- И ремонтировать корабли им негде. - закончил мысль офицера Макаров. - А потому следующим единственно разумным шагом для контр-адмирала Серверы будет отвод своей эскадры обратно к берегам Европы для продолжительного ремонта, ибо здесь они уже более ничем помочь не смогут. Только усугубят положение.
Прав ли оказался русский контр-адмирал в своих суждениях, могло показать только ближайшее будущее. Впрочем, до этого самого будущего кораблям обеих сторон еще предстояло дотянуть. Несмотря на окончание боя, возможность расслабиться могла представиться морякам обеих сторон еще не скоро. Пусть воздух более не был насыщен смертоносным железом и взрывчаткой, битва за жизнь продолжалась вовсю. Только теперь настал черед отстаивать свои корабли у стихий. Вода и огонь - столь противоположные, обе стремились довести до логического завершения то, что оказалось не под силу людям.
0x01 graphic
К тому моменту как "Пелайо" оказался на внутреннем рейде, флагманская "Инфанта Мария Тереза" все еще горела, пусть и не так активно, как полтора часа назад. И судя по ее внешнему виду, о дальнейшем участии этого корабля в боевых действиях можно было даже не заикаться. Примерно в полумиле от нее сидел на мели броненосец "Санта-Анна", вокруг носовой оконечности которого суетилось с десяток лодок и баркасов - тут уже даже начинали спускать под воду водолаза, чтобы закрыть наскоро сколоченными деревянными щитами полученные в бою пробоины, через которые корабль потихоньку затапливался. Несколько ближе к самому городу встал на якорь "Принсипе де Астуриас", демонстрируя всем желающим раскрывшийся, словно бутон цветка, броневой колпак кормового барбета. И лишь отделавшаяся попаданием всего полудесятка 102-мм и 57-мм снарядов "Бискайя", выглядела вполне здоровой на этой стоянке инвалидов, к которым добавилась последняя троица. Хоть на "Эспании" к концу сражения и смогли справиться с пожаром в центральном каземате, из орудийных портов все еще продолжал выбиваться наружу черный дым, да и изрядно разбитые надстройки с продырявленными во многих местах трубами наглядно свидетельствовали о необходимости проведения многонедельного ремонта. Также прошедший весь бой от начала и до конца "Адмирал Окендо" нынче более походил на кусок швейцарского сыра - столь сильно его борта оказались усыпаны пробоинами. Даже одного мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять - крейсеру требовалась полная замена обшивки всего левого борта. Что можно было сделать лишь в метрополии. Тем удивительнее был факт, что никаких серьезных повреждений корабль так и не получил. Пара вышедших из строя орудий, разбитая помпа, побитые осколками вентиляторы и разнесенная вдребезги мебель кают-компании смотрелись ничем по сравнению с повреждениями на всех прочих кораблях. На том же "Пелайо" оказались выведены из строя половина 120-мм орудий левого борта и 280-мм пушка, труба подачи боеприпасов которой оказалась смята неразорвавшимся крупнокалиберным снарядом - сказалась архаичность устройства бронирования корабля, обделенного верхним броневым поясом.
Американцы хоть и оставили за собой поле боя, из-за общей неорганизованности понесли куда большие потери. Так к двум канувшим в небытие мониторам ближе к вечеру можно было записывать и "Техас". Пусть этот небольшой броненосец и смог выскочить на мелководье, сел на киль он очень неудачно - вместо песчаной отмели под днищем оказался риф, переломивший хребет кораблю. Пятью милями западнее так же к берегу оказался прибит сильно накренившийся на правый борт броненосный крейсер "Нью-Йорк". Его бортовая броня так и не смогла ничего противопоставить крупнокалиберным снарядам противника и с тремя крупными подводными пробоинами, он вряд ли имел шанс добраться до американского берега, несмотря на авральные работы аварийных партий и непрерывное откачивание поступающей на борт воды. Потому и пришлось искать спасения на мелководье, благо ему повезло увязнуть в песчаной косе. А вот "Бруклин", несмотря на полученные восемь десятков снарядов, держался вполне молодцом. Да, у него выбили почти все 127-мм орудия правого борта, да, кормовая башня оказалась заклинена после попадания 280-мм снаряда, да, через ряд подводных пробоин на борт поступала вода, но ни первое, ни второе, ни третье, не угрожали существованию корабля, а потому он лежал в дрейфе недалеко от своего менее везучего товарища по бою, позволяя населяющим его матросам на скорую руку разбираться с полученными повреждениями. "Индиана" же на буксире "Орегона" и под прикрытием тройки крейсеров была отправлена домой тем же вечером. Причем, тащить сидящий глубоко в воде носом броненосец пришлось кормой вперед, чтобы не усугубить ситуацию с поступлением на борт воды - все же в условиях нахождения столь далеко от родной базы справиться с подводными пробоинами не представлялось возможным, а известия о переломе киля "Техаса" заставили отказаться от попытки выползти для исправления повреждений на мелководье.
