Вы спрашиваете, когда это произошло? Это произошло в сезон дождей тысяча восемьсот девяносто четвертого года. Не так давно, каких-нибудь девяносто лет назад.
Вы спрашиваете, где? Совсем недалеко отсюда. Вероятно, в радиусе двадцати миль. Из Гу-Булавайо Лобенгула направился строго на север и совершил самоубийство совсем недалеко от Замбези.
Вы спрашиваете, знает ли какой-нибудь живой человек, где находится эта пещера сокровищ? Я отвечаю: да!
Питер Фунгабера замолчал, а потом вдруг воскликнул:
— Молю, прости меня, дорогой Тунгата. Я забыл предложить тебе освежиться. — Он приказал принести еще один стакан, наполнил его водой, добавил лед и сам принес его Тунгате.
Тунгата сжал стакан ладонями и стал пить воду маленькими глотками.
— Итак, на чем я остановился? — Питер Фунгабера вернулся на свое место за столом.
— Ты говорил нам о пещере, — не удержался белый мужчина с бледными глазами.
— Да, конечно. Лобенгула перед смертью поручил охрану алмазов своему брату Гандангу. Считается, что он произнес следующие слова: «Настанет день, и моему народу понадобятся эти камни. Ты, и твои сыновья, и сыновья твоих сыновей будут охранять их, пока не настанет такой день».
Итак, тайна передавалась из поколения в поколение так называемого королевского рода матабелов Кумало. Когда избранный сын достигал совершеннолетия, он совершал паломничество со своим отцом или дедом.
Тунгата настолько ослаб от тяжелых испытаний, что чувствовал себя слабым и нездоровым, он не мог сосредоточиться, ледяная вода на пустой желудок подействовала на него, как наркотик, фантазии смешались с реальностью, и воспоминания о его паломничестве к гробнице Лобенгулы настолько ярко всплыли в сознании, что он словно переживал его, слушая слова Фунгаберы.
Тогда он учился на последнем курсе Университета Родезии. Он приехал, чтобы провести каникулы с дедом. Гидеон Кумало был помощником директора школы миссии Кхами в пригороде Булавайо.
— Тебя ждет большое испытание, — сказал ему старик, глядя сквозь толстые стекла очков. Тогда у него еще сохранялись остатки зрения, но через пять лет он ослеп окончательно. — Мы вместе отправимся в путешествие, Вундла. — Старик до последних дней называл его так. Вундла — кролик — всегда был любимым животным африканцев благодаря своей смышлености и живости. Рабы взяли легенду с собой, так в Америке появился Братец Кролик.
Они поехали на север на автобусе, пересаживались
бесчисленное количество раз у магазинов или на пустынных развилках. Иногда следующего автобуса приходилось ждать по сорок восемь часов. Такие задержки не вызывали у них раздражения. Они разводили костер под деревьями и всю ночь беседовали.
Какие чудесные истории умел рассказывать старый Гидеон! И сказки, и легенды, и рассказы о племени, но больше всего Тунгату завораживали истории из жизни. Он мог слушать их по пятьдесят раз и по-прежнему находить захватывающими. Рассказы об исходе Мзиликази из Зулуленда, об умфекане, или войне с бурами, о переходе через Лимпопо. Он мог повторить наизусть названия знаменитых полков и имена их командиров, помнил все кампании, в которых они принимали участие, все славные победы, которые они одержали.
Особенно ему нравились рассказы о «Кротах, проникших в гору», полке, созданном и находившемся под командованием его прадеда Базо Топора. Он выучил боевые песни Кротов и песни, их восхвалявшие, он мечтал о том, как он сам стал бы командиром Кротов и повел бы их в бой в боевом головном уборе из шкурок кротов и перьев.
Долгих, заполненных неторопливыми беседами пять дней путешествовала эта странная пара — полуслепой старик с седой бородой и юноша, пока Гидеон не попросил остановить дребезжащий автобус у полузаросшей лесной дороги.
— Хорошо запомни это место, Вундла, — приказал старик. — Это русло, засыпанное камнями, и утес, похожий на спящего льва. Здесь начало нашего путешествия.
Они пошли на север по ориентирам, которые Тунгата, по приказу старика, запоминал в виде стихотворения. Тунгата и сейчас мог вспомнить его, не задумываясь:
В начале спит лее, иди по его взгляду туда,
Где ходят слоны…
Они шли еще три дня неторопливым стариковским шагом, пока не подошли к крутому склону горы, скрывавшей в своих недрах гробницу Лобенгулы.
Тунгата помнил, как он опустился на колени перед заложенным камнями входом в пещеру, как капала на камни кровь из пореза на запястье, пока он произносил страшную клятву сохранения тайны. Старик ничего не говорил ему об алмазах или других сокровищах, и в клятве они не упоминались. Тунгата просто поклялся хранить тайну гробницы, передать ее своему сыну, пока не настанет день, когда «Дети машобане взмолятся о помощи, и скалы разверзнутся, чтобы освободить дух Лобенгулы, и он появится как огонь, огонь Лобенгулы!»
После церемонии старик прилег под выросшим у входа в пещеру фикусом и проспал до заката. Тунгата не спал, а осматривал вход в. пещеру и местность вокруг нее. Он увидел определенные признаки того, о чем предпочел не говорить деду сразу или во время долгого возвращения домой. Он не хотел тревожить или расстраивать старика — слишком сильно любил его.
