будет? Вы сидите, сидите, — помахал он ладонью вновь начавшему подниматься для ответа адмиралу.
— Скажу так, ваше величество. Немцы для нас были не только соперниками и противниками в водах Балтийского моря. Но также они являлись той пробкой, что не позволяла Гранд Флиту дойти до наших берегов. Все мы помним, кто заявился на рейд Кронштадта, когда все наши корабли бились против японцев. И кто, пусть и давя на нас, все же выполнял в тот момент роль противовеса британским броненосцам. — Быстро обведя всех взглядом и получив от каждого едва заметный кивок, он продолжил излагать свою мысль. — От германского флота теперь мало что останется. В этом можно вовсе не сомневаться. Немцам сильно повезет, если обеим Германиям позволят сохранить за собой хотя бы по паре линкоров. Стало быть, совсем исчезнет противовес. Но вот английский-то флот никуда не денется. Более того! Получит совершенно свободный проход к нашей столице! Поэтому отвечу я так. Либо все, либо ничего! Если вы заберете линкоры, то забирайте и линейные крейсера тоже, поскольку англичан они уж точно не остановят даже с помощью сил ЦМАП и сохранившихся броненосцев. Лишь зря погибнут в таковом противостоянии. Нас, можно сказать, забросают шапками. И ничего мы с этим поделать не сможем.
— Интересное мнение. Благодарю, — вклинившись в сделанную Эссеном паузу, император дал понять адмиралу, что пока следует остановиться. — А с позициями Черноморского флота у нас такая же беда?
— Нам одновременно, и легче, и тяжелее, — тут же отреагировал великий князь. — Пока османы с болгарами сохраняют нейтралитет, четырех линкоров и, пожалуй, четырех линейных крейсеров с имеющимися авианосцами будет вполне достаточно для надежного блокирования Дарданелл. Мы просто-напросто сможем встречать каждый отдельный британский линкор на выходе из пролива и расстреливать его едва ли не в упор всеми орудиями. Не говоря уже о применении мин и подводных лодок. Вряд ли они согласятся потерять треть своих дредноутов только для того, чтобы ворваться в Мраморное море, а после еще потерять столько же для прорыва в Черное море, где их будут ожидать стаи превосходных субмарин. Но стоит только нашим соседям войти в сговор с Лондоном и предоставить места для устройства полевых аэродромов, откуда смогут действовать бомбардировщики с торпедоносцами, как наша оборона посыплется. Какие-то потери Гранд Флит, конечно, понесет. Однако отнюдь не критические. Тогда как нам придется прижиматься к своим берегам и пытаться укрываться за минными заграждениями, дабы не оказаться полностью уничтоженными. Кстати, учитывая ту скорость, с которой ныне продвигается развитие аэропланов, я сильно сомневаюсь в возможности англичан прорваться к Кронштадту. Мы их просто накроем в Финском заливе, когда и если их линкоры сунутся в единственный подходящий им по глубине судоходный канал. Потому если вопрос стоит в распределении имеющихся сил флота, то так-то выходит, что на Балтике стоит оставить одни лишь легкие корабли и обустроить сеть аэродромов морской авиации. Тогда, как минимум, Финский и Рижский заливы станут могилами для любого количества вражеских дредноутов. Слишком уж значительные изменения в тактику ведения морских сражений привносят новейшие аэропланы, уже сейчас способные поднять в воздух самые настоящие торпеды, а не те эрзацы, что мы применяли во время войны.
— На Дальний Восток англичане вряд ли когда-нибудь сунутся всем своим флотом, ваше величество, — совершенно верно истолковал командующий Тихоокеанского флота упавший на него взгляд императора, тут же начав отвечать. — Как минимум оставят для прикрытия метрополии столько же линейных кораблей, сколько способны будут выставить наши Балтийский и Черноморский флоты вместе с французами. Причем оставят самые совершенные корабли! Хоть Кайзерлихмарине фактически прекращает свое существование, Двухдержавный стандарт британцы точно не отменят. Побоятся рубить сук, на котором сидят. Отправлять же дредноуты 1-го поколения даже против наших «Измаилов», все равно, что слать их на убой. Про их возможный бой с «Севастополями», я вовсе промолчу. Это будет натуральное избиение английских «младенцев» и не более того. Этого не могут не понимать у них в Адмиралтействе. Не дураки же там сидят! Потому, если и пошлют к нашим восточным берегам свою эскадру, она никак не сможет превышать дюжины линейных кораблей, половина из числа которых всяко будет относиться к 1-му поколению. Сражаться же с такой силой от обороны, вполне посильная задача указанным мною ранее составом флота.
