Первое в истории и при этом сразу массовое применение танков оказало на солдат двуединой монархии столь сокрушительное воздействие, что всего за две недели боев были прорваны четыре глубоко эшелонированные линии обороны, а русские войска откинули противника на 125 километров вглубь его территории, овладев городом Острава. В этих сражениях вновь была полностью истреблена 4-я армия Австро-Венгрии, наполовину разбита 5-я и лишилась одного из трех своих армейских корпусов 1-я, остатки которой удалось спасти, лишь уведя ее на север, за реку Одра, разрушив за собой все мосты и переправы. Свыше полумиллиона солдат и офицеров противника оказались убиты, ранены или взяты в плен ценой потери 302 танков и гибели 15 тысяч бойцов Российской Императорской Армии. Соотношение потерь — невиданное прежде.
Учитывая, что из девяти сформированных армий три сражались против итальянцев, а две стерегли границы Венгрии, как от российских войск на северо-востоке, так и от вполне вероятного вторжения сербов с румынами на юго-востоке, войска находящиеся под командованием Брусилова умудрились уничтожить половину тех сил, что вообще могли быть брошены на этот фронт. Всего за полмесяца! Правда следующие 125 километров дались им уже за месяц и потери выросли втрое, а танки вовсе закончились, как по причине поражения артиллерией противника, так и в силу износа несовершенных механизмов, ресурса которых едва хватило на 250-тикилометровый рывок.
Но это было уже не важно. Почувствовав явную слабину соседа, наконец, не выдержали долго и упорно искушаемые союзниками Сербия, Румыния и Черногория. Имея на троих в общей сложности 850 тысяч штыков и сабель, а также свыше 2500 орудий полевой и горной артиллерии, они смогли намертво приковать к себе 2-ю и 6-ю армии двуединой монархии, тогда как войска Юго-Западного фронта закончили перемалывать остатки 5-ой и 7-ой армий, заняв город Брюнн. Так три короля балканских монархий дождались-таки момента своего неминуемого триумфа и въехали в рай на горбу Российской империи.
Пусть даже впоследствии румынские войска потерпели сокрушительное поражение от вчетверо уступавших им в силах австрийцев, а сербы лишились половины своих войск, их вклад в победу, внесенный в самый ответственный момент, оказался действительно решающим. Уже к середине июля 1918 года укрепления Вены оказалась под обстрелом тяжелой артиллерии российской армии и ее падение не смогли предотвратить даже срочно сформированная из ополченцев 12-я армия, а также вырванный Германией от себя с мясом и кровью армейский корпус, доставленный с Западного фронта. Семисоттысячная армия Брусилова смела их сопротивление за три недели кровавейших боев, после чего Австро-Венгрия прекратила свое существование, как единое государство.
Видя всю тщетность дальнейшего сопротивления, парламент Венгрии проголосовал за разрыв унии с Австрией и объявил о независимости страны, дабы уберечь свои территории с городами и народ от разграбления. Война и так давалась слишком тяжело, отчего кое-где уже ощущалась острая нехватка продовольствия. Уже вскоре то же самое попытались провернуть чехи, но в Прагу были введены остатки 1-ой армии и две германских дивизии, так что у них подобный фокус не получился. Тем не менее, желающих продолжать сражаться за будущее немецкого народа набралось во всех прочих армиях ушедшей в небытие Австро-Венгрии не более полусотни тысяч человек, тогда как все прочие поспешили поскорее сдаться в плен, либо просто дезертировать, отправившись по домам.
Вот так «три короля» на Балтике и три короля на Балканах, вроде поучаствовав в войне, но по факту не добившись каких-либо сообразных их силам и масштабам успехов, определили неминуемое поражение Германии. Но вклад, что первых, что вторых, в Париже, Лондоне и Риме постарались максимально не заметить. Ведь для них временно оказаться слепцами было очень удобно на фоне собственных сплошных поражений там, где не было поддержки русских солдат и кораблей. Потому и негодовал Иван Иванович, прекрасно представляя себе, сколь быстро союзнички постараются замылить вклад в общую победу его страны, его народа вообще и Балтийского флота в частности.
— И что вы предлагаете? Организовать поход всего Балтийского флота на Киль, чтобы немцы явились на бой наверняка? — вопросительно приподнял правую бровь Протопопов. Он тоже в некотором роде был возмущен, но уже словами своего собеседника.
