Ответом ему было красноречивое молчание. Поняв, что больше ничего не дождется, барон принял официальную позу и сообщил.
— Император желает вас видеть!
— Как срочно?
— Немедленно!
— И какова же причина?
— Подробно не осведомлен. Но, кажется, его величество желает обсудить возможность диверсии против эскадр неприятеля.
— Передайте государю, что я не здоров!
— Что-то серьезное? — всполошился Вревский.
— Нет. Ничего такого. Но врач рекомендовал мне покой, так что в Петергоф отправлюсь завтра.
— Константин Николаевич, — вздохнул генерал. — Его величество категорически не желает, чтобы вы выходили в море!
— Да какое там. Говорю же, заболел.
— И поэтому постоянно находитесь на своем флагмане?
— Да. Мне здесь комфортно.
— В таком случае, позвольте откланяться.
— Не смею задерживать!
— Отходим! — приказал я командиру «Рюрика», как только «Александра» покинула рейд.
— А как же приказ государя?
Судя по выражению его лица, Вревский не постеснялся лично довести до всех моих приближенных царскую волю…
— Он тебе лично что-то приказал?
— Нет, но…
— Эполеты жмут?
— Слушаюсь!
Получив приказ, механики запустили машину, и наш фрегат медленно двинулся в открытое море, мерно плюхая плицами. Я же поежился от колючего ветра и спустился к себе, чувствуя спиной взгляды всех присутствующих, от командира фрегата и адъютантов до последнего матроса. Ослушаться прямого приказа царя — ужасный проступок. А Николай Павлович не из тех, кто спускает подобное…
— Да не переживайте вы так, — обернулся к Баженову с офицерами, — может, еще и не вернемся…
Одним из первых к месту предстоящей битвы прибыл отряд капитан-лейтенанта Мейснера. Четыре «шанцевских» канонерки, ставшие сегодня по воле великого князя миноносками, и колесная «Грета». На первый взгляд включение этого парохода в отряд было нелепостью. Если, конечно, не вспоминать, что именно этот корабль участвовал во всех испытаниях нового оружия и потому имел самую опытную команду.
А еще у него была репутация «счастливчика». Судите сами, первый его бой с куда более сильным, чем весь русский отряд, фрегатом закончился не просто победой, а захватом вражеского корабля. Причем, самую большую награду получил как раз-таки командир этой самой «Греты» Виктор Кострицын. Шутка ли, чин, крест и новый корабль под начало!
Теперь пароходом командовал его бывший помощник Петр Вальронд. Едва получив лейтенантские эполеты, молодой офицер оказался перед непростым выбором. С одной стороны, Кострицын звал его с собой, обещая место вахтенного начальника. С другой, великий князь приказал готовить экипажи «шанцевских» канонерок к применению мин, а никого опытнее Вальронда во всем флоте просто не было. Так он стал сначала «исправляющим должность», а затем и полноправным командиром первого в своей недолгой жизни корабля.
— Лей сильней, — с надеждой вглядываясь в слякотную черноту вокруг, прошептал он себе под нос, плотнее надвигая кивер на лоб и запахивая шинель.
Шли они очень плотной колонной, уступом один за другим с минимальным лагом, чтобы не потеряться в темноте. Даже соединились специально проброшенными концами, натянутыми почти в тугую и удерживаемыми впередсмотрящими. Шесты с минами пока лежали задвинутыми на палубе.
Несмотря на то, что ходовые огни погасили еще на рейде, никто не потерялся и не заблудился. Мейснер потом говорил, что причиной этого был как раз колесный пароход, плюханье плиц которого ясно слышали все участники.
В очередной раз подсветив стрелки брегета, Петр понял, что время пришло. Согласно диспозиции, перед ними находилась колонна вражеских линкоров. Роли распределены заранее. Первыми пойдут канонерки, на бортах каждой из которых закрепили по два длинных в три сажени шеста с похожими на бочки минами. Затем придет очередь «Греты». У нее тоже есть два шеста с адскими машинками, плюс никто не стал снимать с маленького парохода пушки. Если миноносникам не повезет, они их прикроют. Во всяком случае, попытаются…
Напряжение с каждой минутой росло. Вальронд, до боли напрягая зрение, вглядывался в пространство впереди, где то и дело мерещились гигантские борта линкоров. Но всякий раз с тайным облегчением сознавал, что все еще нет. Шли в полном молчании. Наконец, вдали мелькнул какой-то огонек. Потом еще один и еще.
В отличие от русских, союзники свои огни гасить не стали. Возможность того, что русские могут устроить диверсию, очевидно, не приходила им в голову. Да и не было к тому никаких поводов. Восточные варвары до сих пор не решались на прямое противостояние с просвещенными европейцами. Они умели упорно обороняться, могли даже накинуться толпой на одинокий корабль, а если тот получит помощь, уйти на спасительное мелководье. Но здесь и сейчас…
Первой в атаку пошла, разумеется, командирская «Щука». Застучала развившая полный ход машина. Громадина вражеского корабля становилась все ближе и ближе.
— Кто здесь? — крикнул с палубы часовой.
— Пора! — заорал Мейснер, и минеры наклонили шесты.
