лся стрелять. Вот тогда нам действительно было бы тяжко!
Только об этом подумал, как кто-то из гребцов выругался! Оглянулся, а ему по веслу прилетело! Болт насквозь через деревяху прошёл! Ого! Это плохо! Так можем и без вёсел остаться! Пора ответить? Пора!
Мои уже давно изготовились, под прикрытием щитов сидят на корме четыре стрелка, большему количеству там просто не поместиться, глаз с приближающегося противника не сводят.
– Прицел на арбалетчиков! Готовы?
Только кивнули в ответ. Я и скомандовал:
– Выстрел!
Хорошо попали, никто не промахнулся. А потому что расслабились крестоносцы, увлеклись преследованием, безответной стрельбой и напрочь забыли о защите.
– Бейте по готовности! И не высовывайтесь понапрасну!
О, дошло! Щиты на плоскодонках подтянули, с носа ими прикрылись! Это плохо, но мы успели ещё по разу отстреляться! Вдобавок кому-то там из гребцов прилетело, потому что замешкались на первой плоскодонке, ход заметно упал. Вторая зато её так бодро в этот момент обошла, мигом в погоню кинулась. И эти уже успели защиту поставить! Не по кому теперь нам стрелять! Никто у них не высовывается, под наши болты не подставляется!
Место глухое, рыбаков не видно, да и с берега нас никто не увидит. Идём, словно в тоннеле, к зарослям ивы добавилась плотная стена камыша. Пришло время первые артиспытания провести, нашим главным оружием воспользоваться!
Оглянулся на стук кресала за спиной, увидел склонившегося над походной жаровней Тора. Мгновение, и заструился вверх сизый дымок, пахнуло тлеющим трутом. Десятник словно почувствовал мой взгляд, поднял голову, улыбнулся глазами, протянул мне пальник с тлеющим фитилём. Кивнул ему: мол, молодец, вовремя сообразил!
– Прикажи гребцам перестать грести! – На удивлённый ответный взгляд кормчего ответил утвердительным кивком головы. – И сам к ним иди! В надстройку пока все спрячьтесь и сидите там тихо. Высовываться не нужно! Мало ли…
– Так мы помочь можем, – ожидаемо высказался кормчий. – У нас тоже луки есть! И стреляем мы хорошо!
– Знаю. И призову вас, когда понадобитесь. А сейчас делай, что приказал! И ещё якорь бросьте!
– И ещё якорь?! – удивлённо мотнул головой кормчий, но больше ничего, к счастью, говорить не стал, понял, что моё терпение на исходе. Заторопился на нос баркаса, погнал перед собой свою команду.
Добежали по скамьям в одно мгновение и тут же с шумом и плеском за борт вывалили якорь, выбрали свободный ход каната, закрепили. И скрылись в надстройке. Напоследок кормчий оглянулся, зачем-то кивнул мне и опустил прикрывающую вход рогожку.
Арбалетчиков с кормы я тоже прогнал, щитоносцам приказал меня от возможного обстрела прикрыть. На всякий случай.
А я приник к прицелу. Это я так подумал, что к прицелу. На самом-то деле откуда он здесь возьмётся? Просто вдоль ствола прицелился на шедшую первой плоскодонку. Тишина вокруг, затишье, даже слышно, как у догоняющих нас вёсла в уключинах скрипят! Кстати, там тоже молчат, больше никто не ругается, не кричит в нашу сторону. Даже раненые, если они там есть, не стонут. А над водой все звуки хорошо слышны!
Пора! Уже недалеко, но и ближе подпускать не нужно, моя импровизированная картечь не успеет разлететься! Ещё раз проверил прицел, дунул на тлеющий кончик фитиля и недрогнувшей рукой поднёс его к запальному отверстию!
Страшно ли было? Ещё как! Отступить назад, как первоначально намеревался сделать, не успел. Только зажмурился крепко да руку в сторону убрал!
Бам-м!
Рявкнула пушка! Вздрогнул настил под ногами, заскрипел деревом жалобно баркас. Ох и грохнуло…
Чуть было не оглох. Или оглох? Не до этого! Первым делом себя ощупал: цел ли? Потом на саму пушку глянул. А она медленно так на прежнее место движется. Удивился: как это? Но честь мне и хвала, тут же сообразил, что это натянувшиеся до предела канаты её назад к корме тянут!
Результаты стрельбы оценить не смог – всё в дыму!
И только потом в сторону второй приближающейся лодки глянул…
А что на неё смотреть? Там опешили все, даже кто-то на ноги вскочил, во весь рост выпрямился и тоже в сторону первой лодки смотрит! Не на меня, а именно что на них! Очень хорошо!
Прыжком метнулся ко второй пушке, прицелился по второй же лодке и поднёс фитиль. В этот раз дело пошло легче и уже не было настолько страшно! Выстрел! И я даже глаза не стал зажмуривать!
Поэтому результаты сразу увидел, до того как всё дымом сгоревшего пороха заволокло. Умудрился увидеть летящие в сторону щепки, брызнувшие обломки расколотых щитов, разбитую прямо на глазах в хлам надстройку! И даже показалось, что чётко различил попадающие в тела чёрные кусочки железа.
Оглянулся. Из-под отодвинутой в сторону рогожки выглядывает ошарашенное лицо кормчего. Моя дружина выглядит тоже удивлённой, но немного. Говорю же, привыкли уже к чудесам.
– Вылезайте! – командую кормчему. – Поднимайте якорь и садитесь на вёсла!
