командных должностях! Потому не было ничего удивительного в том, что вся стратегия осман строилась на противостоянии России в районе Кавказа и Болгарии с Грецией у проливов, отчего встречать непрошенных гостей выпало на долю одной лишь 4-ой армии. Входящие в нее семь пехотных дивизий и несколько отдельных полков с батальонами насчитывали в общей сложности 60 тысяч человек по штатам мирного времени. К тому же формировалась она для наступления на Суэцкий канал и потому большая часть даже этих невеликих сил располагалась на Синайском полуострове, а не в Палестине. Все же военными теоретиками предполагалось, что у Османской империи будет в запасе 40–45 дней на мобилизацию своего мужского населения, коли разговор пойдет о начале войны. Однако, когда эта самая война неожиданно пришла к ним на порог, выяснилось, что расхлябанность турок могла дать сто очков форы расхлябанности русских, о которых слишком многие в Европе все еще были не самого высокого мнения. Так что к началу высадки 1-ой армии израильтян в Хайфе встречать их оказалось фактически некому, за исключением 20 тысяч жителей этого крупного портового и торгового города. Да, именно в Хайфе, а не Яффе, как «шептались по углам» в службах разведок ведущих стран мира, началась десантная операция, целью которой был захват крупнейшего источника пресной воды в Палестине — Галилейского моря, а также одной из наиболее удобных железнодорожных веток. Ведь без чистой воды и возможности использования железнодорожного транспорта османские войска никак не могли нарастить тут достаточную численность войск для противостояния более чем трехсоттысячной группировке. Но, то все было дело сухопутных армий, тогда как у внезапно обнаружившего у себя какие-то дальние еврейские корни Николая Николаевича Протопопова на первом месте стоял вопрос безопасности морских путей снабжения.
Первый удар, нанесенный по тем кораблям, что могли играючи раскидать все невеликие силы, собранные под дланью «главного балтийского кондотьера», позволил выиграть достаточно времени для того, чтобы в пять подходов перевезти все войска и огромное количество военных припасов, не опасаясь за их непременную гибель в пути. Фактически, на протяжении целого месяца челночного бега между Критом и Хайфе, ходящие в охранении транспортов канонерки и бывшие таможенные крейсера лишь трижды пускали в дело свои орудия, отгоняя от подопечных османские эсминцы.
Из всего того, что турки заказали в 1914 году для пополнения своего сильно «похудевшего» флота, к концу 1915 года они успели получить лишь 10 эскадренных миноносцев — 4 от англичан и 6 от французов. Причем, что те, что эти, не смотря на солидное артиллерийское и торпедное вооружение; превышающее 1000 тонн водоизмещение и высокую скорость хода, за все это время смогли добиться лишь одной победы, пустив на дно старую калошу с грузом муки. Да, порой доставалось и охранникам конвоев, ни один из которых не мог похвастать какой-либо солидной броневой защитой или подавляющей огневой мощью. Однако обратное было верно и для османских кораблей. Как минимум пять из них вынуждены были ретироваться после получения пары-тройки попаданий из 76-мм и 120-мм скорострелок Армстронга, дабы самим не оказаться в роли беспомощной жертвы. Не смотря на не первую свежесть данных орудий и их пребывание в течение некоторого времени на морском дне, пушки снятые с потопленных японских кораблей все еще являлись достойным для подобного противника аргументом не лезть на рожон. Да и возможность заработать, сбыв залежавшийся товар, совладельцы пароходства «Иениш и ко» упустить никак не могли. Этого добра, как и снарядов, у них с годами накопилось изрядно, а вот оптового клиента, не задающего глупые вопросы, отыскать все никак не выходило. И тут сошлись все звезды! Благо, в Англии удалось заказать новые пороховые заряды, а переснарядить фугасы свежей взрывчаткой сподобились еще во Владивостоке не без помощи флотских специалистов. В общем, имелось, и чем стрелять, и по кому стрелять. Вот только вся эта благодать завершилась с получением сообщения о заходе в Средиземное море германского линейного крейсера «Мольтке», являвшегося систершипом «Гебена». Именно он в прошлом году подменял своего собрата по флоту, пока на том проводили капитальный ремонт котлов и вот, видимо, вновь прибыл принять его вахту. А это уже шло вразрез с ожиданиями, как самого Протопопова, так и тех, кто стоял за ним в Санкт-Петербурге. Так у отставного контр-адмирала РИФ образовалась дилемма — топить иль не топить очередную гордость германского флота. Ведь, с одной стороны, наличие подобного корабля в данных водах изрядно портило планы Морского министра на четыре линкора Черноморского флота, коим, как он знал, уже было отведено место в Рижском заливе в качестве главного пугала отечественного флота в водах Балтики. С другой же стороны, немцы просто сами напрашивались на то, чтобы с очередным их дредноутом произошла какая-нибудь неприятность, ведь двум остающимся в Черном море «Измаилам» уж точно было бы не совладать с тремя османскими линейными кораблями. А, зная от Ивана Ивановича историю «Гебена», оставлять «Мольтке» без должного внимания с его стороны было бы в высшей степени некорректно по отношению к бывшим сослуживцам. Дело оставалось за малым — решить, кому из подводников сделать заказ на этого стального хищного зверя: диверсантам или «филиппинским революционерам». Ведь, как показала практика, немцы тоже не стали сильно мудрить и, чтобы не впрягаться в данную войну всем государством, просто начали переводить свои корабли под османские флаги, для чего направляли их в Стамбул на церемонию поднятия флага. Орднунг, не смотря ни на что, оставался орднугом. И потому у подводных диверсантов имелся отличный шанс подловить линейный крейсер в приблизительно известном месте стоянки. Там, где уже стояли под красным знаменем с белым полумесяцем два современных легких крейсера еще совсем недавно носивших наименования «Бреслау» и «Страссбург». Оба на всех парах прибыли в столицу Османской империи сразу же по завершении конвоирования пострадавшего «Гебена» к Кильскому каналу. И уже успели отуречиться, превратившись в «Мидилли» и «Меджидие» соответственно. Правда, в бой они, пока, не рвались. По всей видимости, ожидая подхода старшего брата. И вот, случилось.
