Поскольку все четыре судна уже были признаны их собственностью и делиться с многочисленными цинскими чиновниками не имело смысла, господин Ван за десятую часть, пошедшую в его личный карман, смог пристроить трофеи едва ли не в мгновение ока. Заодно удалось стрясти предыдущий долг, правда, согласившись отдать тому же Вану четвертую часть на многочисленные взятки. Патологических жадин среди цинских чиновников было немало, а вот дураков не водилось вообще, потому, видя, что страна проигрывает войну, все они стремились урвать кусок-другой, до того как все покатится в тартарары.
Без семи тысяч два миллиона золотых или три миллиона двадцать тысяч кредитных рублей, если переводить на русские деньги, легло в их карман с начала рейдерства, и немалая часть этих средств всем своим видом ныне ласкала взор собравшихся в кают-компании компаньонов. И пусть на долю экипажа, включая капитана 1-го ранга Зарина, выходила сумма в три с половиной сотни тысяч кредитных рублей, а оставшиеся деньги делились на три части, итоговая сумма была более чем внушительной. К тому же не следовало забывать о двух трофейных судах, что перешли во владение пароходства Иениша, и самом минном крейсере, представлявшем весьма немалую ценность. Да и война еще далеко не закончилась, так что после непродолжительной зимовки имелся шанс пощипать японский торговый флот еще раз-другой.
Глава 6Хлопок дверью
Забытые богом земли или уголок первозданного рая – кому как больше нравится, так можно было охарактеризовать архипелаг Бонин, раскинувшийся на десятки тысяч квадратных километров и состоящий из сорока островов. Все эти земли японцы закрепили за собой еще в 1875 году, но активно заселять или развивать их каким-либо образом не стремились ввиду полной экономической нецелесообразности. Слишком далеко эти острова отстояли как от метрополии, так и от налаженных торговых путей, да и предложить, кроме продукции сельского хозяйства, ничего не могли. Потому и заглядывал сюда японский правительственный пароход не чаще чем раз в полгода, чтобы доставить «свежие» новости, очередную партию переселенцев, ряд вещей и инструментов, что невозможно было изготовить на островах, но в которых нуждались несколько тысяч уже осевших здесь бывших жителей Иокогамы и Токио, да забрать по грабительским ценам накопленное для продажи продовольствие. Также с недавних пор сюда вновь начали заходить промышлявшие браконьерством у русских дальневосточных берегов американские и канадские шхуны, являвшиеся источником основной части денег для местных жителей. С их приходом цены на все товары и услуги взлетали в разы, и за тот короткий срок, что шхуны стояли в заливе, ожидая подхода своих коллег, предприимчивые японцы старались вытянуть из карманов моряков все серебро до последней монетки, не говоря уже о золоте. Впрочем, эти тоже появлялись сезонно, потому к приходу «Полярного лиса» и «Корсаковского поста», какое наименование получил второй оставленный для собственных нужд пароход, в весьма удобной гавани острова Хахаджима стояла на якоре лишь одинокая «Находка», пришедшая сюда парой месяцев раньше. Вообще, тот факт, что все трое вполне удачно добрались до этого острова, не сев по пути на мель или не напоровшись на рифы, являлось чем-то из разряда фантастики, поскольку всеми этими неприятными для любого судна сюрпризами весь архипелаг был буквально усеян.
Сказать, что долгожданная встреча разделенной на время команды прошла в радостной дружественной обстановке, значило не сказать ничего. С позволения командования купленная у местного населения выпивка полилась рекой, а свежайшее мясо вкупе с овощами и фруктами с превеликим удовольствием употреблялось моряками и как закуска и просто в качестве еды. Консервы, солонина и крупы уже настолько осточертели, что один вид свежих продуктов вызывал активное слюноотделение и желание забить всем этим великолепием свой желудок до отказа.
По той простой причине, что последний раз какое-либо судно, не считая «Находки», посещало эти места еще до начала Японо-китайской войны, местные ничего не знали о творившемся противостоянии, потому с большим энтузиазмом приняли вести о прибытии еще двух кораблей, один из которых ходил под цинским военно-морским флагом.
– Красота-а-а-а! – протянул неимоверно довольный жизнью Иван и перевернулся на живот. Уже месяц они провели на Сент-Джонсе, как именовался этот остров у всех, кроме японцев, занимаясь исключительно отдыхом. Правда, уже через пару недель большинству моряков приелись как прогулки по поражающему воображение своими контрастными пейзажами острову, так и охота с рыбалкой, потому, во избежание ненужных эксцессов, Иениш всех, кто принялся уделять излишнее внимание бутылке и местным красоткам, загнал в стальные сердца кораблей с наказом вычистить все до зеркального блеска. – Виктор Христианович, не напомните мне, когда мы намереваемся покинуть этот земной рай?
