ния там конституционной монархии в качестве государственной формы правления и принятия поляками над собой выходца из династии Романовых, ибо немецкие правящие династии и так подгребли под себя слишком многие европейские государства. Вот тут уже сильно призадумались на противоположной стороне, поскольку им отдавать давно полагаемые своими земли не хотелось совершенно. Ну а вишенкой на торте стало признание Государственной Думой Российской империи существование такого суверенного государства, как Израиль. И вякнуть что-либо в ответ на такое несусветное коварство в Стамбуле попросту не рискнули, ибо в тот же день восемнадцать 356-мм орудий двух российских линейных крейсеров оказались нацелены на замерший у кессона «Решад-И-Хамис». Проходя Босфор в качестве сопровождения для все того же плавдока, в который планировали завести так и покоящийся на прибрежном песке «Решадие», оба дредноута неожиданно сменили курс и ринулись в открывающийся для них проход через мосты связывавшие два берега бухты Золотой рог. Тогда же с сопровождавших их небольших транспортных кораблей, в которых легко можно было опознать «Эльпидифоры», на улицы османской столицы посыпались тысячи бойцов вооруженных пистолетами-пулеметами, редкими карабинами и ручными пулеметами Льюиса. Пусть их было в пятьдесят раз меньше столичного гарнизона, за их спинами маячили десятки тяжелых орудий крейсеров Черноморского флота, один единственный залп которых мог превратить в пыль оба используемых ныне османским султаном дворца — и Топкапы, и Долмабахче. Уж очень неудачным стало их расположение прямо на берегах Босфора после того как Османская империя утратился единоличный контроль на этой акваторией. Так всему миру было продемонстрировано, каким образом Российская империя умеет выполнять свой союзнический долг, ведь к этому моменту на руках ее министра иностранных дел уже имелся подписанный двусторонний союзный договор с появившемся на мировой карте Израилем.
Присутствовавшие при всем этом немцы, конечно, тут же возмутились подобным вероломством, начав сыпать сотнями обвинений и угроз в адрес моряков черноморского флота. Но после того как морские пехотинцы пробились на борт не способного стронуться с места «Решад-И-Хамиса», тем самым взяв линкор под свой контроль, все полторы дюжины 356-мм орудий «Измаилов» обратились в сторону «Мольтке». И да, менее чем за час османский «Явуз Султан Селим» вновь стал именоваться своим прежним названием, сменив при этом красно-белый флаг на принятый в Кайзерлихмарине. Причем, то же самое, вслед за своим флагманом, мгновенно проделали на бортах стоявших тут же «Мидилли» с «Меджидие», превратившихся обратно в «Бреслау» и «Страссбург». Таким образом, по прошествии двух недель международной ругани, немцы с высоко поднятой головой покинули рейд Стамбула, взяв курс к родным берегам; евреи получили столь долгожданный «дом»; в Египте, под шумок, объявили о своей независимости; а Российский Императорский Флот пополнился двумя вымпелами класса линкор, пошедшими в зачет остававшихся долгов Стамбула перед Санкт-Петербургом. Оманской же империи в очередной раз оставили их столичный город, при этом не забыв взять «расписку» об их нейтралитете по отношению к России и Израилю на ближайшие 25 лет.
Вот уж действительно прав был Отто фон Бисмарк, говоря — «Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут — не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть.». Набравшая силу Россия продемонстрировала всем, что она достаточно возродилась, чтобы вернуть свое, некогда отобранное объединенной армией европейских держав. И горе было тому, кто в этот час не являлся для нее другом.
Эпилог
Если в известной барону Иванову истории мира Германская империя объявила войну Российской империи, получив отказ на свое требование о прекращении в стране мобилизационных мероприятий, то ныне та же самая Германская империя выдвинула России ультиматум о возврате Османской империи незаконно конфискованных линкоров. При этом трагикомичность ситуации заключалась в том факте, что в самом Стамбуле даже помыслить не могли о выдвижении каких-либо претензий по данному поводу своему великому северному соседу. Причем, по наущению из Берлина!
В данном вопросе, что немцы, что османы, угодили в политическую ловушку, заранее подготовленную с российской стороны. Ведь стоило только Блистательной Порте заявить о нахождении в состоянии войны с Российской империей, как тут же вступали в дело договоренности, достигнутые между Санкт-Петербургом и Софией. Как результат, немцы начисто утрачивали возможность привлечь на свою сторону Болгарское царство, на которое у них имелись немалые соображения в плане перекрытия Босфора. По схожей же причине Сербия стала неприкосновенной территорией для Австро-Венгрии, поскольку после бракосочетания наследника болгарского престола и единственной дочери сербского короля, между двумя балканскими странами был заключен оборонительный союз, дальнейшим развитием которого вполне себе могло стать объединение данных государств. А обвинить в каком-нибудь смертном грехе Черногорию, не представлялось возможным, поскольку, помимо России, за этим крохотным королевством также стояла Италия — один из участников «Тройственного союза». Меж тем, повод для начала войны требовалось срочно найти.
