— Да. Есть такой грешок, — едва слышно усмехнулся владелец автомобиля, оторвавший свой взгляд от тянувшейся к булочному магазину очереди. Слишком уж много продовольствия России ныне приходилось поставлять в долг новообразованным Пруссии с Австрией, отчего даже в столице порой случались перебои с поставками тех или иных продуктов питания. Так что возникшие еще в военное время очереди до сих пор не исчезли из обычной жизни граждан империи, хотя до тех же карточек дело так и не дошло. Зато давно запущенные дальневосточные консервные заводы, наконец, смогли надежно утвердиться на рынках не только России, но и Западной Европы. И даже китовое мясо начало пользоваться отменным спросом, хотя большую его часть поставляли как раз голодающим немцам, что очень радовались даже такому экзотическому продукту. Ведь это было куда лучше, чем вообще ничего. Однако вечно продолжаться этот режим наибольшего благоприятствования никак не мог без согласования условий его максимально возможного продления. — Подумываю вот над открывающимися для нашего государства перспективами, — проверив, что стеклянная перегородка полностью закрыта и сидящие впереди наемные сотрудники вряд ли смогут услышать его слова, начал делиться своими соображениями пришелец из будущего. — Сейчас многие в министерстве финансов и Государственной Думе радуются тому, что рубль сохранил свои позиции действительно крепкой валюты. Именно это позволяет нам играючи погашать довоенные долги, номинированные во франках, курс которых в общей сложности обвалился в 4 раза. И это действительно весьма неплохо! — аж показательно похлопал в ладоши барон. — Но только в решении данного вопроса! Что же касается всего остального, то дорогой рубль делает наши товары совершенно неконкурентоспособными, не только на внешнем, а также на внутреннем рынке. Мы ведь не Великобритания, коя может себе позволить вывозить из колоний дешевое сырье, оплачивая его дешевым серебром и поставлять обратно дорогие товары, но уже за дорогое золото. Мы не можем грабить самих себя! Потому, через год или два, когда ситуация с продовольственной безопасностью в Европе хоть как-то стабилизируется, нас вышвырнут с этого рынка играючи. Только, — поднял он вверх указательный палец, акцентируя внимание своего слушателя на последующих словах, — если мы сами не обвалим свой же рубль примерно через точно такой же срок. И я почему-то ни секунды не сомневаюсь, что так оно и случится. Хотя бы по причине наступления сроков обратного выкупа огромного количества 5-тилетних облигаций военного займа первого выпуска. Как ни крути, а государству не выгодно выкупать их обратно за дорогие рубли. Более того, у казны банально не хватит на это имеющихся средств, учитывая текущую задолженность равную пяти годовым бюджетам. Стало быть, нас всех ждет скорая денежная реформа, которая совершенно обнулит сбережения простых граждан и станет причиной огромного роста цен в стране. Подобный шаг позволит удержаться нам на внешних рынках и легализовать существующую огромную массу бумажных денег, сняв ком проблемы с плеч министра финансов, но попросту убьет все предприятия производящие технически сложные изделия народного потребления. Никому попросту не будет никакого дела до автомобилей, холодильников, стиральных машин, радиоприемников и прочих подобных вещей, если денег едва станет хватать на еду, да на съем угла. Вот и размышляю, как в такой ситуации следует поступить мне. Вы же сами прекрасно знаете, сколь сильно я мечтал о постройке огромных заводов по производству всего мною перечисленного и о желании начать строительство достойного жилья для простых людей. Пусть значительную часть своей жизни я провел в капиталистическом обществе, где человек человеку волк, родился-то в социально-ориентированном государстве. И помню свое беззаботное детство без голода, холода и драных лохмотьев, что ныне до сих пор считается чуть ли не нормой. Уж извините, но вам, дитю иных реалий, это банально не понять. А мне меж тем больно наблюдать, в каких нечеловеческих условиях, зачастую, вынуждены существовать наши с вами соотечественники. Наблюдать за ними из окна шикарнейшего автомобиля ценой в сто тысяч рублей и понимать, что даже я, весьма состоятельный, а также очень осведомленный, человек, не смогу им как-либо помочь из-за проклятых законов рынка и экономики. Даже если я вдруг загорюсь идеей облагодетельствовать всех и каждого из 170 миллионов подданных Российской империи, что я смогу им дать? По одному рублю в руки? По два рубля? Но ведь тогда я уже никогда не смогу создать для них те удочки, которыми они сами окажутся способны наловить себе рыбу. Иносказательно говоря, конечно, — на всякий случай уточнил он. — В результате, все, что мне остается делать — это терять драгоценное время и ждать, вкладывая деньги в презренное золото, дабы те не канули втуне. И это вместо того, чтобы начать инвестирование в развитие страны, как никогда прежде! Грустно!
