Видит Бог, не так он представлял себе встречу с союзниками! Мало того, что командующий французской эскадрой шестидесятитрехлетний вице-адмирал Александр Фердинанд Парсеваль-Дешен и руководящий силами десанта пятидесятидевятилетний генерал Луи Ашиль Бараге д’Ильер сильно опоздали к началу кампании, так еще и потащили его назад к этим бесплодным скалам!
Это уж не упоминая о том, что ни вид британского флага, ни сам адмирал Нейпир не вызывали у заносчивых лягушатников ни малейшего почтения. Напрасно он уверял их в крепости русской обороны и опасностях, поджидавших неопытных мореплавателей в морских глубинах. Никто из них не захотел его услышать. Более того, высокомерные галлы не постеснялись делать намеки, порочащие честь королевского флота и его самого.
Обстановка взаимного недоверия между Лондоном и Парижем отнюдь не способствовала единодушию командующих, что напрочь исключало всякое единоначалие и, напротив, гарантировало настоящее двоевластие, когда каждая из сторон действовала сама по себе или, в лучшем случае, договариваясь друг с другом.
В другое время сэр Чарльз послал бы таких союзников ко всем чертям, но беда в том, что они были нужны ему гораздо больше, чем он готов был признать! Десять тысяч морских пехотинцев, засевших на превращенных в транспорты парусных линкорах. О, если прибавить к ним десант из англичан, с такими силами можно атаковать практически любую точку на побережье Российской империи и отплатить коварным московитам за все их подлости. Именно надежда убедить французов воевать за интересы «Туманного Альбиона» заставляла терпеть их постоянные выходки на грани грубости!
И надо сказать, у него почти получалось. Посланники нового Наполеона и сами рвались в бой, в надежде покрыть себя неувядающей славой. Жаль только, что сделать они это хотели непременно у стен Кронштадта, ничуть не доверяя рассказам британцев о неприступности русской твердыни! Что ж, пусть посмотрят, а еще лучше попробуют. Может тогда станут сговорчивее…
Однако и тут все пошло совсем не так, как хотелось бы престарелому адмиралу. Не поверившие в существование мин французы внезапно атаковали маяк с варварским названием «Толбухин» и захватили его. Англичане не принимали участие в этом налете, но ходили слухи, что русские отчаянно сопротивлялись и потому их всех без жалости перебили. Не то чтобы сэру Чарльзу было их хоть немного жаль, но ведь теперь почуявшие запах крови лягушатники и вовсе зазнаются!
«Так и случилось» — понял Нейпир, когда получил приглашение союзников посетить захваченный ими островок. Делать нечего, пришлось переодеваться в парадный мундир, потом ждать, пока разведут пары на адмиральском катере, и отправляться на встречу.
Встретившие его французы просто лучились от самодовольства, как будто их добычей оказалась не рукотворная скала в трех милях от Кронштадта, а сама русская крепость. Парсеваль-Дешен явно примерял в своих мечтах эполеты полного адмирала и командорский крест Почетного Легиона, а Бараге д’Ильер буквально ощущал тяжесть маршальского жезла.
— Добрый день, месье! — поприветствовали они своего гостя. — Как видите, эти скифы вовсе не так опасны, как вы нам рассказывали.
— Поздравляю, — презрительно усмехнулся Нейпир. — Надеюсь, стены Свеаборга или Бомарзунда вызовут у вас не больше затруднений, чем эти сараи вокруг маяка?
— Почему же не Кронштадт?
— У вас такие плохие трубы, что вы не видите гранитные бастионы, буквально ощетинившиеся тяжелыми орудиями?
— Кажется, русские укрепления и впрямь недурны, — беспечно махнул рукой генерал. — Но они не удержат порыв моих гренадер!
— Вы твердо решились на это безумие?
— Безумие⁈
— Именно так, джентльмены! Не забудьте, что подходы к фортам усеяны минами, за которыми кишат их канонерки!
— Что могут эти жалкие скорлупки против наших кораблей?
— Ходить по мелководью и атаковать, когда их совсем не ждут!
— О-ла-ла!
— Видимо, вы еще не получили известия о столкновении нашего дозора с одной из таких «скорлупок»?
— Что⁈
— Значит, скоро получите. Не буду портить вам впечатление…
— Мой адмирал! — обратился к Парсеваль-Дешену дежурный офицер. — К нам приближается русский корабль под белым флагом!
— Что им нужно?
— Не могу знать!
Прибывший на канонерке офицер оказался весьма приятным и хорошо воспитанным молодым человеком с безупречными манерами и таким же хорошим произношением. Окажись он в Лондоне или Париже, его везде могли принять за своего.
— Добрый день, господа. Я личный адъютант великого князя Константина и прибыл по его поручению.
— Ваше лицо кажется мне знакомым, — присмотрелся к нему Нейпир.
— У вас прекрасная память, сэр! Моя фамилия Лисянский. Я был представлен вашему высокопревосходительству во время посещения Портсмута, но, говоря по чести, не надеялся, что вы меня запомните.
— Что хочет ваш патрон? — осведомился Бараге д’Ильер.