Убедившись, что все сделано как надо, командир замкнул рубильник гальванической батареи, и через мгновение раздался взрыв. Грохнуло так, что все, кто не догадался открыть рот, разом лишились слуха. На корабле противника раздались панические крики, стрельба, ругань, но «Щука» уже отходила в сторону.
Неподалеку раздался еще один взрыв. Судя по всему, постарались на «Стерляди». На их долю достался корабль поменьше. Всего скорее фрегат. Где-то совсем рядом выстрелила пушка. Затем еще одна. Моряки на вражеской эскадре пробудились и в панике бегали по палубам, пытаясь понять, что происходит.
— Две удачные атаки! — лихорадочно думал про себя Мейснер. — Где же остальные?
К сожалению, все обстояло не так радужно, как ему казалось. Из-за неопытности мина, подведенная им под дно вражеского корабля, взорвалась на некотором удалении и, хотя корабль содрогнулся от киля до клотика, обшивку пробить не удалось. Второй взрыв и вовсе произвели у самой ватерлинии. Так что получившаяся пробоина оказалась почти целиком надводной. На «Ерше» лейтенанта Сколкова все сделали правильно, но в самый важный момент вышла из строя гальваническая батарея.
Больше всех не повезло «Стерляди» лейтенанта Бойе 5-го. Когда он шел в атаку, вражеские часовые пришли в себя, и вели огонь изо всего, что оказалось у них под руками. Одна из пуль или картечин, теперь уже не важно, угодила прямо в адскую машину. Нестойкий динамит рванул так, что на мгновение показалось, будто началось светопреставление. Несколько оглушенных взрывом матросов смело с палубы за борт. К несчастью, их падение осталось незамеченным, и никто не пришел им на помощь.
Единственный, кто понял, в чем дело, оказался Вальронд.
— Полный ход! — приказал он. — Подводи к линкору!
— Слушаюсь! — непослушными губами отозвался рулевой Гордеев.
Прошло несколько томительных минут. Офицерам вражеского корабля постепенно удалось навести порядок. Отчаянно ругаясь и не скупясь на оплеухи, они успокоили матросов. А кое-кого, возможно, и пристрелили. Во всяком случае, паника прекратилась. И в этот момент часовой на борту винтового линкора «Кресси» обратил внимание на несущийся к ним на всех парах несуразный пароходик.
— Это русские, сэр! — доложил вахтенный офицер выскочившему из своей каюты в самом начале атаки в одном накинутом поверх нижнего белья мундире капитану Уоррену.
— Какие к черту… — заорал во всю мощь своих легких командир, — свистать всех наверх, мистер Дженкинс! Заряжайте орудия, бездельники, или нас отправят на дно! Рубите канаты и поднимайте паруса…
Успели зарядить только самые маленькие пушки на верхней палубе. Однако, «Грета» уже шла вдоль своей жертвы. Опытные матросы, не дожидаясь команды, выдвинули шест и опустили мину под воду.
— Готово! — заорал минер, после чего Вальронд замкнул рубильник.
На сей раз все сделали как надо, и мина буквально разорвала вражеское днище. Внутрь обреченного корабля хлынула вода, и через минуту он повалился набок, после чего стремительно затонул, увлекая за собой несчастных моряков.
Тем временем мокрый от обдавшей его при взрыве воды Вальронд направил свой корабль ко второму в строю противника кораблю, действительно оказавшемуся фрегатом. Поскольку у него оставался только один шест с миной, он решил зайти с другой стороны. Поначалу все шло хорошо. То ли англичане приняли его колесный пароход за свой, то ли в панике не обратили на него внимания. Но ни одна пушка или ружье не выстрелили в сторону «Греты». И лишь когда мина на конце шеста оказалась под его днищем, сообразили, что перед ними враг.
Петр уже привычным движением замкнул цепь, но ничего не случилось.
— Какого черта? — выругался он.
— Электролит вытек, ваше благородие! — доложил растерянный гальванер. — Должно пулей попало или еще какая напасть.
— Чтоб тебя! — сплюнул от досады офицер. — Тащи батарею от первой мины…
— Не успеем!
В этот момент на фрегате стали открываться порты. Еще несколько секунд, — понял лейтенант, — и вражеские пушки раздерут его маленький пароход! Но это еще полбеды, главное, что враг останется невредимым…
— Поднимай мину! — приказал он матросам.
Не очень понимая, что делают, они приподняли шест, отчего верхняя его часть появилась над водой под уже раскрытым портом. После чего Вальронд вытащил подаренный великим князем револьвер и принялся стрелять, стараясь попасть в тускло поблёскивавшую в темноте медную оболочку. Стрелком он был, прямо скажем, неважным, но третий выстрел сделал свое дело, вызвав детонацию динамита, которым была начинена мина…
Сила взрыва была такова, что сбила с ног заряжавших орудия канониров. В дополнение к этому трюмным матросам достался целый рой деревянных щепок. Тем временем в широкую пробоину мощным потоком хлынула черная, взбаламученная балтийская вода. А когда дым развеялся и к морякам вернулась возможность соображать, «Грета» успела отойти и скрыться в окружавшей их хмари.