— Дела-а-а! — только и смог, что протянуть в ответ изрядно загруженный новыми знаниями отставной контр-адмирал. Курируя все судостроительные активы их «веселой компании» он не понаслышке знал, сколь тяжело сейчас приходится верфям, оставшимся вовсе без казенных заказов — сказалось зачисление в Российский Императорский Флот огромного количества немецких кораблей и субмарин, полностью закрывших все его потребности. Да и без частных тоже, поскольку все немногочисленные клиенты потянулись к англичанам и даже к немцам, чьи цены на суда оказались куда как привлекательнее даже с учетом солидных таможенной пошлины. Здесь же его друг предрекал скорое вхождение в подобное положение и многих прочих производств. За чем не мог не последовать очередной передел рынков, как внешних, так и внутренних. Что было на руку кому угодно, но только не сегодняшней России.
— Дела-а-а! — согласно вторил ему доморощенный пророк, который не захотел жалеть своего друга и поведал все, как оно действительно может статься, вместо описания исключительно светлого будущего в розовых тонах.
Тем временем, пока пассажиры дорогущего автомобиля ушли в себя, обдумывая прозвучавшие в его салоне слова, Роллс-Ройс протрясся по ведущей вдоль Обводного канала дороге и выехал на Шлиссельбургский проспект. Сегодня они ехали вдвоем в одном автомобиле не просто так, а направлялись к «Невскому судостроительному и механическому заводу», которому недолго оставалось быть судостроительным. Мало того, что заказов на суда и корабли действительно практически не стало, так еще себестоимость их изготовления в столице делало подобный бизнес совершенно убыточным. Слишком дорогая логистика и гораздо более высокие зарплаты, нежели в иных городах, ставили крест на продолжении существования подобного производства. Кризисы неминуемых войн миновали, и как всегда после этого на первое место начинала выходить экономика, что была обязана являться экономной.
Как бы ни было жалко уничтожать столь уникальное предприятие, но содержать его десятилетиями за свой счет никто не собирался. Благо имелось куда пристроить всех специалистов-судостроителей, хоть это и было связано с их переездом в Крым, на что не все могли бы согласиться. Но также у людей имелась возможность перепрофилироваться, поскольку механическая часть, также указанная в названии завода, наоборот, обязана была пойти лишь в гору. По-сути, здесь, под одной крышей, собирались объединить все моторостроительные, механические и электромеханические столичные производства принадлежавшие «Русско-Китайскому банку». Ведь если на суда и корабли заказов для этого завода было не достать, то спрос на паровозы, тепловозы, трамваи, электродвигатели, генераторы, паровые турбины, котлы, всевозможные тепловые двигатели, насосы, печатные машинки, арифмометры и много чего еще рос, как на дрожжах. Слишком многое выработало свой ресурс и пришло в негодность за время войны, а достать замену практически не представлялось возможным — все ресурсы уходили на обеспечение нужд армии с флотом. А потому спрос сильно превышал имеющееся внутреннее предложение, приводя к очередному захвату российского рынка иностранными производителями. Ну а поскольку все это были товары не столько народного, сколько промышленного, назначения, у Ивана Ивановича, курирующего данное переориентирование предприятия, имелась надежда, что даже в случае начала финансового кризиса без казенных заказов они не останутся. Особенно, учитывая, кто являлся не афишируемым совладельцем этого самого банка. Заодно, наконец, удалось продавить городские власти на продажу близлежащих пустующих территорий не по откровенно грабительской цене. Так что появлялась возможность, как для общего расширения завода, так и для постройки в пешей доступности полноценных жилых кварталов со сдачей там комнат и квартир своим же работникам.
— Вы, кстати, просили узнать по поводу списываемых из флота кораблей, — нарушил затянувшуюся тишину Николай Николаевич. — Мне недавно стало известно, что «Владимира Мономаха» собираются поставить на прикол уже в следующем году. Так что если он вам интересен, советую обратиться с соответствующей просьбой к морскому министру. Может он согласится отправить «старичка» в крайний учебный поход с Дальнего Востоке до самой Балтики, коли прознает о вашем желании включить его в фонды будущего крупнейшего в мире военно-морского музея.
— А? — слегка вздрогнул пребывавший в своих думах барон Иванов, стоило только соседу вновь заговорить. — А! Отличная новость! Обязательно отпишусь ему! — дослушав Протопопова, закивал он головой. — Это ведь последний уцелевший из всего своего поколения броненосный рангоутный крейсер нашего флота. Такой замечательный экспонат никак нельзя упустить! — Действительно, хоть подобные ему корабли устарели еще ко времени Русско-японской войны, они принимали непосредственное участие, что в ней, что в боях завершившейся Первой Мировой Войны, пока именуемой всеми просто Великой войной. Да, уже не в качестве истребителей торговли, а как сторожевые корабли и минные заградители. Однако же до конца исполнили свое предназначение — служить России.