Сражение в Гибралтарском проливе началось в половине шестого утра - испанцы все же попытались проскочить в Средиземное море под прикрытием темноты, но уйти от прожекторов следовавших за ними по пятам американских вспомогательных крейсеров так и не смогли. Потому, находясь под неустанным сопровождением, они с первыми лучами солнца оказались под прицелом главной ударной силы эскадры вице-адмирала Сэмпсона. Причем, на сей раз, в отличие от Второй битвы при Сантьяго-де-Куба, американский командующий оказался в роли догоняющего. Но именно таков и был его план.
Тогда, у берегов Кубы, его главной целью было выбить сильнейшие корабли испанского флота, что он весьма неплохо и проделал. Сейчас же перед вице-адмиралом стояла совершенно иная задача - сохранить свои броненосные крейсера для будущего похода на Филиппины и по возможности уничтожить испанские крейсерские силы. Проведя десятки часов за изучением полученных кораблями его эскадры повреждений, Сэмпсон пришел к выводу, что огонь орудий главного калибра броненосных крейсеров Армада Эспаньола не сможет нанести фатальных повреждений его флагманскому броненосцу, а потому даже пройдя по очереди через огонь каждого из этих кораблей, "Айова" не утратит возможностей бороться на равных с "Санта-Анна". Зато следующие в кильватере крейсера смогут обрушить мощь своих орудий на уже изрядно побитого противника, так что замыкающий строй корабль в конечном итоге и вовсе может обойтись без мешающих продолжить путь к Филиппинам повреждений. А уж там, при поддержке пары мониторов и как минимум тройки бронепалубников, можно будет говорить о полном уничтожении испанского флота.
Именно с такими мыслями он отдал приказ на открытие огня по концевому "Бискайе". Не прошло и минуты, как с дистанции в 20 кабельтов начали пристрелку 203-мм орудия бортовых башен. Опасался ли он в этот момент получить тот самый кроссинг "Т" от испанцев? Нет. Ведь идущий на 9 узлах броненосный отряд прикрывал собой плетущийся ближе к берегу отряд крейсеров, что по задумкам испанского командования должны были положить конец бесчинствам американских вооруженных пароходов, в то время как броненосные силы будут заняты маневрированием и перестрелками. О чем удалось узнать благодаря шпионам, поскольку кичливые испанские офицеры и государственная тайна являлись понятиями несовместимыми. По какой такой причине испанцы полагали, что он не ринется в очередное полноценное эскадренное сражение, а примет навязываемую ему игру - Сэмпсон не понимал. Потому, пару раз продемонстрировав свое намерение прорваться именно к крейсерскому отряду, он наглухо привязал к тому свою основную цель, не позволяя отклоняться от удобного именно ему курса.
В отличие от броненосцев типа "Индиана", на "Айове" установили главные орудия меньшего калибра - в 12 дюймов. Но именно эти пушки оказались наиболее удачные из всей плеяды морских крупнокалиберных орудий производимых в САСШ. Более того, на этом корабле были учтены прежние ошибки и все шесть башен выполнили уравновешенными, что полностью исключало получение крена при повороте орудий на борт. Естественно, это как нельзя лучше сказалось на точности ведения огня.
Имея скорость в четырнадцать узлов "Айова" уже спустя четверть часа с начала сражения вдвое сократила отставание от концевого крейсера противника, добившись к этому времени пары попаданий в корму вражеского корабля. Да и открывший следом огонь из двух башен "Бруклин", судя по всему, вскоре должен был поразить противника - во всяком случае, снаряды с него начали ложиться весьма кучно вокруг "Бискайи".
Под таким напором броненосный крейсер испанцев продержался четверть часа, но к тому моменту как Сэмпсон приказал перенести огонь броненосца на следующий испанский корабль, его крейсера уже дожевывали первого противника. Благодаря вдвое большей скорострельности 305-мм орудий по сравнению с 330-мм, они успели выпустить тридцать крупнокалиберных снарядов, десятая часть которых угодила точно в цель. И еще не менее двух десятков попаданий обеспечили орудия среднего калибра - но это уже с кораблей всей его линии. Впрочем, испанцу хватило. По всей видимости, один из снарядов перебил паропровод, по странной логике корабельных инженеров идущий на крейсерах этого типа над броневым панцирем, и вывалившийся из линии броненосный крейсер, щеголяя пожарами и бьющими наружу облаками обжигающего пара, отвернул к берегу. Только после этого испанский флагман попытался обрушить мощь своего полного бортового залпа на "Айову", но "Адмирала Окендо" это спасти уже не смогло. Спустя еще полчаса два броненосца остались один на один - получивший несколько незначительных повреждений "Бруклин", приняв в кильватер до поры до времени державшийся в стороне отряд бронепалубников, ринулся догонять второй испанский отряд, а на "Фридом" был передан приказ выйти из боя, чтобы сохранить корабль в целости и сохранности. Потому он вместе с парой подоспевших вспомогательных крейсеров принялся за спасательные работы на месте гибели "Адмирала Окендо", взорвавшегося после того как один из двенадцатидюймовых снарядов, пробив 200-мм бортовой брони, угодил точно в бомбовый погреб орудий среднего калибра. В мгновение ока у крейсера вырвало часть корпуса, и он начал быстро заваливаться на правый борт.
