Неожиданное сообщение. Русская бронеколонна двигалась с северо-западной стороны, а ведь ее появление ожидалось с юго-восточного направления. На грузовиках в эту часть территории, с ландшафтом, усложненным лесными массивами и рассеченным оврагами, вывезли для прочесывания уже три пехотных полка. А еще густонаселенные районы юго-востока усилили военными жандармами, которые объезжали на мотоциклах село за селом, деревню за деревней, хутор за хутором. Для патрулирования в крупных районных центрах привлекли 32-й добровольческий пехотный полк СС и местных полицейских. Проделали практически все, чтобы обнаружить и обезвредить русскую бронеколонну. Однако самым невероятным образом русская мобильная разведгруппа сумела просочиться через все выставленные посты, умудрилась свернуть на запад и вышла на шоссе с противоположной стороны, где ее никто не ожидал.
С фельдфебелем Гансом Бауэром обер-лейтенант Отто Краузе приятельствовал. Жены у обоих родом были из Верхней Силезии, так что общих тем для разговоров находилось немало. Проезжая мимо станции Скайтсгирис, где командиром 3-го КПП был фельдфебель, Отто нередко совершал кратковременную остановку, чтобы выкурить сигареты «Oberst», которые он предпочитал всем остальным; переговорить о разном, пошутить о былом и ехать по железным дорогам дальше.
Контрольно-пропускной пункт № 3 считался усиленным: кроме четверых караульных, положенных по штату, к нему было прикреплено отделение из 15-го латышского добровольческого пехотного батальона СС, охранявшее железнодорожную станцию и рельсовый путь. С бронированной колонной им не сладить, даже минуту боя не продержаться! КПП будет уничтожен первым же залпом из артиллерийских орудий! Если старину Ганса разорвет в клочья танковый снаряд, будет очень жаль – он умеет поднять настроение.
– Отставить! – громко произнес обер-лейтенант. – Никакой стрельбы! Сделайте вид, что вы ни о чем не подозреваете. Просто поднимите шлагбаум и дайте колонне возможность проследовать дальше. А уж мы их встретим надлежащим образом!
– Господин обер-лейтенант, весь личный состав контрольно-пропускного пункта настроен по-боевому. У нас имеются противотанковые ружья, и мы достойно отразим атаку.
«Как объяснить этому старому недотепе, что я просто спасаю его жизнь», – в раздражении подумал Краузе, а вслух сказал:
– Это приказ, никаких действий не предпринимать! Я отправлен группенфюрером СС Штреккенбахом, чтобы отыскать русскую колонну и уничтожить ее! Вам все понятно, господин фельдфебель?
– Так точно!
Переключив рацию на внутреннюю связь, обер-лейтенант громко скомандовал:
– Через полчаса к станции Элея подойдет русская бронеколонна из восьми машин. Всему личному составу бронепоезда приготовиться к бою! Пушечный залп по моей команде. Артиллерия первой бронебашни бьет по двум бронетранспортерам в начале колонны. Вторая разбивает хвост колонны из трех бронеавтомобилей. Третья лупит в самую середину, по трем легким танкам! Пулеметы добивают всех выскочивших из машин и тех, кому посчастливится уцелеть после первого залпа! Приказ ясен?
– Так точно, господин обер-лейтенант! – прозвучали поочередно утвердительные ответы со всех бронеплощадок.
Обер-лейтенант глянул на старинные часы из красного дерева, висевшие над его столом. Когда-то они принадлежали его деду Маркусу Краузе, капитану боевого корабля, служившему германскому императору и королю Пруссии Вильгельму II. На нем в 1888 году дед прибыл на тихоокеанский остров Науру, перешедший под протекторат Германии после подписания между Великобританией и Германией договора о разделе сфер влияния в западной части Тихого океана. Так что в какой-то степени часы ассоциировали победу в колониальной политике.
Стрелки на часах показывали ровно четыре часа утра. Не самое лучшее время для доклада начальству, однако группенфюрер СС Штреккенбах строго наказал звонить ему в любое время, как только будет обнаружена русская бронеколонна.
– Значит, так тому и быть! – вздохнул Отто и, повернувшись к двадцатилетнему радисту, скомандовал: – Соедини меня с группенфюрером СС Штреккенбахом!
– Слушаюсь, господин обер-лейтенант, – с готовностью отозвался радист и, повернув ручку, установил нужную волну.
– Я – «Крепость», вызываю «Город». Как слышите меня?
Группенфюрер СС отозвался почти сразу, словно дожидался именно этого звонка.
– Господин группенфюрер, докладывает командир бронепоезда номер PZ VIII обер-лейтенант Краузе. Обнаружилась русская бронеколонна на трассе Шауляй – Рига, в настоящее время она подходит к железнодорожной станции Скайстгирис. Личный состав бронепоезда готов к уничтожению бронеколонны.
– Хорошие новости, обер-лейтенант, – пребывая в хорошем настроении, ответил группенфюрер СС Штреккенбах. – Уверен, что вы не пропустите колонну дальше. В помощь бронепоезду я направляю роту пехоты и противотанковый взвод. Надеюсь, что часом позже вы доложите мне об уничтожении колонны русских.
– Так точно, господин группенфюрер! Можете не сомневаться, мы уничтожим ее! – браво отозвался Отто Краузе.
