— Ни в коем случае, — тут же последовал ответ со стороны адмирала. — Стоит только полностью исчезнуть угрозе со стороны флота Австро-Венгрии, как англичане тут же продавят, и французов, и итальянцев, на переброску их линкоров в Ла-Манш и Северное море. В результате произойдет то же самое, о чем я уже упоминал ранее — немцы будут вынуждены уйти на Балтику. Это при текущем соотношении линейных кораблей Королевского флота и Кайзерлихмарине моряки Вильгельма еще как-то могут надеяться на достижение паритета в сражениях. Все же это невозможно — удерживать в состоянии постоянной боевой готовности на протяжении многих месяцев абсолютно все свои силы. Сколь бы великолепным ни был линкор, его потребно обслуживать и ремонтировать время от времени. Потому немцы вполне могут подгадать момент для нанесения своего удара, когда Гранд Флит окажется ослаблен. Но! Стоит на существующую чашу весов их противостояния кинуть еще чертову дюжину французских да итальянских линкоров, как у них не останется даже капли надежды на победу. Чего мы допустить никак не можем. Разве что будет достигнута общая договоренность о совместном массированном ударе в направлении Вены. Причем не только нашими и итальянскими войсками, но также сербами, болгарами, румынами и черногорцами. Понятно, что ведущая роль в любом случае достанется нам, но остальные хотя бы смогут оттянуть на себя весьма немалые силы двуединой монархии. Лишь при таком исходе нам будет выгодно им помогать своими авианосцами, — расписал он свое видение ситуации. — Причем, все это может быть реально лишь при условии, если, насмотревшись на итальянцев, не выдержат и болгары, за которыми потянутся все остальные. Братушки так-то не граничат с Австро-Венгрией. Придется им идти через чью-то территорию. Если они вообще встанут на нашу сторону. Уж слишком там все зыбко с влиянием французов, нас и немцев. Для Сербии же присоединение к Антанте в гордом одиночестве, без союзной им Болгарии, будет смерти подобно. Австрийцы их сметут очень быстро.
— Все так, как ты говоришь, — не стал как-либо оспаривать очевидные вещи Николай II. — Однако, ты рассматриваешь лишь один вариант — что все эти «сомневающиеся» государства перейдут на одну из существующих сторон. Тогда как существуют еще два возможных пути — удержать их в текущей позиции нейтралов, либо же стравить их друг с другом, чтобы до чужих дрязг им уже не было никакого дела. Не забывай, сколь натянутые отношения у болгар с румынами из-за территориального спора по Северной Добруджи. К тому же румынские нефтяные промыслы — это очень лакомый кусок для погрязшей в долгах Болгарии. Потому еще совсем не поздно столкнуть их друг с другом, пока кто-нибудь из них не присоединился к нашим противникам. Пусть лучше выясняют отношения в своем мелком болоте и не лезут в наше море проблем, — описал он вполне себе рассматриваемый вариант нейтрализации все еще не определившихся балканских стран, чье ввязывание в свару ведущих держав ни в коей мере не шло на руку России, какую бы сторону те ни приняли. Нейтральными, либо же ведущими борьбу друг с другом, — только такими данные страны виделись полезными в данный исторический период их великому соседу по Черному морю. Главным сейчас было провести собственную операцию по формированию в них нужного мнения вперед суетящихся по всему миру французов, которым жизненно необходимо требовалось бросить в топку противостояния еще хоть кого-нибудь, дабы снизить давление немцев на свои изнывающие от огромных потерь войска.
— Не смогут они начать войну друг с другом. Никак не смогут. Уж точно не сейчас, — отрицательно покачал головой Александр Михайлович. — У них ведь ни у кого нет собственного ружейного и патронного производства. Имеющиеся на складах запасы будут растрачены очень быстро, что хорошо продемонстрировала всему миру текущая война, да и недавняя Балканская тоже. Как результат, что те, что эти, тут же ринутся искать себе союзников, способных обеспечить их армии всем потребным вооружением с боеприпасами. А это, либо мы, либо немцы с австрийцами. И стоит нам поддержать кого-то одного, противная нам сторона тут же получит себе союзника в лице другого. Так выйдет, что мы сами создадим себе врага и точку напряжения там, где прежде было тихо.
— Опасность подобного исхода никто не сбрасывает со счетов, — выслушав доводы родича, кивнул монарх головой. — Но лучше, чтобы все это произошло под нашим непрестанным и чутким контролем, нежели совершенно внезапно по указке из Парижа, либо же Вены с Берлином. Немецкие дипломаты ведь тоже не сидят, сложа руки. А болгарский царь и главы его правительства имеют слишком сильную прогерманскую позицию. Потому и возникла идея выкинуть из общего уравнения эти две неизвестные величины, пока не стало только хуже. Что же касается вооружения. Есть у меня на примете один пронырливый «оружейный барон», способный ныне обеспечить всем потребным армию целой страны. Так что за этим дело не станет.
