– А почему вы не охраняете железнодорожные пути?
– Именно этим мы сейчас и занимаемся, господин группенфюрер. Мы прошли путь от Альт-Ауц[161] до Елгавы. Близ железнодорожной станции зенитной артиллерией отбили налет русских бомбардировщиков, затем прибыли на станцию Платоне для прикрытия высадки мобилизованных, и вот сейчас, согласно плану, двигаемся в Ригу для охраны железнодорожных путей.
– Отставить Ригу! Там и без вас разберутся. Сейчас есть дела поважнее. Немедленно направляйтесь в Элею, занимайте выгодные позиции у моста и ждите бронированную колонну приблизительно из десяти машин. И пусть вас не смущают в ее составе немецкие бронетранспортеры и тевтонский крест на их башнях! Эта русская диверсионная группа, которая уже достаточно наделала переполоху в нашем глубоком тылу! Разгром гарнизона в Ионишкисе – это их рук дело. Как только увидите эту колонну, стреляйте по ней со всех артиллерийских орудий. Она должна быть уничтожена в первые минуты боя! Вам все понятно?
– Так точно, господин группенфюрер! Занимаем позиции у моста через реку Элея и при появлении русской бронированной колонны с немецкими крестами открываем по ней огонь.
– Все так! Других бронированных колонн в этом районе быть не должно. И звоните мне сразу же, как будет обнаружена колонна!
Группенфюрер положил трубку. Поставленная перед бронепоездом задача выглядела несложной. На счету поезда был не один десяток уничтоженных танков и бронетранспортеров. А сам командир бронепоезда обер-лейтенант Краузе был весьма опытным офицером, воевавшим на бронированной железнодорожной технике еще в Первую мировую войну. Однако Штреккенбаха что-то тревожило. Причину своего беспокойства разгадать он никак не мог.
Глава 27Конец июля 1944 года. Заманчивое предложение
К предупреждению группенфюрера СС Штреккенбаха командир бронепоезда обер-лейтенант Краузе отнесся весьма серьезно. Мелочей на войне не существует, а если русской моторизованной разведке удалось проехать семьдесят километров в глубину немецкой территории, разгромив при этом пятитысячный гарнизон в Ионишкисе, значит, предстоит столкнуться с серьезным соперником, весьма искушенным в военном деле, и недооценивать его нельзя.
Воевать на бронемашинах Отто Краузе начинал с мотодрезины в Первую мировую войну на Западном фронте. В августе четырнадцатого их части, обладая значительным перевесом в живой силе, перешли границу с Бельгией и быстро вторглись на значительную глубину их территории. На мотодрезину была установлена крупная мортира, с которой их боевой расчет обстреливал бельгийские крепости, нанося при этом гранитным постройкам значительный ущерб.
Немногим позже Краузе освоил бронемобиль и провоевал на нем до конца шестнадцатого года, а в январе семнадцатого его пересадили на бронепоезд, в который он влюбился сразу и бесповоротно! Старенький, с четырьмя вагонами, построенный по заказу Генерального штаба еще в начале двадцатого века, крепко побитый пулями и минами, со стальными заплатками, закрывавшими пробоины, он походил на бывалого ратника, прошедшего через многие сражения, но не утратившего боевитости. В экипаже бронепоезда Отто Краузе провоевал до самого конца войны, бесстрашно выезжал на позицию французов, сея в их рядах панику, за что не однажды был отмечен командованием Железными крестами.
После завершения боевых действий бронепоезд длительное время стоял на железнодорожном вокзале в Мюнхене, заслужив право на отдых. Отто Краузе не однажды проведывал своего старинного боевого товарища. Захватив бутылку шнапса, он подолгу сидел на рельсах и, вспоминая годы, проведенные в его бронированном чреве, пил крепкий шнапс стопку за стопкой. То, что оставалось в бутылке, он разбрызгивал на вагоны и окроплял колеса (как бы тем самым угощал своего товарища), после чего возвращался в свою небольшую квартирку на окраине города.
В один из погожих дней Отто не обнаружил поезд-крепость на прежних путях. Поинтересовавшись у рабочих, куда именно его отогнали, он услышал невероятно трагическую новость – на переплавку. Ощущение было такое, как будто у него вырвали кусок мяса. Расколотив бутылку шнапса о рельсы, он, запрятав глубоко в себя горе, поплелся домой, чтобы более никогда сюда не возвращаться.
В тридцать четвертом, через год после прихода Гитлера к власти, по инициативе рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга[162], бывшего начальника Генерального штаба в годы Первой мировой войны, он, как и многие фронтовики, непосредственно принимавшие участие в боях, получил Почетный крест с мечами. Немногим позже был удостоен офицерского звания и назначен командиром бронепоезда Panzer Zug № 3, на котором во время военной кампании против Польши 1 сентября 1939 года атаковал приграничную польскую железнодорожную станцию Хойнице.
В течение двух последующих лет войска Третьего рейха разгромили Польшу, Данию, Норвегию, Люксембург, Нидерланды, Бельгию, Францию, Грецию, Югославию. Во время этих боев железнодорожный броневик Panzer Zug № 3 проявил себя наилучшим образом и вложил свой крохотный кирпичик в общую победу.
