— Я не узнаю имя.
— Не удивлена. Фейри пытались скрыть ее из их истории, потому что она была сильной и помогала им. Твой вид не любит признавать, что им порой нужна помощь, — она прижала ладонь к камину.
Бран впервые видел ее слабой. Она была маяком света и силы, постоянно двигалась и спрашивала, чем может помочь. Сорча всегда казалась божеством, которое будет жить вечно.
Ее щеки стали пепельными, пока она смотрела на огонь. Он не знал, слышала ли она еще духов предков, или связь с ними забрала больше сил, чем она думала. Но он протянул к ней предплечье.
— Присядем?
Она взглянула на него, улыбнулась и взяла его за руку.
— Не помню, чтобы ты так стремился помогать другим. Правда. Ты всегда ставил себя на первое место.
— Любой может вырасти.
— Выучится, — исправила она, позволяя ему отвести ее к дивану, где ее ждал муж. — Похоже, у тебя был чудесный учитель, Бран.
Он передал ее. Эмонн помог жене опуститься на подушки. Он обращался с ней так, словно она была из стекла, хотя Бран знал, что она была не такой. Но было приятно видеть их вместе такими. Это напоминало, что он сам испытал.
Бран опустился в кресло рядом с Эльвой, уперся локтями в колени.
— Объяснишь, кто такая Тлахтга, и как она нам может помочь?
Эмонн наколдовал стакан воды и передал жене.
— Минутку.
— У меня нет лишних минут, Эмонн.
Он думал, его друг набросится на него. Эмонн до смешного сильно опекал жену, но она не нуждалась в таком. Было просто разозлить его, и Бран хоть немного ощущал себя собой.
Сорча опустила ладонь на бедро мужа и рассмеялась.
— Перестаньте. Богиня, я не скучала по этому. Вы так утомляете.
Эльва пошевелилась впервые с тех пор, как Сорча вошла. Она сделала глоток чая и понюхала его.
— Такие почти все мужчины.
Они обе рассмеялись, и Бран старался уговорить себя не злиться на них. Он смог лишь пожать плечами. Он знал, что многих выводил из себя. Это была его роль в жизни. Раздражать тех, кому нужно было приободриться. Так он хотя бы отвлекал от сложных ситуаций.
Сорча потягивала воду, а потом кивнула.
— Тлахтга была древней друидессой, которая была намного умнее всех, кто жил до этого. Ее отец был архдруидом, и он научил ее всему, что знал. Ее сила, ее знания были больше, чем у всех предков-друидов, с которым я могу говорить. Она поразительная и такая важная, что и не описать.
— Если она мертва, почему ты не можешь связаться с ней тут?
Сорча покачала головой.
— Это не так просто. Тлахтга знала, что ее попробуют использовать, даже когда она мертва. И она разместила свою могилу на высшей горе и оставила своих сыновей охранять ее. Ее энергия питает землю, не предков. Это была такая сильная смерть, что ее магия попала и в мир людей, хоть он и отделен от Другого мира.
Все не могло быть так просто, да? Бран зарычал:
— Сыновья?
— Может, стоит рассказать ее историю. Тлахтга путешествовала по миру с отцом и его наставником, Симоном Магусом. Он был волшебником черной и кровавой магии. Он поймал ее, когда ее отец ушел на две недели, и заставил трех своих сыновей изнасиловать ее. Сломленная и в крови, она добралась из дома к той вершине, где и похоронена. Это не счастливая история. Она родила трех сыновей, Камму, Дирба и Мака, каждый выглядел как один из насильников, каждый из которых был отцом отдельного ребенка. И хоть она видела в них монстров, она все еще сохраняла себя живой до их восемнадцатого дня рождения, когда и умерла. Они назвали гору Холмом Оберега, и они зажигают огни Самайна в ее честь.
Бран слышал такое, и их всегда было трое. Черная магия любила питаться болью. Друидесса, наверное, и не поняла, что питала чары волшебника все те годы, что хранила себя живой ради своих сыновей.
Будет непросто уговорить ее помочь ему, ведь Айслинг была темной ведьмой. Хоть его невеста не увлекалась черной магией, она делала то, что не стала бы делать хорошая ведьма.
— Она не захочет помогать ведьме, — сказал он. — Это слишком — просить такое у женщины, чью жизнь испортил волшебник.
— Волшебники — не ведьмы, Бран. И это было давно.
— Такие раны не заживают так просто, — он услышал глубокий вдох Эльвы рядом с собой и задумался, как глубоко тянулись ее раны. Может, они были не такими, как у Тлахтги, Эльву не насиловали. Он надеялся на это. Когда все это кончится, он поговорит с ней и выяснит, что случилось за годы, пока его не было.
Сорча покачала головой.
— Она все еще одна из друидов. Я — ее потомок, и она поможет, если я попрошу.
— Ты готова это сделать? — Бран поднял руку, когда Эмонн открыл рот. — Погоди, я дам тебе сказать, Благой король. Думаю, мы все учитывали такой вариант. Возможно, настанет время, Сорча, когда тебе нужна будет помощь этого предка. Я не хочу, чтобы ты тратила ее на мою королеву. Скажи, где она, и я пойду один.
Эльва опустила чашку на столик между ними.
