Естественно, у сербского короля, Петра I Карагеоргиевича, еще оставался запасной вариант в лице его младшего брата и племянника. Вот только ужас заключался в том, что младший брат еще четверть века назад принял присягу на подданство Российской империи и ныне пребывал на действительной военной службе в чине генерал-майора. Племянник же родился уже после этого в России от русской же княжны Демидовой и потому являлся подданным российской короны, не смотря на то, что с годовалого возраста воспитывался в семье Петра I. Но, что было еще более трагично — до того как племянник вошел в возраст возможного принятия на себя управленческих обязательств, его отец отрекся, и за себя, и за него, от прав на сербский престол. Тогда, в 1911 году, Петр не предал особого значения полученной от брата бумаге, хотя и насторожился после получения отказа на брак дочери с русским князем. Сейчас же обессиленный старик оказался в практически безвыходной ситуации. У него попросту не осталось родственников по мужской линии, кому бы можно было легально уступить свой трон. И вот тут озвученная российским императором идея объединить два трона соседних православных государств, для последующего возведения на него внука Петра I, выглядела хоть каким-то удобоваримым вариантом. Пусть даже это был бы внук от дочери. Все же на старшего сына надежды не было никакой даже в плане появления возможных наследников по мужской линии — тому уже стукнуло 27 лет, а на горизонте не было даже ни одного бастарда, не смотря на имевшие место романы и мимолетные связи.
Как полагал Николай Александрович, вот так столкнуть Германию с Францией в тяжелейшей политической борьбе за объединение данных стран именно под своим протекторатом, являлось отличным ходом, ибо, до утрясания данного вопроса, в Европе вряд ли разгорелась бы настоящая война. Заодно в очередной раз могли просесть акции Османской империи, только-только лишившейся пятой части населения и все глубже погружающейся в экономический кризис. Впрочем, немного помочь утонуть ТАКОМУ утопающему, виделось российскому императору донельзя нужным и полезным делом для обезопашивания южных рубежей своей страны. Заодно параллельно можно было несколько спустить пар изрядно запущенного и перезревшего еврейского вопроса, из-за которого Россия смотрелась не в лучшем свете. Только прежде следовало дождаться прибытия в Мраморное море как раз вводимых в строй двух турецких линкоров, окромя которых со все более тускнеющей Блистательной Порты и брать-то было нечего. Все же с началом большой европейской войны начинать разгром своих будущих противников России следовало именно с атаки на осман, как наименее подготовленных и наиболее уязвимых. Очень уж зря они подписали секретный союзный договор с Германской империей, о котором уже спустя месяц в Санкт-Петербурге знали абсолютно все. По сути, турки сами подставили себя под удар России, о чем они, правда, пока еще не подозревали. А что касалось их линкоров — то кораблей такого класса Российскому Императорскому Флоту, что ни говори, катастрофически недоставало. И потенциальная возможность прибрать их к рукам в самом начале войны, стоила дорогого. Но даже их возможное уничтожение прямо в гавани Стамбула являлось куда лучшим исходом, нежели их попадание в руки немцев или англичан. Просто так что ли Россия оплатила достройку одного из них, тогда как у самой флот находился в процессе тотального обновления?
Не смотря на своевременное финансирование, постройка отечественных линкоров несколько затянулась из-за Балканской войны. Точнее, из-за разразившегося после ее завершения всеобщего торга. Тогда, чтобы надавить на Россию, правительства европейских государств «посоветовали» ряду частных компаний, изготовлявших части и оборудование для российских кораблей, притормозить все работы и отгрузки, отчего все сроки сдвинулись почти на полгода. Да, это стало неприятным сюрпризом, к тому же приведшим к немалым материальным потерям, как казны, так и судостроителей. Однако, как ныне можно было наблюдать, все завершилось благополучно и в срок. Начинать же строить для себя новые линейные корабли в преддверии большой войны, виделось чрезмерно большим риском. Во всяком случае, для России. И как раз по той причине, что многое для завершения их постройки опять пришлось бы заказывать за границей со всеми вытекающими проблемами.
Впрочем, совсем оставлять без работы существующие верфи, никто не собирался. Слишком уж великие денежные средства и людские ресурсы оказались завязаны на них, чтобы вдруг взять все и бросить на произвол судьбы. Нет, на постройке «Севастополя», «Полтавы», «Гангута» и «Наварина», ничего не закончилось. Все ж, помимо кораблей линии, флоту требовалось множество судов иных классов. А в июне 1913 года, в Николаеве и Севастополе начали закладывать очередную четверку крупных кораблей. Но что это были за корабли!
