– Не бойся.
Ребенок замер, а затем поднял на нее бирюзовые глаза.
– Не бойся, – повторила русалка. Она не могла позаботиться даже о самой себе и все же попыталась ободрить одинокого, никому не нужного ребенка. – Хорошо, что нас с тобой купили вместе… Я позабочусь о тебе.
Ох, как же она похожа на тетю Жуи. Это вызывало у Сумо неясную тревогу. Холодный равнодушный взгляд ребенка дрогнул. Она сама в бедственном положении, но беспокоится о том, с кем едва знакома. Это потому, что они сородичи? Потому, что оба лишились родины, оба попали в рабство и делят трагичную судьбу морского племени, тысячелетия страдающего от произвола людей? Да, видимо, кровь и судьба связывают их вместе.
Когда слуга подошел, чтобы вытащить Сумо из клетки, ребенок вскочил и диким зверенышем прыгнул вперед, врезался человеку в грудь и свирепо его укусил.
– Ах ты мелкая тварь! – закричал слуга, изо рта у него брызнула алая кровь.
– Что происходит? – Покупатель подошел поближе, чтобы посмотреть, и тут же перед глазами у него потемнело и он почувствовал резкую боль.
– Убирайтесь! – Ребенок схватил глиняную миску и изо всей силы ударил покупателя, разбив ему лоб. – Не трогайте меня, вы, уродливые кунсанцы!
Покупатель вскрикнул, падая на землю. На лбу у него была глубокая рана длиной в половину чи. Набежали слуги, они яростно кричали и толпились, создавая в лавке сумятицу.
Несколько здоровенных слуг выволокли Сумо из клетки и под руководством покупателя принялись поочередно его избивать. Хозяин лавки понимал, что щенок попал в беду. Он тоже был напуган, но не посмел вмешаться.
– Не бейте его! Не бейте! – раздался отчаянный крик. Это была Чучу, она тащила за собой рыбий хвост и слезно молила: – Господин, он ведь еще ребенок… он всего лишь ребенок! Не бейте его!
Но покупатель был слишком зол. Он пнул Чучу, и та повалилась на землю. Подняться она не могла и лишь отчаянно трепыхалась, пытаясь закрыть ребенка собой. Побои градом сыпались на нее.
– Все хорошо, – успокаивала ребенка Чучу, крепко прижимая его к себе. Ее прекрасное лицо исказилось от боли, она вздрагивала от каждого удара. – Все пройдет… не бойся.
В этот момент кто-то сильно пнул ее в спину. Она закричала от страшной боли, выплевывая кровь, и тихо упала, оставшись лежать неподвижно.
– Эй, эй, господин, перестаньте ее бить! Поберегите свои руки, они ведь будут болеть! – Поняв, что русалка может в любую минуту умереть, хозяин лавки наконец забеспокоился. – Вы же замараете руки, если забьете ее насмерть!
В конце концов покупатель в ярости ушел, так ничего и не выбрав.
– Ах ты маленький щенок! – Хозяин лавки приблизился к Сумо. – Ты только создаешь проблемы! Ты привлекаешь несчастья! И почему ты все еще жив?
Сумо выволокли из-под тела Чучу, но русалка осталась абсолютно неподвижной. Лицо ребенка было залито кровью, но это была не его кровь. Это была кровь девушки-русалки. Сильный удар переломил ей позвоночник и повредил внутренние органы, из-за чего кровь хлынула горлом.
Потрошитель драконов мог бы ее спасти, но его не оказалось поблизости.
Сумо в оцепенении смотрел на своего сородича, которого знал меньше дня. Он видел, как ее прекрасное нежное лицо увядало в момент смерти. Он видел, как в предсмертных конвульсиях задергался ее хвост, взметая пыль и грязь. Он слышал ее последний вздох… В уголках ее полузакрытых глаз блеснули слезы, они скатились по щекам, превращаясь в прекрасные искрящиеся жемчужины.
Хвост дернулся в последний раз и затих. Хозяин лавки, грязно ругаясь, отшвырнул тело русалки и поднял раскатившиеся жемчужины.
Девушка, так похожая на тетю Жуи, умерла. Девушка, которая защитила Сумо ценой своей жизни. Она никогда не сможет вернуться в Лазурное море, о котором неизбывно тосковала. А человек Кунсана даже в ее предсмертной слезе видит только товар.
Сумо просто стоял, глядя в одну точку, и на его лице не было никаких эмоций.
– Ты приносишь несчастья! Почему не умер ты?
Хозяин лавки задыхался от ярости, осознавая, что потерял единственную русалку, которая могла принести хорошие деньги. Он так разозлился, что был готов забить Сумо до смерти. Но ребенок даже не увернулся, когда на него обрушился град ударов палкой. Его нос был сломан, лицо опухло, но взгляд по-прежнему оставался бесстрастным.
Деревянная палка толщиной с запястье с хрустом переломилась о спину ребенка, и Сумо упал на землю.
– Проклятый маленький ублюдок! – Хозяин в сердцах отшвырнул обломок палки. – Содержать тебя – пустая трата денег. Тебя нельзя продать, а когда тебя бьют, ты не плачешь! Так у меня даже жемчужин не будет, чтобы их продать! Какой смысл тебя кормить? Лучше уж просто выбросить!
– Было бы жалко его просто выбросить, – сказал подоспевший слуга, указывая на ярко-бирюзовые глаза ребенка. – По меньшей мере можно что-то выручить за его глаза!
