Италия! Оноре давно мечтал там оказаться, путешествуя в герцогской карете в обществе маркизы де Кастри и герцога Фиц-Джеймса. Но тогда не сложилось. И вот появилась возможность наверстать упущенное. Сара только что стала матерью, поэтому ехать ей в даль дальнюю было бы неразумно; рядом с женой постоянно находится заботливый муж. Таким образом, в Италию снаряжается один Оноре. Он полон воинственного духа: помочь тем, кто не раз и не два протягивал ему руку помощи, выглядело делом чести. Нет-нет, оставайтесь, один – так один!
Однако уехать в «тоскливом одиночестве» Дон Кихоту не удалось. Как и следовало ожидать, очень быстро ему подвернулся некий Санчо Панса в лице… очередной интриганки.
Перебирая в спешке перед поездкой письма (в надежде обнаружить послание от Ганской), Оноре неожиданно наткнулся на интригующее письмецо от некой замужней дамы, страстно желавшей познакомиться. Она из Лиможа (провинциальный городок в двухстах с лишним милях от Парижа); её немолодой муж, чиновник среднего разряда (секретарь суда), совсем не любит свою обворожительную супругу, отчего та… Словом, этой даме очень одиноко! Её имя – Каролина Марбути.
Вообще, если бы не связь с Бальзаком, о «лиможской музе» так никто бы ничего не узнал. Точкой отсчёта для замужней женщины стало появление в 1831 году в Лиможе некоего г-на Дюпюитрена. Для большинства читателей это имя ни о чём не говорит. Но только не для врачебного сословия, ибо нет такого доктора, который не слыхал бы о так называемой контрактуре Дюпюитрена. Так вот, Гийом Дюпюитрен – известный военный хирург, учёный, лейб-хирург французского короля Людовика XVIII, барон; член Парижской Академии наук (1825 г.) и Медицинской академии (1820 г.). Следует добавить, что он лично оперировал короля Карла X по поводу катаракты.
Барон Дюпюитрен появился в Лиможе не случайно: он выставил в департаменте Верхняя Вьенна свою кандидатуру на выборах в парламент. Уважаемый всеми доктор был убеждён, что местная знать и все, кто стоял за ней, непременно проголосуют за своего земляка. В течение месяца врач проживал в доме г-на Марбути.
Появление там «самого Дюпюитрена!» можно сравнить с неожиданным прилётом на заросшее болото редкого в этих местах лебедя. Ничего удивительного, что «лиможская муза» этой редкой птицей-лебедем серьёзно увлеклась. Дюпюитрену под шестьдесят, Марбути – на тридцать лет моложе. Избалованную женщинами знаменитость привлекает молодость провинциалки; её образованность и всемирная известность королевского врача. Вскоре между ними завязался бурный роман.
Им было хорошо до тех самых пор, пока не закончилось пребывание именитого эскулапа в Лиможе. Местные избиратели его сильно разочаровали, отдав предпочтение какому-то сельскому лекарю. Вдруг выяснилось, что г-жа Марбути ему наскучила. Честолюбие Дюпюитрена было уязвлено, расстроенный, он засобирался в Париж.
– А как же я?! – возмутилась было Каролина.
– Ты?.. Ты просто умничка! – потрепал тот, словно кошку, милашку за ухо. – Оставайся и далее умничкой.
– Но ты… но вы… Но вы и я?..
– Повторяю, оставайся умничкой, не огорчай своего мужа, он этого явно не заслуживает…
После этого профессор, проклиная в душе всё на свете, отбыл в Париж, где столичную знаменитость ожидали его клиника, коллеги и пациенты.
Ну а Каролина… Ещё никто так грубо не отталкивал эту женщину – ведь она же «лиможская муза»! И привыкла только влюблять в себя и повелевать. А тут такое… Её использовали, как какую-то горничную…
Не говоря никому ни слова, Каролина намеревается ехать в Париж, надеясь устроить Дюпюитрену настоящий скандал! Но для начала решила заглянуть в Ла-Рошель, в родительское имение. Именно там красотка оказывается… в объятиях Жюля Сандо. «Носивший на перевязи свое сердце, разбитое Жорж Санд», Сандо нашёл утешение в объятиях г-жи Марбути. Дабы скрыть их роман, он привозит авантюристку в Париж, объявив ту учителем своих дочерей.
Однако тщеславной красотке этого крайне мало. В глазах Марбути Жюль Сандо – человек, имевший бурный роман с Жорж Санд. Так и есть. В сотрудничестве с Авророй Дюдеван Жюль написал свой первый роман «Rose et Blanche» (1831 г.). Всего-то. Для провинциальной авантюристки это ничего не значит. Ни-че-го! Хотелось большего – например, вернуть расположение Дюпюитрена или… С «или» появились некоторые варианты. Каролина знакомится с Сент-Бёвом, который не особо вдохновляет провинциалку (скорее – она его). Одновременно косит глаз на другого. Жюль Сандо в тесных отношениях с Бальзаком. Бальзак… Бальзак. В пустой головке Марбути нешуточная борьба: если призадуматься, Бальзак ещё более знаменит, чем Дюпюитрен![121] Если уж заводить роман – то с Бальзаком!