– Через четыре дня, Иван Иванович, – приподняв широкополую шляпу, под которой было столь сладко дремать на свежем воздухе, откликнулся из-под соседнего навеса Иениш. – У нас осталось всего два месяца до завершения оговоренного срока нашего добровольничества под флагом империи Цин, так что следует использовать оставшееся время на полную катушку, несмотря на паршивую погоду, что стоит сейчас в тех местах. Когда еще представится возможность пополнить практически за бесплатно свой собственный флот новыми трофеями? Да и не показывались мы более нигде весьма длительное время, так что смею надеяться, что японцы слегка притупили свою бдительность, и нам не встретятся в грядущем выходе их боевые корабли.
– Дай-то бог! – сонно отозвался Иван. – Если раньше у меня имелись всякие возвышенные романтические ожидания от схваток с вражескими кораблями и захватов набитых сокровищами судов, то теперь я четко осознаю, насколько бредовыми они являлись. Такая жизнь точно не для меня, Виктор Христианович. Я не рожден, чтобы стоять под градом вражеских снарядов на мостике своего корабля. Это факт. Мое место – скромный офис, откуда можно раздавать указания и, закинув ноги на стол, ожидать их скорейшего выполнения многочисленными расторопными подчиненными, попивая при этом ароматный кофе. И в связи с этим у меня имеется определенное предложение. Может, отпустите меня под присмотром наиболее головастых и хватких моряков из экипажа «Полярного лиса»?
– Это куда же прикажете мне вас отпустить? – немало удивился Иениш.
– Честно говоря, я и сам еще не решил. С одной стороны, имеется Трансвааль – самый богатый на золото регион в мире. Но там уже лет десять как ведут разработки все кому не лень, и я сильно сомневаюсь, что нам может достаться хоть что-нибудь. С другой стороны, имеется Клондайк, золото в котором пока еще никто не нашел. Но по запасам этого самого золота их в принципе нельзя сравнивать. Клондайк и рядом не стоял с Трансваалем. Вот я и размышляю, что же лучше – синица в руках или журавль в небе.
– Так зачем мучиться? Вот закончим с этой войной и снарядим две экспедиции.
– Что-то я сильно сомневаюсь, что нам хватит сил и людей на две экспедиции. Кому-то ведь еще надо будет задержаться на нашем Дальнем Востоке. Да и немало людей захотят вернуться домой. А это все время. Время, которое мы теряем, и ресурсы, которых у нас пока нет. Вам, Виктор Христианович, кажется все привычным, но для меня столь медленная жизнь и информационный голод превратились, наверное, в самое жуткое испытание, – осмотревшись вокруг и удостоверившись, что никто не может подслушать, Иван поднялся с расстеленного на песке пледа и перенеся его под навес своего компаньона, уселся рядом с Иенишем. – Там, в нашем времени, благодаря развитию техники люди привыкли к совершенно другому ритму жизни. Вот сколько мы сюда добирались с Балтики? Восемьдесят дней! Немыслимая для моего времени трата времени! И меня буквально корежит от одной мысли, что для организации данных экспедиций нам придется потратить год, если не больше. Пока уладим все дела здесь. Пока доберемся до Балтики. Пока найдем необходимых для экспедиций людей и подготовим запасы. Пока найдем хоть какую-нибудь достоверную информацию о местах назначения. Пока доберемся до них. Это же кошмар!
– Ну, не все так уж печально, как вы себе представляете, Иван Иванович. У нас, конечно, не имеется мгновенной связи, что была повсеместно распространена в ваше время, но из того же Шанхая вполне возможно отправить телеграмму в Петербург. Отпишусь супруге, чтобы озаботилась поисками нужных людей, и вот увидите, к нашему возвращению все уже будет готово. Я бы и сам с удовольствием отправил вас прямо сейчас во Владивосток. Кто знает, что нас ждет через день или через неделю, а так хоть кто-то из посвященных в тайну уцелеет. Но раньше конца марта туда даже не стоит соваться. А к этому сроку уже все мы будем полностью свободными от всех принятых перед китайцами обязательств.
– И что прикажете мне делать все это время? – тяжело вздохнул Иван.
– Добывайте информацию. Не знаю, как вы, Иван Иванович, но ни я, ни кто-либо другой из экипажа «Полярного лиса» не имеем никакого представления о методах ловли и обработки рыбы, что приняты в этих краях. И как прикажете нам заниматься данным делом, если под рукой не имеется ни одного специалиста? Так что подберите себе кого потолковее из племянников нашего дорогого господина Цуна и пообщайтесь хотя бы с китайскими рыбаками. Кто-то же из них должен ходить к нашим берегам на промысел. Я уже не говорю о японцах и корейцах! Забирайте «Корсаковский пост» и отправляйтесь налаживать связи. А людей я вам подберу из лучших, так что не пропадете. Заодно отконвоируете очередной трофей к нашему дорогому во всех смыслах этого слова господину Вану.
– Очередной трофей? – вздернул бровь Иван.
– Да. Не сегодня, так завтра ожидается приход японского парохода. Перехватывать его по пути не имеет никакого смысла. Мучайся потом с пассажирами и командой. А так высадим всех здесь же. Полагаю, всевозможный инструмент, что ожидается на борту парохода, нам еще пригодится в планируемых экспедициях?