Глава 2928-29 июля 1944 года «Уничтожить бронепоезд и двигаться дальше»
Бронеколонна съехала с основной дороги и углубилась в лес. Под широкими танковыми гусеницами злобно затрещали поваленные деревья, с шумом валился хлипкий сухостой. Через густые кроны могучих лип мрачно пробивался рассеивающийся тусклый свет. В лесу ощущалась стойкая влажность, от мягкого зеленого мха тянуло неприятной гнилостью. Липкая сырость пропитывала одежду, неприятно ложилась на лицо.
Отыскав неширокий распадок, со всех сторон стиснутый разросшимся смешанным лесом, бронеколонна расположилась в нем, развернувшись орудиями наружу. У машин выставили охрану в два кольца (ближнем и дальнем), для верности заминировали подходы.
Вызвав командиров отделения и заместителя роты техника-лейтенанта Чечулина, капитан Галуза выслушал каждого из них. Раненых немного, каждому оказана медицинская помощь. Подбит один бронетранспортер – худшего удалось избежать. Боеприпасов тоже достаточно – ими забиты все свободные места, вполне хватит на сутки беспрерывной стрельбы. Разведчики народ запасливый и патронами наполняли даже карманы.
Раскрыв карту местности, Галуза пояснил, прочертив кончиком карандаша небольшой круг:
– Немцы ищут нас вот здесь, на юго-востоке. Наверняка там уже прочесывают местность… Мы свернули на запад. Нас тут не ждут. Далее углубляться нам тоже нельзя, там за лесом тянутся села, и нас тотчас вычислят. Немного отдохнем здесь и в три часа ночи выезжаем. Планы прежние: заходим на окраину Елгавы и закрепляемся в домах. Держим круговую оборону и ждем подхода нашей механизированной бригады. Боеприпасов у нас должно хватить. Вопросы имеются?
На какой-то момент повисла пауза. Капитан Галуза заметил, как в глазах разведчиков промелькнуло сомнение, а командир второго отделения старший сержант Нелюбин, самый возрастной в разведроте, так и вовсе отвернулся.
– Нелюбин, ты что-то хотел сказать? Поделись своими раздумьями, здесь все свои, не осудят.
– Товарищ капитан, думаю, что я выскажу общее мнение, но все-таки хотелось бы знать, а действительно ли наши части успеют подойти? – заговорил старший сержант. – Ведь ушли мы далеко, километров на восемьдесят. Я даже не припомню случаев, чтобы кто-то так далеко уходил… Нам бы точно знать, будет нам подмога или нет.
– Что это тебе даст, Нелюбин?
– Воевать всегда легче с надеждой, да и помирать тоже… Если знаешь, что наши подойдут да всыплют немцам по первое число! А к смерти мы привычные, если требуется, так помрем. Задаром свою жизнь отдавать не станем.
– Вы хотите от меня честного ответа? – спросил Григорий. – Так вот я вам честно и скажу…. Обязательно будут! По-другому никак нельзя… Я вот едва ли не каждый час с полковником Стародубцевым разговариваю. Сергей Васильевич уверяет меня, что по нашим следам идет, что обязательно вовремя прибудет. Только вы не хуже меня знаете, что на войне всякое случается… А вдруг он где-то задержится, что тогда? Вдруг где-то сами увязнут в бою. А если его бригада в окружение попадет, да еще в такое, что им просто не до нас будет? Или вдруг отступать придется… А что, если нас отправили для того, чтобы мы оттянули на себя основные силы немцев, а главный наш удар в другом месте будет, где брешь обнаружится? На моей памяти и такое случалось… Надо быть готовым ко всему. Если потребуется умереть, чтобы этих гадов с нашей земли выгнать, значит, так тому и быть. Но, прежде чем помереть, каждый из нас за собой десяток фрицев в могилу должен забрать! Раскисать не следует.
– Мы и не раскисаем, товарищ капитан, и ни о чем не сожалеем, – добродушно ответил старший сержант Нелюбин. – Никто нас в этот рейд насильно не гнал, добровольно пошли. И знали, на что идем. Спасибо за откровенность, товарищ капитан.
– Все, разговор закончен! Верю, что будет именно так, как и планировалось. Идем дальше! Вопросы есть?
Глаза бойцов повеселели. Простая правда лучше, чем какая-то искушенная ложь.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться, – произнес командир взвода разведчиков лейтенант Чечулин.
– Что там у тебя?
– Разрешите мне возглавить колонну. Бронеавтомобиль быстрее идет, чем бронетранспортеры. Будет удобнее, если я буду ехать на значительном расстоянии от всей колонны, и, если что-то неладное произойдет, я успею вам сообщить.
– Хорошо, – не сразу согласился капитан Галуза, – но только не сейчас, а сразу после КПП. Со мной едет Шварценберг, а уж он умеет договариваться со своими. Сейчас организуйте питание, а потом нам нужно хотя бы немного отдохнуть…. Что-то мне подсказывает, что нас ожидает очень непростой день.
– Есть, организовать питание, – ответил приободренный Иван Чечулин.
Оставшись в одиночестве, Григорий прочитал письмо от матери, пришедшее накануне выезда. Она рассказывала о самых обыкновенных вещах: о хмурой погоде, что портится день ото дня; о сапогах, что промокли в сильнейший ливень; о картошке, что удалось купить за хорошую цену.