наши сумели бросить в жерло Ородруина Кольцо коммунистического Всевластья, и чары развеялись. Эйфория освобождения… Любопытно, кстати – а как это все смотрелось с вашей стороны баррикады, генерал?
– Смахивало на Мировую революцию: примерно так мы и представляли себе это дело в юности. С обратным знаком, естественно, – хмыкает Вульфсон.
– Так вот, 15 января 90-го волнения, начавшиеся в Восточном Берлине еще под Новый год, завершились бескровным захватом здания Министерства Госбезопасности на Норманненштрассе. В руки восставших – нечастая удача в истории революций! – попали все архивы Штази, целые и нетронутые: списки осведомителей с полными собраниями их сочинений, досье на диссидентов и прочая, и прочая… Не нашли только документов Главного управления «А», внешней разведки – ни единой бумажки, ни единого компьютерного файла! А ведь хозяйство было не маленькое: больше четырех тысяч сотрудников центрального аппарата, почти 30 тысяч агентов за границей… Вы, герр Вульфсон, как всегда оказались самым умным и предусмотрительным.
– Вы опять мне льстите, герр О'Миллер. Я, как известно, к тому времени уже три года как пребывал на пенсии.
– Ну-ну, не скромничайте, генерал! Никому, кроме вас, такое было бы не под силу. Когда в 86-м вас выперли в отставку – как «подголоска московских ревизионистов Горбачева и Яковлева» и вообще без пяти минут диссидента (одна история с самовольной, в обход цензуры, публикацией на Западе вашей «Тройки» чего сто́ит!) – в руководстве Штази остались одни ничтожества. С одного конца – маразматики-сталинисты, вроде вашего прижизненно –мумифицированного шефа Мильке, с другого – мелкая комсомольская погань из поколения «чего изволите», равно готовая хоть бить по почкам диссидентов, хоть торговать по дешевке краденым оружием со складов ЗГВ или крадеными же досье на собственных агентов… Расклад вам на руки пришел – не позавидуешь, но вышли вы из положения с честью. Ваша операция по СПАСЕНИЮ архивов Управления «А», герр Вульфсон, – своего рода шедевр, я перед вами преклоняюсь!..
– Не комментируется, – чуть пожимает плечами экс-разведчик, отпивая толику «Пльзеня».
– «Телерепортажи о падении Берлинской стены генерал Вульфсон смотрел уже в Москве. Тут, конечно, сразу приходят на ум генералы (несть им числа), что бестрепетно драпают в заграницу, бросив на произвол судьбы солдат своей разбитой армии, но эту версию мы отметем сразу: не тот человек. С какой же целью сей своевольный вассал примчался, загоняя коней, в замок своего двоедушного сюзерена?» Это то самое исследование, о котором мы говорили, герр Вульфсон; цитирую по памяти… Так вот, журналист тот предполагает, что вы, заполучив в свои руки архивы Управления «А», попытались торговаться с русскими.
Вы отлично понимали, в каком отчаянном положении оказались ваши люди, особенно личный состав нелегальных резидентур в ФРГ. Если те архивы попадут в руки властей Объединенной Германии – их ждет тюрьма за шпионаж, без малейшей надежды быть обменянными ; если в руки чужой спецслужбы – КГБ или ЦРУ, без разницы – их станут перевербовывать, шантажируя прошлой службой, и принуждать к работе на нового хозяина. Этот, последний, вариант был абсолютно неприемлем и для вас самого, герр Вульфсон, и для подавляющего большинства ваших офицеров: одно дело – сражаться за одну Германию в ее войне с другой Германией, и совсем другое – торговать Родиной, шпионя на иностранную державу.
И вы предложили КГБ неплохую, как вам казалось, сделку: пускай Советское руководство, подписывая с канцлером Колем грядущий, так сказать, приемно-передаточный акт на Восточную Германию (типа – «Сдаются по описи: Бранденбургские ворота – 1 шт., нобелевских лауреатов – 2 шт., третья в мире Олимпийская сборная – 1 шт., etc ), оговорит отдельным пунктом амнистию для ГДР-овских разведчиков – и действующих, кто решит сложить оружие, и тех, кто уже сидит в тюрьмах на Западе. Выторговать такой пункт Советам не составит труда: в конце концов, война-то окончена – и тут ОБЕИМ сторонам положено отпускать военнопленных по домам! Западногерманские и англо-американские шпионы, сидящие в тюрьмах бывшей ГДР, выйдут на свободу немедля, как только, так сразу – почему же их коллеги с другой стороны тайного фронта должны хлебать тюремную баланду?.. В обмен же на такую амнистию вы предлагали передать в распоряжение КГБ агентурные сети Управления «А» за пределами Германии, в третьих странах – прежде всего на Ближнем Востоке. Штази действительно располагала на тот момент превосходной агентурой в мусульманском мире: в Ливане, Сирии, Ираке, среди палестинской диаспоры – это ведь вы обучали навыкам разведывательной и контрразведывательной работы и арафатовский ФАТХ, и «Хамас»; в одной только йеменской резидентуре, в общем-то второстепенной, работало свыше сотни кадровых оперативников! Так что вы предложили русским вполне честный обмен…
– Не комментируется, – повторяет Вульфсон, вновь делая глоток пива, заметно более длинный, чем в прошлый раз.
