– Слушаюсь, мой фюрер! – поднялся рейхсминистр внутренних дел и живо вышел в коридор.
Через несколько минут Гиммлер вернулся к Адольфу Гитлеру с докладом.
– Мой фюрер, на территории ставки Штауффенберг не обнаружен.
– Как так получилось?! – выкрикнул Гитлер. – Ведь был отдан приказ никого из ставки не выпускать! Кто нарушил приказ?!
– Мы установили, что Штауффенберг сумел убедить охрану, что выполняет ваше срочное поручение, которое должен донести генерал-полковнику Фридриху Фромму.
– Вот что, Гиммлер, выезжайте немедленно в Берлин, на Бендлерштрассе, в штаб резервной армии, и арестуйте немедленно этого Штауффенберга!
– Слушаюсь, мой фюрер! – энергично отозвался Гиммлер. – Выезжаю немедленно!
Глава 1224 июля. Ближняя дача. Провальный заговор
Иосиф Виссарионович подошел к окну и некоторое время наблюдал за рыжей белкой, нахально бегающей по территории дачи: она то быстро взбирались по стволам в густые кроны лип, то вдруг стремительно спускалась и смело выскакивала на ухоженные аллеи, совершенно не опасаясь людей, находящихся поблизости. Охрана даже не смотрела в ее сторону, привычная к этому зрелищу. Белки, поселившиеся на Ближней даче Верховного главнокомандующего, были почти ручные и нередко прибегали прямо к КПП, выпрашивая какое-нибудь лакомство. Так произошло и на этот раз. Молодой лейтенант, попав под чары хвостатого грызуна, присел на корточки и протянул рыжему зверьку широкую ладонь, на которой лежало несколько лесных орешков. Позабыв про страх, пушистая проныра быстро подскочила к лейтенанту, ухватила лапками ядрышки, тотчас устремилась к близстоящему приземистому дубу и, мгновенно проскочив по стволу, спряталась в густой раскидистой кроне.
Случайно подсмотренная сценка немало позабавила Иосифа Виссарионовича. Он повернулся к Лаврентию Берии, который пришел с докладом, и утвердительно произнес:
– Значит, этот майор Шварценберг был прав. Покушение состоялась точно двадцатого июля.
– Именно так, товарищ Сталин. Жаль, что он перешел к нам так поздно, он мог бы быть нам очень полезен, из него получился бы весьма хороший источник.
– Возможно… Как разворачивалась ситуация дальше? Полковника Штауффенберга разоблачили быстро?
– Заговор против Гитлера был подавлен в течение одного дня, – охотно продолжал Берия. Утром он получил шифровку от агента, находящегося в ближнем окружении генерала войск СС Эрнста Кальтенбруннера, и с готовностью делился с Верховным полученной информацией. Никто прежде не подбирался так близко к одному из ключевых руководителей Третьего рейха, и Берия весьма дорожил этим агентом. У него отсутствовал даже псевдоним. Имелся только номер – «216». Полное обезличивание, никаких намеков на субъектность. – По замыслу заговорщиков генерал-полковник Людвиг Бек должен был стать главой государства, политик Карл Фридрих Герделер шел на должность канцлера, а генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен становился верховным главнокомандующим. Через час после объявления полковником Штауффенбергом о смерти Гитлера Людвиг Бек прибыл в здание военного министерства и возглавил выступление военных. Связался по телефону с командующим вермахтом во Франции генералом пехоты Карлом Германом фон Штюльпнагелем и приказал ему арестовать руководящих чинов СС в Париже, что тот незамедлительно и сделал. Увы, это был единственный приказ несостоявшегося главы государства.
– Не совсем, – сдержанно поправил Иосиф Виссарионович. – Он сделал еще два звонка: главнокомандующему вооруженными силами Западного фронта генерал-фельдмаршалу Хансу фон Клюге[107], чтобы тот присоединялся к мятежникам, и командующему группой армий «Север» генерал-полковнику Фердинанду Шернеру[108] и приказал, чтобы войска отступали из Курляндии и усилили оборону немецкой территории. Шернер пренебрег его приказом.
– Именно так, товарищ Сталин, – произнес нарком, стараясь не выдать своего удивления. – Но не один из этих приказов не был выполнен. Возможно, генерал-фельдмаршал Ханс фон Клюге выполнил бы такой приказ, но он понял, что заговор провалился. А генерал-полковник Фердинанд Шернер и вовсе очень предан Гитлеру.
– И пользуется у него особым доверием, – согласился Иосиф Виссарионович. – В отличие от многих аристократов, пришедших в армию офицерами после окончания училищ, Фердинанд Шернер прошел путь от рядового до генерала. Гитлер вообще с симпатией относится к генералам, которые, как и он сам, начинали службу простыми солдатами. Продолжай, Лаврентий.