Голос Питера Фунгаберы вернул его в настоящее время.
— На самом деле мы имеем честь находиться в обществе выдающегося члена клана Кумало, действующего хранителя гробницы старого разбойника, достопочтенного товарища министра Тунгаты Зебива.
Бледные глаза белого старика впились в замершего на деревянной скамье Тунгату. Он попробовал заговорить и почувствовал, что даже небольшое количество воды смягчило воспаленное горло.
— Я ничего не знаю о выдуманной тобой чепухе, и даже если бы знал… — Он не закончил фразу.
— Ты скоро поймешь, что мое терпение неистощимо, — пообещал ему Фунгабера. — Алмазы пролежали там девяносто лет, еще несколько недель их не испортят. Я привез врача, который будет следить за твоей обработкой. Скоро мы узнаем, какие страдания ты можешь вынести, прежде чем тебя подведет хваленое матабельское мужество. С другой стороны, ты сам можешь в любой момент прекратить неприятности. Ты можешь проводить нас к месту погребения Лобенгулы, и сразу же после этого я обещаю отправить тебя из страны в любое место по твоему собственному выбору. — Питер замолчал, прежде чем добавить то, что, по его мнению, делало предложение еще более привлекательным. — С тобой может уехать и та молодая женщина, которая так храбро защищала тебя в суде.
При этих словах на выражавшем полное презрение лице Тунгаты промелькнуло какое-то чувство.
— Да, — подтвердил Питер. — Мы уже позаботились о ее безопасности.
— Нет необходимости даже опровергать твою ложь. Если бы ты нашел ее, то давно использовал бы против меня. — Тунгата верил, что Сара выполнила его приказ. Она увидела и поняла знак, который он подал ей, когда его выводили из зала суда. «Скрывайся! Ты — в опасности!» Он надеялся, что она была в безопасности, больше надеяться было не на что.
— Посмотрим, — пообещал Питер Фунгабера.
— Это не имеет значения, — попытался защитить ее Тунгата, получив подтверждение, что машоны пытаются ее найти. — Она — всего лишь женщина, делайте что хотите. Она мало значит для меня.
— Капитан! — крикнул Фунгабера. Начальник охраны появился мгновенно. — Уведите заключенного. За его состоянием будет наблюдать врач, следуйте его указаниям. Вам понятно?
Когда Тунгату увели, Бухарин произнес тихо:
— Возможны сложности. Он обладает физической силой и чем-то еще. Некоторые люди не подчиняются даже в случае применения грубой силы.
— Возможно, потребуется время, но в итоге…
— Я не разделяю твой уверенности. — Бухарин мрачно вздохнул, — Вы действительно нашли эту женщину, Сару Ниони?
Питер медлил с ответом.
— Еще нет. Она исчезла, но, повторяю, все зависит только от времени. Она не сможет прятаться вечно.
— От времени, — повторил Бухарин. — Можно найти время на все, но твое уже истекает. Все нужно закончить быстро или никогда.
— Дни, даже не недели, — пообещал Питер, но в его голосе не было уверенности, и Бухарин, как превосходный охотник на людей, мгновенно воспользовался преимуществом.
— Этот Зебив — крепкий орешек. Не уверен, что обработка в нашей клинике принесет желаемый результат. Кроме того, мне не нравится вся эта болтовня об алмазах. Похожа на сказку для детей. А еще больше мне не нравится то, что эта женщина сумела ускользнуть от тебя. Я начинаю сомневаться в исходе всей операции.
— Ты неоправданно пессимистичен. Все идет по плану. Мне нужно лишь немного времени, чтобы это доказать.
— Ты знаешь, что я не могу оставаться здесь надолго — должен возвращаться в Москву. О чем я буду вынужден там доложить? Сообщить, что ты ищешь сокровища? — Бухарин поднял обе руки. — Они подумают, что я впал в старческий маразм.
— Месяц, — сказал Питер Фунгабера. — Мне нужен еще один месяц.
— Сегодня — десятое. Ты должен доставить нам алмазы и человека до конца месяца.
— Слишком мало времени, — возразил Питер.
— Первого числа следующего месяца я вернусь. Если ты не успеешь закончить дело до этого времени, я буду рекомендовать своим руководителям отменить операцию.
* * *
Змея была чуть меньше шести футов длиной и была похожа на беременную свиноматку. Она лежала свернувшись в углу клетки. В идеальных ромбах ее узора, окаймленных траурным черным цветом, были собраны все цвета осени: бледно-лиловый и золотистый, красновато-коричневый и мареновый.
Тем не менее прекрасная окраска и узор не могли отвлечь внимания от ужасающей головы этого создания. Размером она напоминала ядовитую тыкву, а формой — пику, сужающуюся к носу с прорезями ноздрей. Глаза змеи сверкали, как бусинки из черного янтаря, а раздвоенный язык то появлялся, то исчезал из растянутого в ухмылке рта.
— Вынужден признаться, что в этом нет моей заслуги, — сказал Питер Фунгабера, — это маленькое развлечение придумал врач лично. — Он улыбнулся Тунгате. — Прошло много дней со времени нашего последнего разговора, и твое время истекло, впрочем, как и мое. Я должен получить твое согласие сегодня или никогда. Завтра твоя жизнь ничего не будет стоить.