— Ты император, Ники, тебе видней, — счел лучшим закрыть эту тему адмирал, поскольку не был согласен с его позицией, однако же и спорить не хотел. Ему и так хватало собственной головной боли, чтобы еще влезать с ногами в чужие проблемы. Тем более имеющие больше политический аспект, нежели военно-морской. — Но что бы я еще желал добавить со своей стороны по изначальной теме нашей беседы, так это мысль о необходимости провести в этом году на Балтике масштабную операцию флота. Адмирал Эссен обязан так врезал немцам! Нанести им столь колоссальный урон именно в кораблях! Чтобы те сами были ли бы вынуждены искать генерального сражения с Гранд Флитом, дабы разбить сперва его, а после, теми силами, что останутся после схватки с их главным соперником, попытаться задавить Балтийский флот. По аналогии с действиями германской армии на сухопутном фронте. Они ведь до сих пор кидают львиную долю своих сил именно на Западный фронт, желая прорваться к французской столице, поскольку видят там для себя прогресс и путь к победе.
Итогом последовавших многомесячных международных переговоров, согласований, торгов и даже угроз стал переход интернациональной эскадры из Средиземного моря на Дальний Восток. Два авианосца, два линейных крейсера, шесть турбинных броненосцев, три броненосных крейсера и две дюжины легких кораблей, включая противолодочные сторожевики, стали той силой, коя обязана была положить начало конца рейдерским наскокам германских броненосных крейсеров. Вышли в поход они 26-го августа 1917 года, имея перед собой одну единственную главную цель — Пескадорские острова. Сражения за территории и акваторию филиппинских владений Германии к тому моменту уже отгремели, в чем приняли самое активное участие войска доминионов Великобритании и колониальные части французов. Потому единственным доступным портом базирования немецких кораблей продолжала оставаться лишь их главная военно-морская база в азиатско-тихоокеанском регионе.
Как не единожды обсуждалось в очень ограниченном кругу лиц, наделенных немалой властью, либо же серьезными полномочиями, участие российских кораблей в данной операции влетело союзникам в копеечку. При этом если французы, действительно вытягивающие на своих плечах основную тяжесть сухопутных сражений на Западном фронте, отделались сравнительно малой кровью — разместив в России заказ на дюжину эскадренных миноносцев и такое же количество сторожевых противолодочных кораблей, в которых у них имелась реальная немалая нужда. То англичанам пришлось раскошеливаться куда как сильнее. Заказы на 30 эскадренных миноносцев типа «Новик», 44 сторожевых противолодочных корабля типа «Охотник» и 36 патрульных шлюпов на базе «Эльпидифоров», выбили переговорщики из британского Адмиралтейства для российских черноморских верфей. Плюс, естественно, поставку десяти дюжин аэропланов с двигателями для обучения и боевой работы летчиков палубной авиации. Тогда, наверное, у многих в британском правительстве пошла трещинами эмаль на зубах, столь сильно они скрежетали зубами, осознавая себя откровенно обворованными. Ведь все подобные корабли, причем в куда больших количествах, планировались к закладке на собственных верфях. Теперь же деньги утекали из их личных карманов, поскольку у российских судостроительных заводов имелись свои собственные владельцы и лоббисты. Стало быть, им всем не стоило ждать даже жалкого пенни от дележа столь вкусного пирога.
Правда, при этом стоило уточнить, что французские броненосцы «Жорегиберри» и «Бувэ» до окончания войны переходили под Андреевский флаг, на радость командующего Черноморского флота. Да и большая часть свиты авианосцев, за исключением линейных крейсеров с легкими кораблями, составляли силы ВМС Третьей республики. После вступления Италии в войну на стороне Антанты, в Париже смогли спокойно выдохнуть и выделили для предстоящего похода немалую часть прежней охраны Средиземного моря. Пусть для погонь за теми же германскими рейдерами они не сильно подходили по причине недостаточной скорости полного хода, такой задачи им никто ставить и не собирался. Уделом этих кораблей, находящихся во внешнем кольце охраны, являлось лишь сопровождение авианосцев, да принятие первого удара на себя.
А вот охотниками обязались выступать «Измаил» с «Кинбурном». Оба этих мощных линейных крейсера англичане ну очень сильно жаждали увидеть в Северном море. Особенно после гибели «Куин Мэри». Однако, в конечном итоге, высокие стороны сговорились на их отправке в Индийский и Тихий океан, где продолжали бесчинствовать еще восемь броненосных и столько же легких крейсеров германского флота. К этому сроку, помимо тех кораблей, что вышло уничтожить благодаря охране русского конвоя, четыре более старых крейсера оказались заперты в заливе Корон, где и нашли свой конец. Но более современные и мощные корабли продолжали резвиться на коммуникациях союзников, даже умудрившись разгромить небольшой австралийский конвой, шедший с охраной из двух бронепалубников. В общем, срочно требовалось лишить их последнего безопасного места стоянки и после устроить натуральную загонную охоту. Как раз вот для последнего сильнейшие линейные крейсера мира и выдвинулись в данные края.