Совсем маленькие бултыхались на мелководье с надежными надувными кругами и подушками.
Шли занятия утренней группы. На галерее отрабатывали движения всухую. Зато в тепловатой воде не оставалось ни одного сухого чубчика.
Два мальчика выбрались из неглубокого бассейна и стали гоняться друг за другом. С криками и воплями они носились вокруг бассейна, и тренер прикрикнул на них, чтобы утихомирились. Тогда они бросились в кабинку и начали бороться.
Потом один вырвался и стал кидать в другого одежду, схватил деревянный башмак и швырнул. Башмак ракетой пронесся над бассейном, со звоном влетел в окно другой кабинки и скрылся из глаз.
Наступила тишина.
Тренер посмотрел на дырку в стекле и на мальчишек, которые стояли пристыженные, красные, готовые провалиться сквозь землю, неторопливо вылез из бассейна, торжественным шагом приблизился к провинившимся.
Мальчик, бросивший башмак, заплакал, и разгневанный тренер смягчился.
— Подберите стекла, — сказал он. — Люди могут порезаться. Да смотрите, чтобы ничего не осталось.
— А...а... мой башмак... Он там, в кабинке, — всхлипывал мальчик.
— Ладно. Пойду возьму ключ и отопру. Заберешь свой башмак. А сейчас хватит реветь. Подбирайте стекла, да будьте осторожны, не пораньтесь.
Тренер покачал головой и пошел в контору.
И словно восстановилось прерванное течение жизни: снова послышались всплески воды и испуганные возгласы.
Тренер вошел в контору.
Девушка, продававшая билеты, металась по комнате и ворчала.
— Ну, что у тебя стряслось?
— Обокрали.
— Опять?
— Опять! И почему, черт возьми, человеку нельзя пожить спокойно...
— Что стащили на этот раз?
— В том-то вся и штука. Украли не так уж много... Гляди...
Тренер осмотрелся. Оконная рама была выломана. Под стеклом аккуратными рядами лежали плитки шоколада и радужно яркие пакетики карамели «Япп», «Дайм», «Скотте», «Вальнет».
— Не видно, чтобы тут что-то стащили, — сказал он с недоумением.
— Ну да. Всего лишь коробку шоколада.
— Непонятно. Обычно выносят все подчистую.
— То-то и оно. А ты зачем пришел?
— Мне нужен ключ от пятнадцатой кабины. Мужской.
— Возьми...
Он повернулся к доске и протянул руку. Вот так так! Ключа на месте нет.
— Может, кабина сдана?
— Нет. Разве ключ не висит?
— Нет.
— Странно...
— А запасного у тебя нет?
Девушка выдала запасной ключ, и тренер ушел.
Юные правонарушители, раскрасневшись, собирали осколки и весело перекликались с приятелями.
— Ну, как дела? — спросил тренер.
Он отпер дверь кабины, распахнул ее и хотел войти.
И замер на пороге.
На полу лицом вниз лежал мальчик. Рядом валялись две пустые водочные бутылки и ворох оберток от шоколада.
Тренер нагнулся над мальчиком, перевернул его на спину.
Мальчик не подавал признаков жизни.
Кое-кто из учеников успел заглянуть в кабинку, и новость с быстротой молнии облетела всю школу. Наступила полная тишина. Ни всплеска, ни голоса.
Тренер заметил на шее у мальчика цепочку с биркой.
Еркер Ваденшё. И дата рождения. Мальчику было шестнадцать лет. Адрес его тоже был указан.
Но тренер не стал звонить его родителям. Он набрал номер полиции.
— Стур! — рявкнул селектор с такой силой, что все подпрыгнули. — В чем дело?
— Это Макс из охраны порядка. Патруль привез на пункт «скорой» паренька. Его нашли в бессознательном состоянии в кабинке в Кальбадхюсет. По-видимому, алкогольное отравление. Интересно, что в кармане у него ребята обнаружили украшения. В том числе кольцо, на котором выгравировано имя Линнея...
— Линнея?
— Ну да. Я подумал про Линнею Нильссон... Помнишь, ограбление квартиры.
— Вот так штука! — воскликнул Элг.
Моника покачала головой, и Бу Борг вздохнул.
— Ни к чему это, понимаешь, — втолковывала она ему.
— Но...
Появился Стюре Магнуссон, и Борг замолчал.
— Все здесь ошиваешься? — поинтересовался Стюре.
— Как видишь.
Стюре подошел к полкам с комплектами газет и стал рыться в пухлых кипах. Он пыхтел и отдувался. Борг, покусывая нижнюю губу, созерцал его спину. Моника смотрела на крышку письменного стола и крутила на пальце кольцо. Вошла Бритт. Борг снова вздохнул.
Не везет, так не везет, подумал он.
— Между прочим, ты неплохую статью написал, — буркнул Стюре.
— Рад, что тебе понравилось...
— Надеюсь, в Нюхеме наведут порядок.
Он нагнулся над развернутой подшивкой, бормоча что-то невнятное, потом потянулся за ножницами и стал вырезать рекламу.
— Так я и знал, — сказал он. — Конечно, перед рождеством...
И опять забормотал что-то себе под нос.
— О каком порядке речь? — спросил Бу и сделал затяжку.
— Чего?
— Ты сказал, что в Нюхеме наведут порядок.
— Я?
— Ну да...
— Ага... да...
