила.
Глава 6Жить и умереть вместе
Ночь, казалось, длилась вечно. Император умер, так и не дождавшись рассвета.
Взошло солнце, и слуга принес завтрак. Обнаружив, что император Бэй Мянь скончался, он в смятении выбежал наружу и сообщил всем эту трагическую новость. Чжу Янь пряталась за занавеской и видела, как управляющий и придворные вбежали в комнату. Она вздохнула и незаметно покинула покои императора.
Чжу Янь нашла Ши Ина в храме предков на вершине Белой Пагоды. Он молился в одиночестве перед статуями богов, сложив руки в смиренном жесте. Храм был пуст, солнечные лучи струились на пол, пробиваясь сквозь сводчатую крышу. Со стороны главных ворот храм казался озером, с противоположного берега которого божественный и демонический взгляды прожигали пришедших, внушая благоговейный трепет.
Стоя за легкими занавесками, Чжу Янь тихо смотрела на человека в белых одеждах, не смея его потревожить.
Сколько времени прошло? Десять лет?
Тогда юный жрец, совершенствующийся в одиночестве на дне ущелья, получил известие о смерти матушки. Он точно так же сидел с отрешенным видом, глядя в стену пещеры. Но в прошлый раз периоды оцепенения сменялись вспышками гнева. Он не мог сдержать своего внутреннего демона, он сходил с ума от ярости и горько плакал, он бил кулаком в стену, оставляя на ней кровавые отпечатки. Он даже чуть случайно не убил Чжу Янь.
Сейчас же он оставался внешне спокойным.
Прошло столько лет, выросла не только она, но и ее наставник…
Чжу Янь вздохнула и наконец осторожно шагнула вперед. Опустившись на колени рядом с ним, она так же сложила руки и стала молча молиться об усопшем. Заупокойная молитва длинная, словно текущая вода. Божественная и демоническая статуи взирали на всю Облачную пустошь и на двух молодых людей у своих ног.
Прочтя заупокойную молитву сотню раз, Ши Ин встал и все так же молча повернул к выходу. Чжу Янь с тревогой в сердце тут же поднялась и последовала за ним.
– Куда ты идешь? – прошептала она.
Ши Ин не ответил, и молчание напугало Чжу Янь. Прежде чем она сказала что-то еще, Ши Ин остановился и, развернувшись, посмотрел на нее.
Этот взгляд заставил Чжу Янь забыть обо всем на свете.
– А-Янь, – прошептал он и вдруг притянул ее к себе, обнимая!
Все слова вмиг вылетели из головы, княжна безвольно прижалась к его груди, не смея пошевелиться. В храме было так тихо, что Чжу Янь слышала биение его сердца. И хоть с виду наставник казался спокойным, бешеный стук выдавал его истинные чувства.
Чжу Янь подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и была ошеломлена.
Ши Ин плакал. По застывшему лицу в полной тишине медленно катились слезы, искрясь в свете солнца.
Второй раз в жизни она видела его плачущим. Острая боль пронзила сердце Чжу Янь. Слова не шли с языка, княжна лишь подняла руки и крепко обняла Ши Ина, приникнув головой к его груди.
Слова были не нужны.
Она помнила его молчаливое одиночество юных лет, но не ожидала, что во взрослом возрасте все будет точно так же. Ребенок, покинутый семьей, чье детство прошло на дне ущелья, наконец-то почувствовал так необходимое ему тепло – и в тот же миг снова все потерял. Сколько дней за эти двадцать лет он мог бы считать счастливыми?
Чжу Янь не удержалась и сказала:
– Не бойся, твои отец и матушка скончались, но я все еще здесь! Я… я всегда буду с тобой.
Чжу Янь дала это обещание перед лицом богов-близнецов, и ее глаза сияли подобно звездам.
Под ясным небом на вершине Белой Пагоды Целань Ши Ин крепко обнял красивую, нежную, хрупкую девушку. Ему казалось, что, пока он сжимает ее в объятиях, он сможет противостоять чему угодно, даже могущественному и безжалостному времени.
Чжу Янь больше не осмеливалась говорить, она просто позволила ему себя обнимать, а затем тихонько погладила его по спине.
Ши Ин долго молчал, сердце его понемногу успокаивалось. Опустив голову, он посмотрел на Чжу Янь, в его взгляде отражалось множество разных эмоций.