– Журналист утверждает, что русские просто рассмеялись вам в лицо: их, понятное дело, интересовал вовсе не Ближний Восток (кому в том 90-м году нужны были все эти исламские экстремисты?), а как раз отлично налаженные агентурные сети Штази в Германии. Русские без обиняков предложили вам nevyjobyvatsa – (tak?) – и сдать им весь архив в обмен на политическое убежище для себя лично; ну плюс еще полудюжине ближайших сотрудников – в кого вы ткнете пальцем. А когда вы ответили: «Нет», вам просто указали на дверь – ну и отправляйся, мол, в свою объединенно –германскую тюрьму, недоумок! Еще приползешь на брюхе, куда денешься…
Вы вернулись в Берлин, по-прежнему не оставив попыток спасти своих людей. Времени почти не оставалось – и КГБ, и ЦРУ, и БНД вовсю вели уже между собою «Войну за Вульфсоново наследство». Ваш преемник, генерал Гроссман, потом клялся и божился, будто «русским не досталось ничего», но это, конечно, ерунда: Иван Кузьмин, заместитель тогдашнего шефа резидентуры КГБ, хвастался, что по ходу операции «Райсвольф» оперативных материалов Штази в их руки попало столько, что даже не все успели вывезти в Москву – часть пришлось просто сжечь из огнеметов на одном из полигонов ЗГВ. Бо́льшая часть материалов, конечно, должна была бы достаться БНД, но ЦРУ успело раньше. Американцы провели операцию «Розовое дерево» – как писали в прессе, «в лучших традициях англо-американских коммандос времен Второй Мировой, захватывавших нацистские архивы». Впрочем, злые языки утверждали, что материалы «Розового дерева» американцы просто-напросто купили – за шестизначную сумму; кстати, как вы полагаете, не был ли это как раз «пепел», оставшийся после тех русских огнеметов?
– Скорей всего. Я давным-давно уже не строю себе никаких иллюзий насчет «облико морале» коллег из КГБ…
– В результате операции «Розовое дерево» возник любопытнейший расклад. Бо́льшая часть агентурной картотеки Управления «А» вроде бы досталась ЦРУ; на все запросы братского БНД – ознакомиться с картотекой – американцы отвечали отказом. В прессе много об этом писали, чуть ли не как о начале «войны разведок» между США и Евросоюзом; чушь, конечно. Просто американцам ужасно не хотелось публично признавать, что в 90-м их изящно кинули, всучив «за шестизначную сумму» полнейшую абракадабру – вполне, впрочем, аутентичную… Картотека оказалась зашифрованной: структура ее представляет собою пазл, годный к прочтению, лишь когда у тебя на руках имеются ВСЕ фрагменты, без изъятия. Американцы понадеялись, что, имея, условно говоря, две трети кусочков пазла, они сумеют собрать его в одиночку, реконструировав недостающую треть – но увы им!.. Поистине гениальный ход, заимствованный скорее даже не из детективных романов, а из авантюрных: карта пиратского клада, разрезанная на три части, которые мало того что сами по себе бессмысленны, но еще и розданы троим злейшим врагам…
– Больно уж сложно… – качает головой Вульфсон. – В реальной жизни, герр О'Миллер, разведке удаются только самые примитивные комбинации…
– И тем не менее вам это удалось: вы, генерал, в одиночку обвели вокруг пальца разведки трех держав и прикрыли-таки своих людей от разоблачения и шантажа. То-то все те державы взбесились: три судебных процесса над вами, газетная травля – «Ату его! Вот он, главная шестерня репрессивного аппарата Штази!» Американы – те просто и незатейливо пытались вас купить…
– Да, это было весьма забавно. Прямо как в советских фильмах эпохи холодной войны: «Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин»… Нет, серьезно – в их прейскуранте впрямую фигурировала пресловутая «вилла в Калифорнии»; я уж и не знал – сердиться или смеяться… Что ж, герр О'Миллер, сама по себе версия забавная, а лично для меня в чем-то даже и лестная; как шпионский роман – вполне сойдет. А конкретные аргументы там есть?
– Кое-что есть. Ну, например, то обстоятельство, что в расшифровке «архива Штази» Германия сейчас продвинулась заметно дальше Штатов. Вероятно, вы слыхали краем уха про Комиссию пастора-диссидента Гаука: они там на общественных началах разгребают Монблан бумаг, оставшихся после Штази – и, по всему видать, будут сим благородным делом заниматься еще лет сто. И вот как-то раз, в 97-м году, натыкаются они в своих необозримых завалах на три магнитных диска; немедля возникает еще и некий гениальный дешифровщик и – о чудо! – на дисках обнаруживается… SIRA, база данных Управления «А», более полная, чем полученная американцами в ходе «Розового дерева»!
Тут, правда, сразу же возникает куча вопросов. В Комиссии Гаука помимо бумаг скопилось почти 11 тысяч магнитных дисков и пленок, из коих на тот момент было прочитано всего несколько десятков, не содержавших к тому же ровно ничего путного; чем вдруг привлекли к себе внимание именно эти три диска? Диски те якобы были случайно найдены в 90-м солдатами бундесвера в одном из атомных бункеров армии ГДР в Гарцрау; если так – почему они попали не в военную контрразведку и не в БНД, а в правозащитную лавочку Гаука? Утверждалось, будто диски просто «забыли размагнитить» – в нервном поносе начавшейся уже революции; но если их сочли размагниченными – зачем везти их в Гарцрау, вместо того чтоб выкинуть на помойку? а если их хотели припрятать «до лучших времен» – использовать в качестве тайника командный бункер может только полный идиот…