Уже три месяца шла война с Советским Союзом, однако обер-лейтенанта Отто Краузе не призывали. Воспользовавшись отпуском, он в сентябре вместе со своей семьей отправился на морское побережье Италии, планировал посетить еще и Сицилию, а после этого проведать родителей, проживавших в небольшом красивом поселке под Мюнхеном. Но неожиданно его вызвали телеграммой в Потсдам, в штаб дивизии. Пришлось немедленно сворачиваться и вылетать в Германию ближайшим рейсом.
Отто Краузе полагал, что сразу после прибытия в свою часть его немедленно отправят на фронт, но он, как ни странно, получил новое назначение…
Командир дивизии генерал-майор Петер Штутгарт посадил его в штабную машину и велел водителю отправляться на вокзал. Когда они высадились у запасных путей, генерал показал на могучий бронепоезд и объявил:
– Мы предлагаем вам стать командиром этого бронепоезда. – И, заметив некоторое волнение обер-лейтенанта, с улыбкой добавил: – Мы ценим ваш боевой опыт. Знаем, что вы воевали на бронепоезде еще в Первую мировую войну, а поэтому ждем от вас высоких результатов… Этот отремонтированный тяжелый бронепоезд наши передовые части отбили у Красной Армии на подступах к Днепропетровску в районе станции Елизарово.
Тогда в сражении участвовало сразу по четыре армированных поезда с немецкой и советской сторон. Развернувшееся сражение можно было назвать битвой гигантов. Бронированные титаны столкнулись в беспощадной дуэли. Ничего подобного не наблюдалось со времен Гомера: половина вагонов была уничтожена; артиллерийские залпы разнесли здание станции до основания; железнодорожные пути были разорваны на куски и разбросаны на несколько сотен метров вокруг; земля была перепахана взрывами и начинена осколками от снарядов и мин.
В той битве в значительной мере пострадала и гордость советского машиностроения – тяжелый бронепоезд «Волжанин»: две зенитные бронеплощадки были разбиты в результате артиллерийского обстрела; большая часть орудий уничтожена в результате прямого попадания, оставшиеся сильно пострадали. Состояние поезда-крепости оставалось удручающим. Но отказываться от флагмана советского машиностроения немцы не собирались. За месяц, колдуя над бронепоездом денно и нощно, немецкие механики сделали почти невозможное: сумели восстановить «Волжанин» в первоначальном виде, и теперь он, стоя под парами, дожидался очередного приказа. Вот только воевать ему предстояло уже против своих.
– Бронепоезд не похож ни на один из родов войск. В нем все по-особенному. Успехи во многом зависят от личного состава, – растроганно произнес Отто Краузе.
– Я это прекрасно понимаю, поэтому можете сами подбирать в экипаж людей. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы они попали под ваше командование.
– Я с радостью приму новое назначение, – с волнением в голосе проговорил Краузе.
– А я и не сомневался, – ответил довольный генерал-майор Штутгарт, широко улыбаясь.
Бронепоезд состоял из двух частей: боевой, предназначенной для ведений военных действий, и базы, включающей вагоны для начальствующего состава, вагона-канцелярии, вагона-клуба, вагона-кухни и нескольких вагонов для размещения личного состава поезда-крепости. Успешное сочетание столь разных частей способствовало высокой автономности бронепоезда. В нем было продумано буквально все: от толщины брони, закрывающей паровой котел и дымовую коробку, до формы подножки, которая не должна была выпирать слишком далеко. Немаловажным было и то, что база следовала за боевой частью, оставаясь вне досягаемости огня артиллерии противника. Железнодорожная бронемашина в течение очень продолжительного времени способна была сохранять высокую боевую активность и, что чрезвычайно важно, автономность.
Уже на следующий день отремонтированный бронепоезд выкрасили в маскировочный цвет, не осталось от прежнего названия и штриха. По-хозяйски, как и подобает командиру, обер-лейтенант Отто Краузе последующую неделю посвятил ревизии тяжелого бронепоезда. Сначала оценил внешний вид, показавшийся ему весьма боевым. Осмотрел две контрольные платформы, присоединенные спереди, – на них в аккуратном порядке лежали рельсы и шпалы, необходимые для ремонта железнодорожного полотна, а также материалы для защиты от минно-взрывных заграждений. Все было изготовлено добротно, не прицепишься; имелось все самое необходимое, чтобы достойно воевать с врагом.
В самом конце железнодорожной бронемашины имелись еще две прицепные платформы, на которых лежал строительный материал и прочая мелочь, которая может пригодиться во время незначительного ремонта.
Бронированный поезд имел весьма серьезное вооружение: обладал тремя закрытыми бронеплощадками и одной открытой зенитной бронеплощадкой, на которых были размещены четыре 100-мм пушки, четыре 120-мм миномета, две 88-мм зенитные пушки, 24 пулемета MG 42 и счетверенная зенитная установка, включавшая в себя четыре синхронизированных зенитных орудия 2 cm FlaK 38. С таким арсеналом можно весьма успешно воевать в глубине территории врага.