Несмотря на отсутствие возможности держать связь и соответственно здесь и сейчас высказать свои соображения новому знакомцу, мысли подобные тем, что зародились в голове Макарова, по всей видимости, поселились и в не менее понимающей голове Серверы. За неделю, что прошла после сражения, ему удалось получить все потребные отчеты и в конечном итоге составить полную картину. И картина, стоило сказать, не радовала. Из семи приведенных к берегам Кубы броненосных кораблей продолжить путь к Гаване смогли бы разве что "Пелайо" и "Бискайя", чьи повреждения удалось устранить силами команд, если не считать частично выбитую артиллерию броненосца, заменить или исправить которую не имелось никакой возможности. И, как ни странно, компанию им еще могла бы составить "Принсипе де Астуриас". Помимо потери кормовой барбетной установки, более никаких чувствительных повреждений корабль не получил. Да, ряд броневых плит несли следы разорвавшихся на них фугасов или расколовшихся бронебойных снарядов небольшого калибра. Да, имелись пробоины в незащищенных броней оконечностях. Да, потребовалось заменить два 152-мм орудия. Но, тем не менее, корабль продолжал оставаться в строю и не думал о том, чтобы тонуть, в отличие от той же "Санта-Анны", на которой только закончили облегчать нос, чтобы стащить корабль с мели. Броненосец до сих пор продолжал принимать воды, как будто игнорируя факт заделки обнаруженных пробоин щитами и цементом, так что помпы приходилось использовать круглосуточно. О полноценном же ремонте с заделкой подводных пробоин новыми листами стали нечего даже было мечтать. Потому, любое мало-мальски серьезное сотрясение корабля, в том числе от огня собственных орудий главного калибра, могло порушить все те заплаты, что уже успели соорудить моряки. Так что очередной бой однозначно доконал бы этот, в принципе, весьма неплохой броненосец, которому просто не повезло получить подобные раны. О своем же бывшем флагмане и вовсе не хотелось думать. Крейсер выгорел на две трети и если бы не вовремя затопленные бомбовые погреба, "Инфанта Мария Тереза" вообще могла добраться до Сантьяго лишь частично - обрушившись мелкими обломками с неба. Хорошо еще, что корабль так и не потерял ход, а также избежал подводных пробоин. Но кроме как в отправку на многолетний капитальный ремонт, более ни на что не годился. Пусть не столь огромного, но тоже весьма серьезного ремонта требовали наиболее стойкие корабли его эскадры - "Эспания" и "Адмирал Окендо", принявшие на себя основной огонь вражеских броненосцев.
Да, противнику тоже изрядно досталось. Для понимания данного факта достаточно было кинуть взгляд на океан и подсчитать количество оставшихся в строю кораблей. Лишь два броненосца, один монитор и один же броненосный крейсер продолжали блокировать испанский флот в Сантьяго. Это если не принимать в расчет бронепалубные и вспомогательные крейсера. Но это-то и удручало! Ведь против четырех американских кораблей здесь и сейчас он мог выставить лишь пару своих. Ну, хорошо! Два с половиной, если считать вместе с пострадавшей "Принсипе де Астуриас"! Вот только, даже имея паритет в силах, его эскадра не смогла одержать верх. Что уж было говорить о создавшейся ситуации!
А ситуация, надо сказать, с каждым днем становилась все хуже и хуже. Американский десант, несмотря на упорное сопротивление испанских войск, и нехватку всего, начиная от питьевой воды и заканчивая патронами, уже находился всего в каких-то пяти милях от Сантьяго. Обещанные же подкрепления изрядно задерживались в пути. Ну и продовольственный вопрос с каждым днем становился все более острым. Местные революционеры, оседлав немногочисленные дороги, полностью отрезали город от снабжения. Потому требовалось принять решение и принять как можно скорее, пока ситуация из тяжелой не превратилась в катастрофическую.
Впрочем, в непростой ситуации оказались не одни испанцы. Как бы экипаж "Нью-Йорка" ни старался, какие бы трудовые подвиги ни совершал - броненосный крейсер все так же продолжал сидеть на мелководье. При попытке стащить его с мели после заделки обнаруженных пробоин, до которых смогли дотянуться, корабль едва не лег на правый борт, потому его оставили на месте с еще более сильным креном, а экипаж вновь кинулся выискивать прорехи в корпусе, через который на борт опять устремилась вода. "Бруклину" предстояло не менее пары месяцев провести в ремонте, как и заведенной в сухой док "Индиане". Но что было, наверное, еще хуже - оказавшиеся на время практически не прикрытыми морские границы, подверглись налету многочисленных испанских вспомогательных крейсеров. Полностью игнорируя суда идущие под флагами нейтралов, что бы те ни везли, испанцы принялись охотиться на пароходы под флагом САСШ. Естественно, куда более многочисленные американские вспомогательные крейсера не зевали и даже трижды сходились в сражениях с испанскими визави, обращая последних в бегство. Вот только контр-адмирал Сервера не просто так отрядил в рейдерство еще и громаду "Императора Карлоса V". Он поистине оказался великолепным убийцей вспомогательных крейсеров. К тому моменту как под командованием коммодора Шлея по его душу отправился последний целый броненосный крейсер американцев, этот громоздкий бронепалубник успел пустить на дно аж четыре вооруженных парохода и захватить еще шесть шедших под торговым флагом, посеяв панику на биржах. Естественно, прочие рейдеры тоже сумели приложить к этому свои руки, захватив в общей сложности четыре десятка судов. Да и оставшаяся без серьезного присмотра с моря Гавана стала огрызаться куда активнее. А, между тем, время уходило. С наступлением осени об организации действительно крупного морского десанта нечего было даже и думать, потому уже сейчас требовал