— Не один. Она — моя сестра, как и твоя жена, Король-ворон. Я иду с тобой.
Ему не нужен был хранитель, но Эльва не была согласна. Он хмуро посмотрел на свою прошлую любовь и задумался, кто научил ее быть такой упрямой. Не он. Он не был таким, когда тот, кого он любил, был в опасности.
— Что ж, — медленно сказала Сорча, — мы хотя бы знаем, что за твоей спиной присмотрят. Я могу сказать, где Тлахтга, но найти ее будет непросто. Если она решит тебе помочь, то это будет скорее проклятие, чем благословение.
Он выдохнул и кивнул.
— С друидами всегда так, да? Ваша магия не дается просто и свободно.
Сорча пожала плечами.
— Когда магия сильная, кто-то должен за нее платить.
Он потер ладонью лицо и помахал рукой перед собой.
— Ладно. Я встречусь с этой Тлахтгой, попрошу о помощи, постараюсь уговорить ее, и мы посмотрим, поможет ли она нам.
— С Эльвой вместе, — добавила Сорча.
Мышцы на его челюсти напряглись. Его зубы трещали так громко, что даже он их слышал.
— Да, с Эльвой. Если она меня замедлит, я ждать не буду.
Эльва громко рассмеялась, напугав его.
— О, жалкий маленький Неблагой принц. Я не буду тебя замедлять, но ты можешь не поспевать за мной.
Он хмуро посмотрел на нее между пальцев.
— Посмотрим. Сорча, где эта друидесса, и как долго мне ее искать?
— Несколько дней, если перенесешься к основанию ее горы. Дальше нужно будет забраться. Магия не сработает на той горе, кроме ее магии, — она махнула ладонью между ними, и в воздухе появилась картинка. — Тут вы начнете путь.
13
Проклятие и благословение
Магия пронзила тело Айслинг, текла по ее венам, треща и меняя кости. Агония превращения стала такой знакомой, что было почти не больно. Она ощущала это уже сотню раз. Может, больше.
Наконец, проклятие отпустило ее. От резкого облегчения она обмякла в воде, что накрыла ее с головой. Айслинг всплыла. Кроваво-красная вода текла по ее щекам, плечам и ладоням. В этой реке было так много смерти, и даже это не беспокоило ее. Она была рядом со смертью всю жизнь, знала, что это была просто часть существования.
Она выбралась из реки, сжалась на краю, опустилась щекой на теплую траву. Айслинг знала, что через пару мгновений ей нужно было встать и продолжить путь. Она не могла оставаться на одном месте слишком долго, иначе Кэрман найдет ее.
И все же…
— Бран, — прошептала она. — Если слышишь меня или ощущаешь, прошу, делай то, что ты делаешь. Отыщи меня.
Они были порознь лишь несколько дней, и она скучала. Она скучала по бесконечным фразам, что злили ее, по его странной реакции на смерть, несущуюся к нему. Но больше всего скучала по его нежным ладоням, и как он мог вернуть ее с края одним прикосновением.
— Айслинг? — голос не был похож на Брана, но дрожь пробежала по ее спине.
Она подняла голову и увидела Лоркана в нескольких футах от себя, банши была рядом с ним.
— Что такое?
— Герцогиня хочет тебя видеть.
Еще одна герцогиня и проклятие. Она шла по тому же пути, что и раньше, но с другой опасностью?
В этот раз она была одна, и опасность была личной. Айслинг не хотела признавать, что это был цикл. Она помогла Брану, теперь нужно было помочь себе. Если бы она была бардом, это было бы даже поэтично.
— Мне нужна одежда, — прохрипела она, горло все еще болело от сдерживания криков во время при превращении.
— У меня есть это, ваше величество, — банши протянула руки, шагнув вперед. Белое платье ниспадало с ее рук как белый туман у водопада.
— Нет, — Айслинг покачала головой. Она указала на реку, ее платье лежало на берегу. — Я буду в том, что заслужила. Может, я и лежу в грязи, но я все еще королева.
Гордость сияла в глазах Лоркана, а потом он повернулся и прошел к ее наряду. Платье точно пахло грязью, но разве не так должна пахнуть Воронья королева?
Ее трон был не из шелка и золота. Это был трон королевы мертвых, и он пах как могила.
Лоркан вернулся к ней, просунул ладони под ее руки, поднял ее на ноги. Он не смотрел на нее толком, только помог ей надеть платье, что идеально сидело на ее теле. Она была в нем во второй раз, но, может, это было не то же самое платье. Это ощущалось как будущее и источало магию.
Крылья жуков щелкали на ее боку, она повернулась к Лоркану.
— Как я выгляжу?
Он строго окинул ее взглядом и посмотрел ей в глаза.
— Как королева.
Скромный корсет обхватил ее грудь и ребра, поддерживая позу, хотя она хотела обмякнуть от усталости. Тонкая черная ткань накрывала плечи и тело как плащ. Панцири жуков создавали броню на ее руках, бедрах, мерцали на юбках, ниспадающих до земли.
Это впечатляло бы, не будь ее волосы мокрыми и спутанными. Она словно выбралась из реки уже мертвой. Может, так и было. Это место ощущалось как земля обреченных, а не место искупления.
— Пойдем? — спросила она у банши. — Думаю, не стоит заставлять Ифу ждать.