Нет, то, что турки испытывали изрядную злость из-за всего случившегося с их страной, не подлежало сомнению. Любой бы на их месте затаил обиду, если бы у него увели из-под носа немалые территории и ценнейшие корабли флота, угрожая при этом артиллерийской бомбардировкой столицы с монаршей резиденцией. Пусть даже русские честно списали в ответ, сохранявшийся перед ними у Османской империи долг. Но к тому моменту эта самая империя находилась в откровенно бедственном положении, что в военном, что в экономическом, плане и еще одну войну она уж точно не пережила бы. Оттого Стамбул и отмалчивался. И потому требования Германии выглядели для всего мира откровенно смехотворными и нелогичными. Однако Берлину был нужен хоть какой-нибудь официальный повод, который и был незамедлительно найден. Так 28 августа 1916 года официально началась Первая Мировая Война. Правда, о том, что впоследствии ее так назовут, пока еще никто не подозревал.
Что же можно было сказать о готовности того или иного участника грядущей бойни к ведению откровенно затяжного и кровопролитного конфликта? Два лишних мирных года позволили Российской империи не только завершить строительство всех линейных и крейсерских сил своего флота, но также полностью насытить армию современной артиллерией и пулеметами, как станковыми, так и ручными. Уже были созданы полноценные военно-воздушные силы, насчитывавшие свыше 1000 боевых аэропланов, и сформированы колонны тылового обеспечения, куда в основном и направляли большую часть сходящих с конвейера гусеничных тракторов модели Holt-45. Про ломящиеся же от всевозможного военного имущества склады можно было даже не упоминать. Имевшегося на них вооружения и прочего военного имущества было бы достаточно для создания 6-милионной армии вдобавок к тем полутора миллионам, что находились ныне в составе кадровых войск. И, что также было немаловажно, военные заводы последние годы не простаивали без заказов, отчего им не требовалось набирать темпы производства, а также низкоквалифицированных рабочих, ведь все их сотрудники автоматически получали бронь от призыва в войска. К тому же много всего было сделано в стране для нивелирования ущерба от головотяпства на местах и откровенного саботажа в ряде областей промышленности, где до сих пор балом правили немецкие компании. Потому, учитывая весьма здоровую экономику и значительный рост внутренних финансов, справиться с подобным вызовом такая Россия должна была куда лучше, нежели известная одному гостю из будущего.
Примерно так же виделось возможным охарактеризовать готовность к войне Германской империи. Немцы прекрасно знали, что разойтись миром с англичанами и французами у них не выйдет, отчего и разгоняли собственную промышленность, давно уже перешедшую на военные рельсы. Они даже успели ввести в строй два первых суперлинкора типа «Байерн» и отправить на сдаточные испытания третий линейный крейсер типа «Дерфлингер», доведя тем самым количество дредноутов в своем флоте до двадцати пяти вымпелов, против сорока английских. Тут следовало отметить, что Вильгельм II слишком затянул с гонкой военно-морских вооружений, в результате чего Германия утратила тот практически паритет с Великобританией, который у нее имелся в 1912 году. Тем не менее, что было сделано, то было сделано и обратного пути уже не существовало. Впрочем, если с флотом у немцев получилось не очень, то вот с армией, снабжение которой находилось на очень достойном уровне, все выглядело очень внушительно. И живой силы, и всевозможного вооружения, у Германской Императорской Армии имелось более чем в достатке, отчего единственной действительно тяжкой проблемой немцев должен был стать вопрос поставок продовольствия, что в войска, что в мирные города. Продовольствия, которым сама Германия обеспечить все свои потребности, никак не могла.
Англичане, стоило отдать должное их упорству или же упрямству, растрясли все возможные кубышки, но смогли сохранить свой драгоценный двухдержавный стандарт. От чего ныне и страдали, поскольку на содержание столь огромного количества кораблей у них перестало хватать, как финансовых средств, так и людей. Их флот разросся до столь значительных величин, что на иной крейсер невозможно было подыскать даже капитана, по причине отсутствия подготовленных кадров. Армия же Великобритании никогда не могла похвастать солидными размерами, и потому главный удар германских визави предстояло принимать на себя французам. А вот у тех все выглядело не столь радужно.
Нет, что на армию, что на флот, Париж выделял деньги исправно. Их бедой, скорее, был выбор ошибочной тактики и стратегии ведения современной войны, что и сказалось на их вооружении с подготовкой. Так на французские линкоры со снисходительной улыбкой смотрели даже итальянцы с австрийцами — столь неприглядными являлись характеристики тех, даже по сравнению с линейными кораблями последних, далеко не самыми лучшими и мощными в мире. Армия же вовсе застряла в развитии, не воспринимая ничего кроме винтовок, редких станковых пулеметов и универсальных 75-мм дивизионных пушек, так что даже войска Австро-Венгрии смотрелись на ее фоне эталоном рационального мышления военных теоретиков. Отличные винтовки; не самые лучшие, но вполне рабочие станковые пулеметы; опять же, не лучшая, но технологичная и дешевая в производстве полевая артиллерия; горные пушки; тяжелые осадные орудия и мортиры — все это имелось на вооружении ее войск и крепостей. Беда двуединой монархии состояла в другом. В стране начинался расцвет откровенного шовинизма, ярым открытым сторонником которого являлся наследник престола — тот самый не погибший от пули сербского революц