Стюре направился к себе в кабинет, на ходу читая вырезанную рекламу.
— Ну да. Мы... Мы об этом позаботимся...
Казалось, он был где-то далеко-далеко отсюда. Дверь с легким стуком захлопнулась.
Бу поглядел на Монику, она покраснела, потом на Бритт, та улыбалась. Тогда он подошел к двери кабинета и распахнул ее. Стюре, развалившись в кресле, обмахивался веером и разговаривал по телефону.
— ...Мы давали вашу рекламу, — объяснял он. — Да нет, не осенью. А перед самым рождеством... Да-да, двадцатого декабря...
Он вопросительно уставился на Бу.
— Нет, — ответил он в трубку. — Так дело не пойдет. Сначала оплатите ту рекламу.
Он выпятил губу и усиленно замахал веером с павлинами, так что тот даже зашуршал.
Откинувшись на спинку, он положил ноги на стол. Подошвы босоножек были стерты до блеска и стоптаны набок, а сквозь дырку в носке проглядывал большой палец правой ноги.
— Да, пожалуйста. Вот тогда и обсудим возможность дальнейшего сотрудничества. Что? Нет. Извините, но этого я не могу. — Он наморщил лоб. — Благодарю, — сказал он и положил трубку.
Отдуваясь, Стюре снова откинулся в кресле, расстегнул рубашку и стал обмахивать свою волосатую грудь.
— Фу, дьявол, жарко.
— Ну, расскажи, — попросил Бу Борг, присев на стул.
— Про Красную Шапочку и Серого Волка?
Он засмеялся. Борг не понял, что его так развеселило.
— Да нет. Ты сказал, вы позаботитесь о том, чтобы навести порядок...
— А... вот ты о чем...
Стюре с шумом опустил ноги на пол и вдруг исчез из виду. Он так долго не показывался, что Борг даже подумал, уж не стало ли ему плохо от жары. Но он наконец вынырнул из-под стола, весь красный от натуги.
— Чертова баба. Никогда не заштопает носки...
Он встал, обошел вокруг стола, достал со шкафа графин с соком, взял стакан, открыл холодильник и вынул из морозилки ванночку с кубиками льда.
— Хочешь? — спросил он, протягивая графин.
Борг кивнул.
— Погляди, может, в туалете есть стакан...
Борг открыл дверь в туалет. На полочке под зеркалом стояли три немытых стакана. Он выбрал наименее грязный и тщательно ополоснул. Потом они сидели друг против друга и пили сок. Стюре обмахивался веером, а Борг пытался что-нибудь из него вытянуть.
— Да-да, — говорил Стюре. — Ну что ты ко мне прицепился?.. Мы решили установить дежурство...
— Что за дежурство?
— Из жильцов. Вчера уже был разговор на этот счет... с двумя-тремя соседями... Попробуем организовать в Нюхеме охрану, патруль по два человека, чтобы в случае чего быть наготове.
— Наподобие гражданской гвардии?
— Что за чушь! Какая еще гражданская гвардия! Нее-ет! Просто мы будем защищать себя и свою собственность. Разве это запрещено! Или ты из тех проклятых радикалов, которые считают, что человек не имеет права защищать себя и то, что ему принадлежит?
— Успокойся. Я только спросил...
— Мой молодой друг. Могу тебе сказать, что в последнее время — дьявол меня забери, если это не так! — стало опасно ходить по вечерам. Того и гляди свернут челюсть или ограбят. Люди боятся выходить из дому поодиночке. Бандиты забираются в машины, взламывают квартиры, грабят честной народ.
— Да кто грабит-то?
— Банды подростков.
— И вы, значит, хотите создать отряды самообороны?
— Да. Сегодня вечером соберемся и поговорим... Черт побери, неужели мы не имеем права навести у себя в районе порядок? Что же нам остается, если полиция бездействует?
Бу прихлебывал сок и поглядывал на толстяка Стюре.
— Вот вчера вечером... один мой знакомый, Ханс Линдстрём, позвонил и рассказал, что его парня избили в гараже, когда он ставил велосипед...
— А что за человек этот Ханс?
— Вполне порядочный мужик. Работает в городском проектном бюро. Тебе бы с ним поговорить да написать насчет того, что творится в Нюхеме. Почему ты об этом не пишешь, а? Ни строчки не было о том, какое разбойничье логово представляет собой Нюхем. Особенно в последнее время, когда там поселилось несколько новых семей. Проклятые отбросы общества. Из-за таких вот подонков мы, остальные, должны страдать.
— Чего ж ты не переедешь, если тебе там не нравится?
— Кто сказал, что мне там не нравится? Я хочу там жить. И я буду там жить, черт меня побери! Я добьюсь, что там можно будет жить. Угадай, кто у Линдстрёма сын? Боксер! А его все-таки избили. Нет, ты должен написать толковый очерк про Нюхем. Поговори с Хансом Линдстрёмом. Он тебе кое-что расскажет...
— Ты тоже можешь рассказать.
— Да, но это не совсем удобно. Я ведь сотрудник газеты и так далее...
— А это законно, такого рода гражданская гвардия?
— Налить еще соку?
— Нет, спасибо.
— Тогда убирайся. Я не намерен болтать с нахальными журналистами, у которых еще молоко на губах не обсохло. И не смей произносить слов «гражданская гвардия», а то полетишь отсюда вверх тормашками!