Форма «поморяне» была собирательным названием для группы славянских племён, живших по побережью севернее будущих поляков, тогда ещё полян. Впервые это название упоминается в XI веке, до этого же у Баварского географа в IX веке речь идёт о более мелких поморских племенах волынян и пыры-чан раздельно. Скорее всего, «Поморье» изначально было понятием географическим, и по нему уже всех живших там славян их более южные континентальные соседи собирательно называли «поморянами». Такое название могло иметь смысл и появиться только у живших вдали от моря племён, так как, например, для соседних с поморянами и живших на острове рюгенских славян, выделение «поморского» характера волынян, пырычан и прочих казалось бы довольно странным. С попытками подчинить себе Поморье польскими князьями этот термин из географического начинает приобретать несколько иное значение, и обозначать владения. Одно из первых упоминаний формы «Поморье» 1046 г. сообщает о Земузиле, князе Померанском (dux Bomeraniorum) и представляет из себя, скорее, титул «князь Поморья», а не «князь племени поморян». Сопротивление поморских славян стремлению поляков к включению Поморья в Польское княжество и его христианизации, создало предпосылку к консолидации самосознания мелких поморских племён как изначально отличных от поляков и более близких друг другу, более всего по принципу язычники-христиане. О том, что «поморяне» не было изначальным самоназванием обитавших в Поморье славян, косвенно может свидетельствовать и тот факт, что такая форма не сохранилась у их потомков, вместо этого называвшихся или называемых кашубами и словинцами. Таким образом, форма «поморяне», действительно, имела место в истории, но появление её можно предположить не ранее X века, наиболее же актуальна она была в XI–XII веках, до принятия поморянами христианства и сохранения ими самосознания, противопоставляющего себя христианам-полякам.
Форма лютичи также неизвестна в источниках до X века, в то время как более ранние франкские источники называют их вильцами, упоминая, что славянским их самоназванием было велатабы. Вполне возможно при этом, что и форма «лютичи» могла быть экзоэтнонимом, только данным им славянскими, а не германскими соседями. Такой вывод можно сделать из схолии 16(17) к тексту Адама Бременского, в которой сообщается, что четыре племени хижан, чрезпенян, толленцев и редариев «называют вильцами или лютичами за их храбрость». В VIII–IX и, возможно, ещё в X веках племенной союз велетов включал в себя обширные земли от морского побережья на севере до реки Гаволы в районе современных городов Бранденбург и Берлин на юге. Точная дата распада союза велетов не запечатлелась в источниках, однако по ряду фактов – проведению южновелетскими племенами независимой политики в начале X века, упоминанию гаволян как отдельного политического субъекта в рассмотренных выше источниках конца IX века, переводе Орозиуса и Баварском Географе, и исчезновением особой, характерной ранним велетам формы оборонительных сооружений, так называемых «больших фельдберских крепостей на высотах», в IX веке, можно принять середину или вторую половину IX века как наиболее дату распада их союза. Возникновение нового названия лютичи можно связать с появлением нового племенного союза уже упомянутых выше четырёх северных велетских племён. Впервые на новый союз этих племён указывается в XI веке, в схолии к Адаму Бременскому, что с детальными дополнениями подтверждает и Гельмольд в XII веке. Таким образом, можно предположить появление формы «лютичи» в X веке. Наибольшего же влияния этот новый племенной союз достигает к XI веку, оставаясь значительным в регионе ещё и до середины XII века.
Другими словами, русский летописец называет наиболее известные племена балтийских славян в формах своего времени, что на самом деле и понятно – русские купцы должны были знать их по торговым контактам. Неизвестность существования ободритского королевства, по крайней мере, в период его наибольшего влияния при Генрихе Любекском, как раз во время написания ПВЛ, объяснить в таком случае крайне сложно. Речь может идти с гораздо большей степенью вероятности о неизвестности или неупотребляемости в Киевской Руси лишь самой формы «ободриты» для названия племени западно-мекленбургских славян. Торгуя с ними напрямую, новгородские словене, скорее всего, знали своих партнёров по их славянскому самоназванию, германский же «экзоэтноним» так и остался на Руси неизвестным.
Далее можно отметить, что не отобразилось слово «ободриты» и в топонимике, в то время как названия всех остальных племён «ободритского союза» находят такие параллели. Название полуострова Вагрия тождественно одной из поздних форм записи названия племени, имя полабов связано с названием реки Эльба/Лаба, а варины или варнабы находят отражение в обильной славянской топо– и гидронимике на «вар», к примеру, реке Варнов. На самом деле, несоответствие названия племени названию занимаемой им области представляется совершенно уникальным и не характерным не только для племён ободритского союза, но и для других севернолехитских племён случаем. Все остальные названия племён балтийских славян между Ютландией и Одрой того времени находят отражение в топонимике (вагры, полабы, смельдинги, линоны, варины, хижане, чрезпеняне, руяне, поморяне, волыняне, пырычане, укряне, редарии, толленцы, моричане, «брежане» или «пригиняне», гаволяне, стодоряне, спреване, лебушане, речане).