— Нет, конечно, — только и смог что устало махнуть рукой в ответ барон Иванов. — Время сражений для наших линкоров прошло, — совсем сбил с толка он Николая Николаевича. — Теперь они обязаны играть роль не столько грандиозных боевых машин, сколько немалого политического актива страны. Отныне мы обязаны беречь их, как зеницу ока, и ни в коем случае не выпускать туда, где видится возможным напороться на мину или торпеду. Более того! Я бы вовсе выгрузил с них боезапас, чтобы никто из этих стальных гигантов не взлетел на воздух прямо на рейде родного порта от «случайной» детонации боекомплекта, — показал он пальцами кавычки и выделил слово «случайно» интонацией, дабы дать старому другу и соратнику понять, насколько он сам верит в подобные случайности. — С этого дня не столько немцы, сколько те же британцы, будут кровно заинтересованы в максимально возможном сокращении поголовья наших дредноутов. С германским-то флотом они, считай, уже расправились. Пусть не снарядом и торпедой, а перьевой ручкой, только-только подготавливаемой к фиксации на бумаге условий капитуляции Германской империи. Одним росчерком этого самого пера они отправят все немецкие корабли в небытие. Если, конечно, прежде немцы сами не уничтожат свою же гордость, пустив их на дно, как это было в истории моего мира. Причем сейчас, пожив в ваших реалиях столько лет, я почему-то совершенно не сомневаюсь, что затопление немецкими моряками своего флота в Скапа-Флоу[26] было ничем иным, как результатом проведения британцами блестящей операции по дезинформации противника. Ведь что тогда, по сути, произошло? Дорогущие корабли, которыми виделось возможным отдать значимую часть назначенных Германии репараций, исчезли в один день. Мало того, что немцы сами потеряли на этом деле сотни миллионов золотых марок, так еще союзники Великобритании не смогли получить себе действительно великолепные корабли, способные на равных соперничать с лучшими дредноутами самих англичан. Двойной удар, и все за чужой счет! Я бы того, кто это провернул, непременно наградил бы высшим орденом своего государства. Пусть даже и тайно.
— А ведь вы сейчас донельзя серьезны, — как-то по-новому взглянул на Ивана Ивановича отставной контр-адмирал. Точнее не по-новому, а вспомнив старое, поскольку именно таким, безобразно циничным, временами представал ему барон в те далекие времена, когда они только начинали борьбу с американскими браконьерами на Дальнем Востоке.
— Конечно, я серьезен! Как может быть иначе, если следующим в очереди флотом, способным дать должный отпор британцам, является Российский Императорский Флот? Мы уже сейчас сильны. А если вдобавок сможем получить себе в качестве репараций с полдюжины немецких линкоров? А если больше полудюжины? Да наших заклятых друзей удар хватит! У них ведь треть современного линейного флота составляют корабли 1-го поколения, что не сильно далеко ушли от броненосцев. И лишь двадцать пять вымпелов 2-го и 3-го поколений действительно являются противниками нашим десяти дредноутам типов «Севастополь» и «Измаил». Плюс если мы умудримся наложить свою руку на лучшие немецкие линкоры, а французы на те, что лишь малость поплоше, у них ведь ко всем чертям полетит столь страстно оберегаемый Двухдержавный стандарт! Вы полагаете, они это допустят? Да англичане, скорее, костьми лягут, пойдут на любую подлость и любое преступление, но сохранят свое морское превосходство! Мы уже нанесли удар по их валюте. Фунт стерлингов более не может быть мировым мерилом золота. Война совершенно расстроила их гражданскую экономику. Если они еще и как «хозяева океанов» сдадут свои позиции… Слишком многие придут к мысли, что англичане уже не те и их интересы, особенно в колониях, возможно вовсе не учитывать в своих собственных раскладах. Для раскинувшейся на половину мира Британской империи это будет лишь пощечиной. А вот для небольшого островного государства Великобритании, чье величие зиждилось на трех китах — фунте стерлингов, флоте, колониях, это будет выстрел в голову. Ибо имея одни только колонии, но растеряв возможность диктовать всем прочим ведущим мировым державам свои условия, они очень быстро окажутся растоптаны теми же американцами, чья экономика и сила сейчас набирают обороты, как никогда прежде. Причем, заметьте, в том числе за счет британского золота и удушения британской экономики.
— Это все очень познавательно и даже в какой-то мере выглядит весьма правдиво, — не смог найти явно бросающихся в глаза изъянов в услышанных рассуждениях господин Протопопов. — Я даже с вами соглашусь и постараюсь донести нужные мысли до своих бывших сослуживцев, дабы те озаботились мерами предосторожности. Однако же не мне вам рассказывать, что любая война не выигрывается исключительно оборонительными действиями. Коли вы видите, что ситуация складывается подобным образом, куда бы вы предложили нанести наш превентивный удар?
— Тут и удар не нужен, — вновь махнул рукой пришелец из будущего. — Достаточно на самом высоком уровне заключить с немцами устное джентльменское соглашение о дальнейшем неприменении в Балтике дредноутов. Легкие силы пусть друг с другом показательно цапаются. Но не более того. А мы взамен по завершении боевых действий пообещаем оградить их уцелевшие корабли от поползновений англичан. Там ведь, в Берлине, тоже далеко не дураки сидят. Должны понимать, на что Британия в первую очередь наложит свои руки. Мы же в этом вопросе сможем стать для них соразмерным противовесом.
— Это же сепаратные переговоры с врагом! — в очередной раз за эту беседу опешил от услышанного отставной контр-адмирал.