Владелец лавки ударил себя по бедру.
– Точно! Как я мог забыть об этом? Тело русалки – само по себе драгоценность. Если вытащить его глаза и тщательно их обработать, можно получить великолепные темно-зеленые жемчужины! За них дадут несколько сотен золотых чжу!
Он еще не закончил говорить, а Сумо схватил осколки глиняной миски, валявшиеся под ногами.
– Что такое? – опешил хозяин лавки, думая, что ребенок снова собирается нападать.
Но Сумо только холодно взглянул на людей Кунсана и без колебаний молча вонзил осколки себе в глаза! Кровь брызнула из глаз, не алая, а почти черная, превращая прекрасное лицо ребенка в демоническую маску.
Все, кто был в лавке, в ужасе застыли на месте, словно изваяния.
– Убирайтесь! Вы, грязные кунсанские скоты! Я больше никогда не позволю собой помыкать! Вам никогда не удастся получить хоть что-то из моего тела!
Две кровавые дорожки тянулись по его лицу, и это выглядело ужасающе.
Когда ребенок в иллюзии выкрикнул эту фразу, трое старейшин, обступившие колодец, побледнели. Морской царь собственноручно выколол себе глаза!
– Плохо! – воскликнул старейшина Цюань, скрещивая руки у солнечного плетения. – Скорее, сформируйте построение!
На их глазах из груди ребенка хлынуло нечто, заполняя собой все внутри барьера техники «Забвения». Это была сила, наполненная ненавистью, стремящаяся все вокруг стереть в порошок и исчезнуть самой!
Старейшины не успели сформировать магическое построение. Огромная сила высвободилась и тут же разнеслась во все стороны, словно неудержимый шторм. Обломки древнего колодца разметало во все стороны, и магическая печать перестала существовать.
Трое старейшин Морского царства повалились на землю, словно сметенные невидимой рукой.
– Что… что произошло? – закричал старейшина Цин, но стоило ему открыть рот, как из горла хлынула кровь. Он скорчился от мучительной боли, тело будто рвали на части.
– Кха-кха… – закашлялся старейшина Цюань, сглатывая кровь. – Техника «Забвения» работает в две стороны. Мы можем влиять на его сознание, но и он может влиять на наше. В этом ребенке скрыта сила в сотни раз больше той, о которой я предполагал… Мы не сможем его контролировать!
Он сумел выпустить из плена иллюзии бумажного журавлика. Его сила воли была потрясающей, она преодолела все возведенные старейшинами барьеры. Он был готов умереть, но не отказаться от своей надежды. Невероятно! Малыш, в котором еще даже не пробудилась кровь Морского царя, разрушил их совместную иллюзию!
Старейшины желали полностью покорить разум ребенка и вложили в заклинание всю свою мощь. Они создали страшную иллюзию, показали Сумо жестокие, ужасные сцены. Они хотели вторгнуться в сердце и разум ребенка, подавить его упрямый нрав. Этот ребенок должен был наконец потерять надежду и возненавидеть народ Кунсана.
Но они не ожидали подобного поворота событий. Утратив надежду, Морской царь не покорился судьбе, а выколол себе глаза!
Трое старейшин бессильно лежали на земле, сокрушенные чудовищным ударом.
Древний колодец был разрушен. Сумо лежал в ледяной воде, свернувшись в калачик, его лицо было бледным, как лист бумаги, он был похож на белую пену на темной воде. Тело ребенка дрожало, глаза были закрыты, но из них непрерывным потоком текла кровь, окрашивая все вокруг в кроваво-красный цвет!
Старейшина Цюань, превозмогая боль, с трудом поднялся на ноги, спрыгнул в разрушенный колодец и взял ребенка на руки. На лице Сумо отпечатался четкий кровавый след.
Двое других старейшин были потрясены. Неужели все по-настоящему? Он пострадал в мире грез, почему же истекает кровью в реальном мире?
– Неужели техника «Забвения» может убить или покалечить? – Старейшина Цюань выглядел необычайно взволнованным, глядя на тщедушное тельце в своих руках. – Мы должны поспешить и вылечить Морского царя, иначе он может ослепнуть навсегда.
Двое старейшин помогли старейшине Цюаню выбраться. Они еще не успели ничего предпринять, как услышали чьи-то шаги.
Все это время Жуи не находила себе места, охваченная беспокойством. Когда раздался оглушительный гул, она немедленно прибежала. Увидев Сумо, свернувшегося калачиком на руках старейшин, она поняла: произошло что-то ужасное, – и горько заплакала. Она прижала к себе ребенка и только тогда заметила, что из глаз его течет кровь.
– Что случилось? Что с Сумо? – закричала она.
Старейшина Цюань кашлянул, а затем кратко пересказал все, что произошло.
С каждым словом лицо Жуи становилось все бледнее. Ей хотелось кричать, выложить все, что она думает об этих троих, и лишь их высокий статус удержал ее от гневной речи. Жуи разрыдалась.
– Увы… это моя вина, – вздохнул старейшина Цюань. Обычно суровый и неприступный, он склонил голову, признавая свою ошибку. – Я действовал слишком поспешно. Морской царь еще слишком мал, а удар был слишком силен. Я не ожидал, что Сумо столь уязвим: только что он был полон уверенности, а в следующий миг оказался абсолютно разбит.
Жуи задохнулась от возмущения – и это говорит уважаемый старейшина? Но все, что она могла, – лишь крепче обнять ребенка, стирая с его лица кровь и слезы.