– Все основные события разворачивались в течение одного дня. Вечером по радио сообщили о неудачной попытке покушения на Гитлера, и охранный батальон Гитлера «Великая Германия» взял под контроль все правительственные здания в Берлине. При задержании полковник Штауффенберг пытался отстреливаться, но его ранили в плечо и арестовали. Людвигу Беку разрешено было застрелиться. В этот же день Фридрих Фромм собрал заседание военного суда, которое приговорило к расстрелу основных заговорщиков: Ольбрихта Квирнхайма, Хафтена и Штауффенберга. Тела расстрелянных похоронили на Старом кладбище церкви Святого Матфея в Берлине. Однако прибывший Гиммлер приказал выкопать их и сжечь в крематории в Веддинге, а их прах развеять над дренажными полями.
– А что известно по Карлу Фридриху Герделеру? Он же собирался быть канцлером вместо Гитлера.
– Ему удалось скрыться. Но думаю, что ненадолго. Полиция усиленно занимается его поисками. А вот генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен прибыл в Берлин и в полной военной форме, с фельдмаршальским жезлом в правой руке заявился в штаб армии резерва, где находились руководители военного мятежа против Гитлера. Он тотчас заявил, что принимает на себя обязанности главнокомандующего вермахтом. Генерал-полковника Эриха Гепнера назначил командующим резервной армией, а генерал-лейтенанта Карла фон Тюнгена[109] поставил на должность командующего оборонной группой III, это уже Берлин. – Сталин лишь едва кивнул, давая понять, что понимает, о чем идет речь. – Позже ему доложили, что Гитлер жив. Генерал-фельдмаршал понял, что шансы сместить Гитлера равны нулю, и покинул здание, назвав организаторов заговора дилетантами. Сейчас они все арестованы и ждут суда.
– Эрвин фон Вицлебен настоящий прусак, ему бы родиться на столетие раньше, тогда, может быть, он себя бы и показал. Для нас, может, оно и к лучшему. Сколько примерно офицеров участвовали в заговоре? – спросил Сталин.
– Товарищ Сталин, в заговоре против Гитлера участвовали не только офицеры, очень много было и гражданских. Практически из всех слоев общества. Но офицеров действительно много, по данным нашей разведки, счет идет на десятки!
– Постарайтесь привлечь этого Кристиана Шварценберга к работе. Например, его можно определить в войсковую разведку 1-го Прибалтийского фронта. В кратчайшие сроки мы обязаны выйти на Балтику, чтобы развивать наше дальнейшее наступление на Пруссию, и его помощь, как человека, знающего немцев с противоположной стороны, нам бы очень понадобилась.
– Мы уже занимаемся этим вопросом, товарищ Сталин.
– Завтра у нас совещание Государственного комитета обороны. Ты подготовил доклад о производстве бронебойных снарядов для самоходных пушек?
– Так точно, товарищ Сталин. Могу вам рассказать об этом прямо сейчас.
– Не нужно, Лаврентий. Расскажешь всему составу Комитета. Мне нужно поработать. Можешь идти.
Глава 1325 июля 1944 года. Москва. Неожиданное предложение
После разговора с наркомом Берией майора Шварценберга поместили в трехэтажный особняк на окраине Москвы. Внешне он мало чем отличался от остальных домов, стоявших по соседству, разве только обширной территорией, огороженной четырехметровым забором. Внешне здание выглядело безлюдным, только иной раз через высокие двери в него заходили военные, а через металлические ворота, охраняемые караулом, въезжали грузовики.
В действительности это была пересыльная тюрьма, находящаяся в ведомстве Народного комиссариата внутренних дел. В ней содержались высокопоставленные военнопленные, владеющие государственными тайнами. Судьбу каждого из заключенных Лаврентий Павлович решал самолично. Несколько дней назад тюрьма пополнилась новым узником – немцем, что было весьма необычно для столь закрытого пенитенциарного центра.
Потянулись пятые сутки, а о нем даже не вспоминали. За время пребывания в тюрьме он ни разу не слышал даже обрывков речи или каких-то звуков. Абсолютное безмолвие! Немотой был пропитан каждый камень. Только два раза в день с грохотом открывалась кормушка, через которую мрачного вида надзиратель молча передавал жидкую похлебку, которую русские по какому-то странному недоразумению называли завтраком и ужином.
Столь затяжную паузу в отношениях с советскими спецслужбами майор Шварценберг воспринимал как некий элемент усиленного воздействия на его психику. Русским хотелось понять, как он поведет себя в абсолютной изоляции. Возможен второй вариант: спецслужбы еще не определились, как поступить с перебежчиком – ликвидировать его без лишнего шума как ненужного свидетеля или привлечь в какие-то темные закулисные разведывательные игры, где он может быть весьма полезен.
Майор Шварценберг оставался спокойным. Волноваться было не о чем. К любому, пусть даже трагическому финалу он был подготовлен. Свою задачу он исполнил до конца, сделал все, что от него требовалось и соответствовало его личному представлению о чести. Война с Россией была ошибкой, и ее нужно было исправить как можно быстрее.
Нынешний день выдался совершенно не похожим на предыдущие. Ранним утром в толще металлической двери с отвратительным скрежетом дважды провернулся ключ; тяжелая дверь неслышно провернулась вокруг шарнирной петли, и в проеме предстал генерал-майор Ханников. Шварценберг невольно поднялся со скамьи, приветствуя вошедшего.