— Подведем небольшой промежуточный итог, господа, — откинувшись на спинку кресла и потерев в задумчивости свою бородку, вновь взял слово Николай II. — Восемь дредноутов и два авианосца для Черноморского флота и полдюжины дредноутов тоже с парой авианосцев для Тихоокеанского флота закроют наши минимальные потребности в силах защиты этих вод. При этом на Балтике, для полной гарантии безопасности, нам потребуется держать вообще весь свой линейный флот. Так? Так! — дождавшись кивков, сопровождаемых комментариями по поводу также существующей острейшей нехватки легких крейсеров, резюмировал он. — При этом мы все должны понимать, что свободных денег у страны в ближайшие лет десять точно не появится. Все будет уходить на погашение накопленных за войну долгов. И потому, даже если мы примем в состав своего флота хоть половину, хоть третью часть немецких кораблей, нам их банально не на что будет содержать. Однако поначалу это создаст видимость действительно грозной силы, с которой даже англичанам придется считаться. А большего нам и не надо! — не скрываясь, расплылся он в полной довольства улыбке, припомнив еще один факт, поведанный некогда гостем из будущего. Общемировому военно-морскому разоружению быть! Причем в ближайшем будущем, поскольку и Великобритания тоже погрязла в долгах, как в шелках, став неспособной содержать разросшийся до неприличия флот. И вот тут количество уже имеющихся у страны дредноутов начинало играть немаловажную роль в формировании той доли линейных кораблей, что в будущем получится отстоять для себя каждой из великих держав. Отсюда рождался простой факт — помимо указанной адмиралом Эссеном четверки лучших немецких дредноутов, кои, несомненно, требовалось прибрать к своим рукам, на остальные выбиваемые для себя корабли можно было не обращать особого внимания. В данном случае на первое место выходило количество, а не качество самих дредноутов. Соответственно, появлялся еще один неплохой инструмент для торга! Хотя начинать этот торг, естественно, требовалось с умопомрачительных требований, от которых у союзников полезли бы глаза на лоб.
Так Российская империя влезла в политические дрязги, именуемые составлением мирного договора, которые продлились свыше года. Естественно, все тянули одеяло исключительно на себя. Естественно, никто не желал уступать кому-либо из союзников ни в одном рассматриваемом вопросе, без получения какой-либо ответной преференции. Естественно, англичане бесновались из-за показательного игнорирования их «единственно значимых желаний» со стороны российских переговорщиков и из-за утекания из рук немалого числа колоний, что вдруг понадобились и России тоже. И все это протекало на фоне принявшейся терзать весь мир эпидемии Испанского гриппа, что ежедневно начала уносить больше жизней, чем только-только завершившиеся боевые действия.
А ведь война вышла очень кровавой. Одних только погибших и пропавших без вести на фронтах и в морях насчитывалось свыше 10 миллионов человек! Вот только, по причине произошедших исторических сдвигов, распределение потерь между всеми странами-участницами произошло несколько иначе. Так, не участвовавшая в войне с Османской империей, по причине сохранения последней нейтрального статуса, и не сильно давившая на своем Северо-Западном фронте Российская империя недосчиталась 858 тысяч моряков, солдат и офицеров. И еще четверть миллиона человек остались инвалидами. С одной стороны, это была колоссальная цифра. С другой же стороны, она оказалась куда ниже утрат, как ее основных союзников, так и врагов.
Не сумевшие заставить русских воевать за себя французы с англичанами лишились на двоих более 3-х миллионов бойцов. Какие-то ужасающие потери понесла Италия, утратившая свыше 1 миллиона солдат всего за полтора года участия в боевых действиях. Была практически полностью истреблена кадровая армия Японии. Ее войска разгромили-таки немцев на Формозе, но только убитыми потеряли аж 127 тысяч человек. А вот Германия с Австро-Венгрией понесли примерно равные людские потери — по 2,5 миллиона каждая. И это очень сильно не устраивало всех тех, кто целенаправленно вел мир к данному противостоянию! Пусть две империи исчезли с карты мира, их правящие дома сохранились в независимых Пруссии и Австрии, а, стало быть, сохранился тот «закрытый клуб королей и императоров» куда даже богатейшим промышленникам с банкирами путь был заказан. Они могли ворочать сотнями миллионов и даже миллиардами, но все так же продолжали оставаться вне круга лиц вершащих судьбу мира. То есть можно было констатировать, что они тоже проиграли в этой войне, не добившись своей основной цели.
Особенно сильно голоса полные недовольства начали раздаваться при дележе репараций подлежащих выплате обоими образовавшимися германскими государствами. И большая их часть была адресована России, что также претендовала на определенную долю. Как ни крути, а на Восточном фронте немцы действительно понесли сравнительно невысокие потери — что-то около трехсот тысяч погибших, учитывая павших на территории Австро-Венгрии. Но при этом только Россия с боями заняла часть германских земель, тогда как союзники не удосужились освободить силой оружия даже свои собственные утерянные территории. К тому же умалить ее вклад в общую победу — не представлялось возможным, учитывая тот факт, что именно российские войска взяли Вену и тем самым прекратили существование Австро-Венгрии, что подорвало положение Германии. В общем, делиться не хотелось, но приходилось. А тут еще дошла очередь до ржавеющего в Рижском заливе германского флота.