Ох, не просто так господин Извольский в свое время отстаивал для Греции южную часть земель Фракии, а также часть Галлиполи и прилегающие к ним острова. У всего в этом мире имелась цена. Учитывая, сколь малые территории к окончанию военного противостояния смогла занять армия собственно самих греков, это предложение России по приращению Эллады дополнительными территориями оказалось очень привлекательным. Слишком привлекательным, чтобы от него отказываться. И вот тут русские потребовали оплату, в обмен на ту «конфетку» в виде новых земель, которые они обязывались выторговать в пользу Греческого королевства у занявшей их своими войсками Болгарии. Оплату не деньгами! Нет! Во всяком случае, не напрямую.
Обошлось же выполнение данной договоренности грекам в размещение заказа на 2 линкора у одной из частных черноморских верфей. Все равно уйти от пополнения своего флота кораблями подобного класса Афинам оказалось невозможно. Не после того, как они получили информацию о продолжении постройки Великобританией пары дредноутов для осман. Ведь тягаться со столь крупными и мощными кораблями им было фактически нечем. А продолжать жить в компании с немалыми вновь обретенными территориями, хотелось очень. Потому заказывать такие корабли все равно требовалось, а вот изначальный выбор строителей оказался донельзя невелик — лишь Германия или Россия, поскольку на Францию с Великобританией в Афинах затаили немалую обиду, а США пока еще удерживались подальше от европейского рынка судостроения. Соответственно, победу одержали судостроители Николаева, что прежде выполняли и бразильский заказ. И принялись за работу сразу же, как только греки наскребли средств хотя бы на первый взнос. В Севастополе же… В Севастополе начали строить корабли прежде не существовавшего класса.
Авианосцы! Два эскадренных авианосца, что пока проходили по бумагам, как эскадренные транспорты снабжения. Спроектированные на основе корпусов линейных крейсеров типа «Евстафий», они должны были стать в грядущей войне крайне неприятным сюрпризом со стороны России, как для врагов, так и для союзников. Пусть для них все еще не были спроектированы самолеты палубного базирования, пусть никто в мире, за исключением пары тройки человек, даже не представлял себе как их возможно применить в военном деле, к моменту ввода данных кораблей в строй многое должно было поменяться. Не просто же так барон Иванов, на постоянной основе собиравший информацию обо всех технических новинках, профинансировал из личных средств постройку при Невском судостроительном заводе отдельного цеха по изготовлению 10-тицилиндровых двигателей конструкции господина Анзани. Как он тогда ответил проявившим интерес друзьям — именно этот мотор по своим техническим характеристикам вполне удовлетворял его требованиям к основному стальному сердцу для истребителей, разведчиков и легких бомбардировщиков, которых для начала эксплуатации подобных кораблей было бы вполне достаточно.
Пусть во всех странах мира до сих пор очень сильно недооценивали роль авиации в ведении боевых действий, у тех, кто принимал решение о закладке данных кораблей, имелась вся полнота информации. Потому вопрос о пользе авианосцев императором не ставился вовсе. Куда тяжелее продвигалось согласование их закладки в Государственной думе, депутаты которой никак не желали мириться с потребностью моряков в каких-то новых скоростных эскадренных угольщиках и транспортах вооружения, стоящих как половина линкора каждый. Лишь заверения со стороны сохраняющего колоссальный авторитет адмирала Макарова, что данные корабли надобны флоту ничуть не меньше новых крейсеров, позволили протащить проект финансирования их постройки через все бюрократические препоны. Но после них уже никто не собирался строить ничего крупнее эсминца или субмарины. Впрочем, еще оставался вариант с постройкой транспортных судов, убыль которых в мире ожидалась колоссальной от действий тех же крейсерских субмарин, кои кинулись разрабатывать и строить все морские державы. Очень уж показательным являлось до сих пор продолжающееся избиение американского флота подобными подводными стальными хищниками в водах Тихого океана. Чего только те ни придумывали, чтобы обнаружить и потопить пустившие им столь много крови подлодки. Однако, до сих пор все было тщетно. Хотя в той же России уже вовсю испытывались гидролокаторы и глубинные бомбы. Но тайно! Нечего было заранее расстраивать немцев, которые, поняв всю тщетность дредноутной гонки, вложились в постройку серии из полусотни крупных субмарин. Да, мир ждала совсем иная война на море, нежели была известна барону Иванову.
Глава 8Закат эпохи «Семи времен»
Принятие 1-го октября 1914 года Государственной думой закона об отмене сословного деления для всех подданных Российской империи произвело эффект разорвавшейся бомбы. Что аристократические семьи, что ярые революционеры, буквально шипели в бессильной злобе. И ведь было с чего! Первые теряли свои многочисленные привилегии и отныне вынуждены были привыкать к мысли, что за места под Солнцем очень скоро придется бороться не только со своим братом дворянином, доля которых не превышала 1,5 % от общего числа жителей империи, но также с еще полутора сотнями миллионов крестьян, мещан, казаков, инородцев и купцов, многие из которых отличались умом и сообразительностью. Вторые же лишились одного из мощнейших рычагов давления на умы народных масс. Все же это трудно — рассказывать людям о классов