И уже всем:
– Будем разворачиваться и добивать врага! И собирать трофеи…
Глава 9
Пока гребцы по местам рассаживались да всё на меня, на мои пушчонки и клубящийся над водой пороховой дым в испуге косились, время шло. Наконец-то за вёсла взялись, развернули тяжёлый баркас, а эта протока для подобного манёвра тесновата оказалась. Даже камыши пришлось потревожить. Но справились и к разбитым плоскодонкам потихонечку, не спеша, двинулись. Тут как раз и дым пороховой оседать начал. Ветра, чтобы его разогнать, нет, затишье тут. Камыш не шуршит, на склонившихся до воды ивах ни один листик не шелохнётся. Чайки в испуге скрылись, птицы на берегу чирикать перестали и тоже попрятались, даже рыба в протоке и та больше не плещется. Всех распугали и разогнали!
– Пленных не брать! – произнёс негромко. Зачем кричать, когда вокруг тишина полнейшая? И одёрнул опустивших щиты щитоносцев: – А вы чего расслабились? Ничего ещё не закончилось! Бегом на нос!
Спохватились, побежали, у носовой надстройки встали, щиты вздёрнули. Другое дело! Вдохнул полной грудью – воздух сгоревшим порохом пахнет, на вкус кислинкой отдаёт. Подгребли ко второй лодке: она же успела вперёд вырваться, вот к ней и подошли.
Осторожно, внимательно вглядывались в наваленные кучей на дне плоскодонки тела. А ну как уцелел кто-то, затаился? И наготове арбалет держит? Выжидает подходящего момента, когда мы сдуру под выстрел подставимся?
Поэтому смотрим во все глаза и тоже вроде бы как побитых на прицеле держим.
Вот он, чужой борт, рукой дотянуться можно, щепой расколотых досок, словно сердитый дикобраз, щетинится. Вёсла убрали, по инерции пошли. Борта глухо друг о друга стукнулись, жалобно хрустнула расколотым планширем плоскодонка, пошла назад, но наши гребцы тут же вцепились крепко в чужую лодку, не дали ей отойти, подтянули борт к борту.
– Контроль! – скомандовал. Что это значит, все мои бойцы давно знают.
Стукнули арбалеты, ударили в упор болты, вздрогнули и окончательно замерли уже явно безжизненные тела. Были здесь выжившие, были! Глаз нужно с другой лодки не спускать! Глянул на неё – замерла на зеркальной глади протоки, не качнётся! Перевёл взгляд на Тора. Тот понятливо кивнул и стоящим рядом с ним стрелкам что-то тихо скомандовал. Не услышал, но по их действиям понял, что именно скомандовал. Стрелки тут же арбалеты на ту лодку нацелили, глаз с неё не сводят. Это правильно! Кивнул Тору, в ответ получил полный понимания серьёзный строгий взгляд.
– Степан! Четырех бойцов отправь, пусть проверят, всех ли добили! И начинайте трофеи собирать!
– Тела… – Степан пальцем ткнул на протоку. – Туда?
– А куда же ещё? – удивился. И оборвал начавшиеся было смешки: – За входом в протоку кто следить будет? А ну как эти были не одни?
На другой плоскодонке зрелище было вообще плачевное. Наверное, пороху переложил в заряде. Или притрамбовал пыжи более плотно. В общем, картечь очень кучно легла, чуть ли не просеку прорубила вдоль всей лодки от носа до кормы! Крестоносцев побила напрочь, да так сильно, словно через мясорубку верхнюю часть тел провернула, фарш сплошной.
А гребцам повезло, что ближе к бортам сидели. Без тяжёлых ранений никто не остался, но кое-кому всё-таки удалось уцелеть! До этого момента повезло… Вроде бы как пока дышит там кое-кто, пузыри кровавые с хрипом пускает, мучается. Но это точно ненадолго. Рубленая самодельная картечь страшные раны наносит. Тела на куски рвёт, кости дробит, конечности отрывает. Тут вообще в кровище всё. На первой лодке страшно было, а здесь вообще хоть глаза закрывай. И запах ещё… Крови, сгоревшего пороха, испражнений и развороченных кишок…
Так что смилостивились над ранеными, добили их, чтобы не мучились понапрасну.
Тоже прежний манёвр повторили, к борту нашим бортом прижались. Тут-то мачта на плоскодонке и рухнула! Вроде бы и осторожно прижимались, но и такой малости хватило. Подрубило мачту картечью, а я этот момент прозевал! И, по известному закону, завалилась эта жердина прямо на нас!
Хорошо, что обошлось! Поймали её, приняли на руки, опустили. Нетяжёлая она оказалась для такого количества рук. Да и черт бы с ней, с этой мачтой! Деревяха, каких много! А вот парус жалко: как мачта завалилась, так он сразу на клочья и начал распадаться. Посекло его знатно.
Мои бойцы вдумчиво подошли к процессу присвоения трофеев. Забрали всё с тел убитых, ободрали их, словно липку. Даже наш кормчий заразился процессом, не выдержала душа подобного хомячества. Лезть на лодки не рискнул, не его это заслуга, но…
Краем глаза замечаю, как один раз в мою сторону покосился, второй. Замялся, вроде бы как сказать что-то хочет, да опасается. Я же всё это время делом занимался. Стволы пробанил, они уже остыть успели, да и перезарядил первую из пушек остатками пороха. Просто завернул его в тряпицу, сложил её кулёчком да и забил плотно. Получилось где-то на треть меньше, чем в первый раз использовал. Думаю, что и такого количества будет достаточно. Первый выстрел с большой навеской пороха очень уж резким и кучным получился, картечь снопом пошла, разлететься не успела. Зато испытание настоящим получилось, и ствол выдержал, не подвели литейщики.