Форма «ободриты» осталась неизвестной и единственному арабскому источнику – ибн-Якубу, лично посетившему эти земли. Не сохранилась она и в немецком фольклоре, по крайней мере, в той его части, для которой нельзя подозревать «литературной обработки» народных сюжетов немецкими авторами, увлекавшимися историей и хорошо знавших название «ободриты». Повсеместное распространение топонимики с основой «венд» для славянских анклавов и поселений не только по всей Германии, но и в Скандинавии, как и употребление на ряду с ней в юридических документах XII–XIV веков приставки «венд» и «склавус» для граждан немецких городов со славянским происхождением, отчётливо показывают, что, в то время, пока на юго-западе Балтики сохранялось славянское население, немцами применялись только эти две формы, первая из которых была общегерманским названием славян, а вторая – латинской «учёной» формой, либо славянским самоназванием. Форма ободриты известна лишь по немецким «учёным» текстам – анналам, хроникам и титулам князей. Но, в случае, если «ободриты» не было славянским самоназванием, то как же могли называть себя они сами?
Племя варинаби
Для разрешения этого вопроса можно указать и на ещё одну «ободритскую загадку» – племя варинов или варнабов. Принимается, что племя это жило по реке Варнов к востоку от племени собственно ободритов. Однако при ближайшем рассмотрении не трудно заметить, что описания этого племени коренным образом отличаются от описаний всех прочих ободритских племён. Обратимся к источникам.
Первым славянское племя варинов в контексте земель ободритов упоминал Адам Бременский в XI веке: «Populi Sclavorum multi, quorum primi sunt ab occidente confines Transalbianis Waigri, eorum civitas Aldinburg maritima. Deinde secuntur Obodriti, qui nunc Reregi vocantur, et civitas eorum Magnopolis. Item versus nos Polabingi, quorum civitas Razispurg. Ultra illos sunt Lingones et Warnabi. Mox habitant Chizzini et Circipani» (Adam, 2-18).
Славянские племена многочисленны; первые среди них – вагры, граничащие на западе с трансальбианами; город их – приморский Ольденбург. За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь. Далее, также по направлению к нам – полабы, и их город Ратцебург. За ними [живут] линоны и варнабы. Ещё дальше обитают хижане и черезпеняне (Адам, 2-18(22)).
В разных списках рукописей Адама встречаются формы записи варинов: Warnabi, Warnalii, Warnahi, Varnahi.
Выражение «ободриты, которые ныне зовутся ререгами» указывает на то, что название «ободриты» для славян, проживавших восточнее вагров, казалось хронисту не соответствующим реальности анахронизмом уже в XI веке. Таким образом, формой их названия в XI веке, по Адаму, было ререги. Можно предположить, что другая форма названия ререгов, «ободриты», была позаимствована Адамом из использовавшихся им Фульдских анналов или «Жизни Карла Великого» Эйнхарда – к примеру, момент с упоминанием ободритов из последнего источника Адам цитируют всего несколькими строками ранее («Вот что говорит Эйнхард…» Адам, II 17). Адам практически дословно повторяет этот свой «список племён» в ещё одном месте своей хроники, фрагменте III, 19, где также фигурируют варнабы и ререги, с той лишь разницей, что ререги тут приравнены к ободритам вместе с полабингами без указаний на то, какие из этих форм были более современными: «Igitur omnes populi Sclavorum… hoc est Waigri et Obodriti vel Reregi vel Polabingi, item Linoges, Warnabi, Chizzini et Circipani».
Более пристальное внимание на форме ререги будет уделено впоследствии. Следующим варнабов упоминает Саксонский Анналист в середине XII века дважды под 952 и 983 годами:
952. Uuaigiris, Abotritis vel Reregis, Polabingis, Linogibus, Uuanabis, Chizzinis, Circipanis…
983. Abotriti, qui nunc Reregi vocantur, et civitas eorum Magnopolis…Uuarnabi.
Не трудно заметить, что оба сообщения являются прямыми цитатами из текста Адама Бременского, с которым автор, безусловно, был знаком и нередко цитировал в своей хронике. Упоминание 983 года представляет собой цитату отрывка Адама II 18(22), а упоминание 952 года – цитату из отрывка III 19. Саксонский Анналист не критически подходил к тексту Адама и не делал попыток изменить или исправить его содержание, поэтому за самостоятельный источник его упоминания варнабов и ререгов считать нельзя – это цитаты.
Немногим позже Саксонского Анналиста, во второй половине XII века, варнавов упоминает Гельмольд в отрывке I, 2:
«Deinde venitur ad Cyrcipanos et Kycinos, quos a Tholenzis et Rederis separat flumen Panis et civitas Dimine. Kycini et Circipani cis Panim, Tholenzi et Redari trans Panim habitant. Hii quatuor populi a fortitudine Wilzi sive Lutici appellantur. Ultra illos sunt Linguones et Warnavi. Hossecuntur Obotriti, civitas eorum Mikilinburg. Inde versus nos Polabi, civitas eorum Racisburg. Inde transitur fluvius Travena in nostram Wagirensem provinciam. Civitas huius provinciae quondam fuit Aldenburg maritima.