В противостоянии же броненосцев свое веское слово сказала более современная, мощная и скорострельная артиллерия "Айовы". Отвечая на каждый шестидюймовый снаряд куда более мощным восьмидюймовым, а на один двенадцатидюймовый двумя, не считая 102-мм и 57-мм скорострелок, буквально засыпавших "Санта-Анну", американский броненосец выключал из противостояния одно вражеское орудие за другим, пока в разбитой, черпающей воду подводными пробоинами и горящей во множестве мест, но продолжающей держаться на воде развалине не осталось чему вести ответный огонь. Но надежно защищенные броней котлы и машины продолжали работать как часы, а сохранившиеся водоотливные средства позволяли продлить агонию разбитого корабля, давая тому возможность приткнуться к спасительному для уцелевших моряков берегу, благо до него было относительно недалеко - чуть более 10 миль.
Сэмпсон вполне разумно не стал подставлять под орудия уцелевшего левого борта вражеского броненосца свой не столь сильно, но все же тоже побитый "Айова", потому проводил противника до его последнего пристанища на прибрежных скалах, всадив тому в корму еще не менее полудюжины только крупнокалиберных снарядов. Но, несмотря на все старания визави, постепенно садящийся в воду "Санта-Анна" за час доковылял-таки до испанского берега, где в конечном итоге и сгорел, благо подрывов бомбовых погребов не произошло в силу их затопления. Но сей факт позволил разве что спастись экипажу, поскольку кораблю отныне путь был исключительно в переплавку.
Не смогли убежать от своей судьбы и "Нумансия" с мателотами. Будучи играючи настигнутыми американскими крейсерами, все три корабля повторили судьбу эскадры контр-адмирала Серверы из другой истории. И как бы в насмешку судьбе, здесь опять же на первых ролях выступал "Бруклин". В точности повторив тактику командующего, капитан Кук на полную использовал свое превосходство в скорости, артиллерии и броневой защите. Один за другим получающие повреждения испанские корабли отворачивали к берегу, так что еще до того как полностью смолк рев главного калибра спаррингующих броненосцев, все было кончено. Выбросившиеся на мелководье и спустившие флаги "Лепанто" с "Альфонсо XIII" уже вовсю обследовались призовыми партиями с "Сан-Франциско" и "Миннеаполиса", а старенькая "Нумансия" получившая бронебойный 203-мм снаряд прямо в машину, потихоньку тонула на ровном киле, дрейфуя по воле волн. И за всем этим разгромом с нескрываемым интересом наблюдали сотни глаз военно-морских офицеров Англии, Франции, Италии, Германии, Австро-Венгрии и естественно России.
Начиная же с 18 февраля 1899 года, Манильский залив оказался в полной блокаде. Соединившись недалеко от Гонконга с двумя мониторами и тремя бронепалубными крейсерами, подошедших с западного побережья САСШ, "Фридом" и "Сан-Франциско", не говоря уже о двух десятках вспомогательных крейсеров, выступавших заодно в качестве транспортов снабжения, оказались той силой, с которой оставшимся практически без боеприпасов защитникам Манилы было уже не совладать. Вообще, метрополия успела перебросить в колонию солидное количество орудий и боеприпасов. Но все они являлись невероятно устаревшими системами и не предназначались для установки на сохранившиеся корабли. Купить же снаряды для орудий Армстронга, коими были вооружены сильнейшие корабли филиппинской эскадры, оказалось попросту невозможно. Даже итальянцы, видимо под серьезным давлением англичан, не согласились продать свои скромные запасы по десятикратной цене. А воевать без снарядов можно было лишь недолго.
Некогда внесшие изрядный вклад в уничтожение эскадры коммодора Дьюи новейшие русские якорные мины были давно вытралены и убыли на хранение во Владивосток. Что сами мины, что система их постановки, являлись секретным оружием, и потому требовалось свести к нулю возможность их попадания в руки моряков прочих государств. Занявшие же их место не единожды проверенные временем мины Герца хоть и приостановили американцев, повредив сунувшийся в залив первым пароход, не обладали достаточной разрушительной силой для уничтожения современных судов и кораблей. К тому же, после всех боев оставалось их куда меньше, чем того требовал имеющийся участок боевых действий.
Точно так же, как мины, не радовали вице-адмирала Монтехо имеющиеся на батареях береговой обороны прикрывавших вход в залив орудия. На них установили два десятка старых не скорострельных 152-мм и 153-мм орудий Круппа, которые, как он знал, русские откопали в закромах своих арсеналов и продали через посредничество "добровольцев" Испании чуть ли не по цене новеньких Армстронгов. Но в сложившихся обстоятельствах следовало радоваться даже такому, ведь прочие доставленные в колонию орудия пришлось отдать на укрепление береговой обороны Манилы, Кавите и Маривелс.