— Прошу прощения, но мое поручение касается адмирала Нейпира. Дело в том, что после несчастного для британского флота сражения погибло много славных моряков. Время от времени их трупы всплывают, и мы, согласно христианским обычаям, предаем их земле. Но сегодня мы подняли из воды тело адмирала Чадса. И его императорское высочество подумал, что сэр Чарльз захочет попрощаться со своим старым товарищем…
— Передайте великому князю, — глухо ответил Нейпир, — мою искреннюю признательность. Нас многое связывало с покойным, и я хотел бы доставить его останки на родину. Это возможно?
— Никаких проблем, сэр. Константин Николаевич предвидел подобный оборот и приказал врачам провести соответствующие процедуры.
— Когда они будут окончены?
— Если вам будет угодно, то завтра в это же время мы сможем передать вам тело мистера Чадса.
— Чем я могу отплатить за любезность великого князя?
— Для генерал-адмирала это дело чести, сэр! Поэтому ни о какой оплате не может быть и речи! Однако…
— Говорите, мистер Лисянский. Обещаю выполнить все, что в человеческих силах.
— Если бы вы вернули пленных, захваченных на маяке, его императорское высочество счел бы себя весьма обязанным!
— Боюсь, это невозможно, — поморщился Нейпир. — Операцию проводили французы, и ваши люди…
— Они погибли, — подал голос Парсеваль-Дешен.
— Все?
— До единого, месье! Так что, боюсь, великому князю придется назначить другую цену.
— Как я уже говорил, платы не требуется. Завтра в полдень мы объявим краткое перемирие и доставим тело адмирала сюда. А теперь позвольте мне откланяться. Честь имею, господа!
— Подождите, месье, — попытался сгладить неловкость французский адмирал. — Крайне прискорбно, что все сложилось таким образом. Но я все же прошу передать его высочеству уверения в нашем совершеннейшем почтении!
— Благодарю, господа.
— Вы хорошо говорите по-французски, месье!
— Моим гувернером был офицер французской армии, попавший в плен под Березиной. Не знаю почему, но он не захотел возвращаться на родину после реставрации Бурбонов.
— Какая любопытная история! Впрочем, я слышал, что в вашей стране любят доверять воспитание юношества французам…
— Боюсь, у моих детей не будет такой возможности! — отчеканил Лисянский и, резко развернувшись, пошагал прочь.
— Никак не возьму в толк, что он имел в виду? — озадаченно посмотрел ему вслед адмирал.
— Неужели вы не поняли, Александр? — криво усмехнулся Бараге д’Ильер. — Этот варвар только что пообещал отплатить нам той же монетой и не брать пленных!
— Что⁈ Нет, ну какая наглость!
— С вашего позволения, джентльмены, я вернусь на свой флагман, — приложил два пальца к треуголке Нейпир. — Мне необходимо отдать кое-какие приказы. Четь имею!
[1] Оскар I (швед. Oscar I), при рождении Жозеф-Франсуа-Оскар Бернадот родился 4 июля 1799.
[2] Аул Ахульго — считавшаяся неприступной горная крепость, ставка имама Шамиля. Для ее взятия летом 1839 года русским войскам потребовалось провести пять кровопролитных штурмов.
Глава 27
Примерно через час после возвращения Лисянского я собрал всех командиров паровых кораблей, а также начальников отрядов в адмиральском салоне «Рюрика». Впрочем, их оказалось так много, что совещание волей неволей пришлось перенести на верхнюю палубу. Увидев такое представительное собрание превосходительств, высоко и просто благородий, матросы из команды моего флагмана поспешили исчезнуть в недрах фрегата, либо залезть от греха на мачты и оттуда прислушиваться к разговорам начальства.
— Господа, — прокашлявшись, начал я. — Сегодняшней ночью нам предстоит уничтожить флот союзников или погибнуть. И это сейчас не красивые слова и не образное сравнение. Новейшее оружие, с которым большинство из вас более или менее знакомы, получится применить в таких условиях всего один раз!
— Но почему⁈ — воскликнул кто-то из молодежи.
— Полагаю, после сегодняшней ночи русских моряков станут бояться, — под всеобщие одобрительные смешки ответил я. — Но дело не только в этом. Шестовые мины перестанут быть тайной, и во всех флотах начнут лихорадочно искать меры противодействия и, вполне вероятно, скоро найдут. А до той поры им придется осторожничать. Поэтому наш удар должен быть массовым и сокрушительным.
— Так вот зачем мы тренировались подводить шесты под баржи, — покивал капитан-лейтенант Шиллинг.
— Именно. Так что вы, господа, зря материли меня за спиной.
— Помилуйте, ваше императорское высочество, мы бы никогда…
— Заткнитесь, иначе мне придется тут же списать вас на берег. Хочу напомнить, господа, что все вы выбраны отнюдь не за безукоризненный послужной список и умение четко маршировать, а за способность нестандартно мыслить и готовность пойти на некоторые нарушения, если этого потребуют обстоятельства!
Сегодня как раз такой день, точнее ночь. Едва стемнеет, мы все пойдем в атаку на флот союзников. Главная задача возлагается на канонерки «шанцевского типа». Они должны подойти к вражеским кораблям в упор и атаковать их минами. Британцы с французами, разумеется, будут сопротивляться и стрелять по нам из всех орудий. Так что предстоящее дело очень опасно. Если кто-то из вас не чувствует в себе сил или мужества, может отказаться прямо сейчас, потому что в дальнейшем