— Ну, Ваня, с Богом! — хлопнул по плечу своего старого знакомого Франц Иванович Шидловский. Будучи хорошим другом Иениша, он на протяжении всех этих лет поддерживал связь, как с ним, так и со сменившим того Протопоповым. Участвуя еще в самых первых поисках подводных сокровищ на Балтике вместе с командой Виктора Христофоровича, он впоследствии продолжил свою службу в Кронштадтской водолазной школе, где и совершенствовал разрабатываемое им же всевозможное водолазное снаряжение. Ну а Иван Репин, некогда служивший на «Русалке» в должности водолаза и впоследствии вошедший в стройные ряды «кондотьеров», являлся его лучшим внештатным испытателем. И вот сейчас они оба, как и еще 8 человек, находились на борту небольшой подводной лодки «Аргонавт II», что внесла свой посильный вклад в уничтожение Японского Императорского Флота. Ведь именно эта субмарина в те далекие времена умудрилась прокрасться на рейд Цусимы, где базировались последние японские броненосцы. Причем, не просто прокрасться, но также доставить к месту работы подводных диверсантов. Прямо как сейчас. — Помни, у тебя будет всего 20 минут. Дольше в столь холодной воде лучше не находиться. Да и ребризер все еще далек от совершенства. — Дождавшись ответного кивка, он задраил за диверсантом люк затапливаемого отсека и принялся через небольшое, но толстое, окошко наблюдать, как проходит его заполнение забортной водой.
Не смотря на солидный возраст и далеко не самое лучшее техническое оснащение, «Аргонавт II» все еще представлял собой достойное потаенное судно для проведения диверсий. Что двигатель, что аккумуляторные батареи, этой субмарины были заменены еще в 1912 году, так что время ее оперирования под водой возросло до 30 часов, а угроза подрыва керосиновых паров исчезла вовсе после монтажа дизельной силовой установки. Сохранившаяся же возможность быть внешне замаскированной под небольшую моторную шхуну, позволила команде субмарины провести ее в воды Мраморного моря, совершенно не таясь. А видимость не более 5 метров в глубину в бухте Золотой рог позволила диверсантам пробраться четко к месту стоянки германских кораблей, оставшись никем не обнаруженными. Именно поэтому тяжелейшая операция по минированию «Мольтке» прошла вполне успешно, хоть и с напряжением всех сил экипажа подлодки. Правда, из-за существующего в заливе течения пришлось отказаться от тех зарядов, которыми в свое время подрывали японские броненосцы и ограничиться фугасами с часовым механизмом.
По долгому размышлению было принято решение уничтожить линейный крейсер, путем подрыва его кормовых бомбовых погребов, сымитировав тем самым очередную детонацию боекомплекта, от чего до сих пор продолжали страдать флоты по всему миру. Так, к примеру, всего четыре года назад на рейде Тулона разлетелся на куски французский броненосец «Либертэ». Потому оба доставленных субмариной заряда оказались прикреплены в одном месте, четко под башней «Y». Вот только вышло то, что вышло. В отличие от японских и английских боеприпасов, немецкие отличались куда лучшей стойкостью к детонации от внешнего воздействия, так что перебудивший едва ли не всех жителей Стамбула мощный ночной взрыв не смог поставить крест на судьбе этого дредноута. Прорвавшиеся снизу раскаленные газы лишь привели к возгоранию части пороховых зарядов, но хлынувшая следом вода весьма быстро затушила начавший было разгораться пожар, так что скрыть факт диверсии оказалось невозможно. Но с того иметь головную боль должны были совершенно другие люди, а экипаж «Аргонавта II» к тому моменту уже находился в водах Черного моря и под прикрытием своего судна обеспечения держал курс к Севастополю. Все же именно эта лодка и эти люди ни в коей мере не относились к формируемому еврейскому флоту, чтобы продолжить свою подрывную деятельность, направленную против османского флота. Что официально, что неофициально, их в акватории Золотого рога вообще не было. Ибо, не пойман — не вор. Именно под таким лозунгом все эти годы действовали «балтийские кондотьеры» и, судя по всему, не собирались изменять данному постулату.