Прочитав письмо от незнакомой дамы, Оноре откладывает его в сторону. О, женщины, как они все одинаковы. Оказывается, г-жа Марбути уже в Париже, причём достаточно близко знакома с г-ном Сент-Бёвом, который, по слухам, пришёлся ей не по душе. (Вспомним, что Сент-Бёв – лютый враг Бальзака, «отнявший» у него маркизу де Кастри.)
Как бы то ни было, однажды эта сметливая красотка уже на рю Батай, в шикарном бальзаковском будуаре, где с лёгкостью бабочки меняет одного любовника на другого. Быстро оценив достоинства нового партнёра, «вольная птичка», ничтоже сумняшеся, всерьёз намеревается поселиться на рю Батай чуть ли не навсегда. Но Бальзак торопится в Италию, его ждут серьёзные дела. Уже получены немалые командировочные, заказан экипаж…
Как быть? – это всегда про Бальзака. Оноре рождён для этих самых «как быть?», потому-то его решения всегда столь молниеносны. В этот раз романист превращается в драматурга: его новая знакомая мадам Каролина Марбути остригает роскошные чёрные волосы, натягивает мужские панталоны и куртку (заказанные, конечно, у Бюиссона) и превращается в этакого красавчика пажа. Ура, они вместе едут в Италию.
С. Цвейг: «Только один-единственный из парижских друзей оказывается свидетелем этой комедии с переодеванием. Жюль Сандо, пришедший на рю Кассини, чтобы пожелать Бальзаку счастливого пути, видит, как в фиакре подъезжает молодая, коротко остриженная дама и, превосходно ориентируясь на местности, поспешно поднимается в спальню писателя. Он еще улыбается про себя, отметив это новое приобретение своего друга… но через несколько минут из той же комнаты вдруг выскальзывает элегантный юноша в сером рединготе, с хлыстиком в руке и, смеясь, спускается по лестнице, прихватив с собой саквояжик, где лежит белье на неделю и, на всякий случай, дамские наряды, и мгновенно исчезает в недрах почтовой кареты. За ним, тяжело ступая, спускается Бальзак, радуясь, как мальчишка, своей удавшейся шутке. Он усаживается рядом с юным пажом, и несколько минут спустя карета уже катится на юг, в сторону Италии»{355}.
Официально они – г-н де Бальзак и его камердинер мсье Марсель. Прибыв в Турин, Оноре снимает шикарные апартаменты в лучшей гостинице города с многоговорящим названием: «Европа». Для отвода глаз они с камердинером селятся в отдельных номерах.
Здесь происходит то же самое, что и в Вене. К его немалому удивлению, в Италии писателя хорошо знают, а женщины чуть ли не бросаются целовать руки. В Турине Бальзак почти нарасхват. Данный факт романиста чрезвычайно радует.
А вот что писала матери г-жа Марбути:
«…Живем мы по-княжески. Бальзак рекомендован депешами из посольства, благодаря чему он завязал отношения с самым лучшим обществом. Сегодня он обедает у одного сенатора; к десяти часам я должна приехать за ним в коляске, это в двух лье от Турина, и я уже заранее радуюсь поездке в открытом экипаже прекрасным летним вечером. Впрочем, коляска всегда в моем распоряжении. У меня великолепные комнаты, и уход за мной превосходный. Все это тем более замечательно, что у Бальзака нет ни гроша, что он весь в долгах и только ценою невероятного труда поддерживает свое положение на грани роскоши и финансового краха, ежедневно угрожающего ему»{356}.
Подобная встреча туринцев радовала бы Бальзака ещё больше, если б не всеобщая известность, неожиданно обернувшаяся неприкрытым интересом (и даже крайней озабоченностью!) горожан к личной жизни популярного писателя. Газетчики тут как тут. Они же первыми замечают очаровательного юношу-камердинера, больше похожего на девицу-красавицу, нежели на добра молодца. Начались шушуканья. Потом – пересуды, приличные вперемежку с неприличными.
А далее кто-то из этих самых газетчиков неожиданно вспомнил… про Жорж Санд. Сенсация! В город инкогнито прибыла Жорж Санд! Именно она, собственной персоной, вместе с Бальзаком! Bravissimo, мадам!
Теперь шушуканья и пересуды слились в едином восторженном рёве: в Турин закатили Бальзак и Жорж Санд! Аврора Дюдеван вновь в Италии! Оказывается, это не Бальзак всех разыграл, а именно Жорж Санд – эта дымящая, как американский пароход, сигарами (и трубкой!) то ли женщина, то ли мужчина, менявшая любовников, как море меняет характер в период штормов.
Отныне Бальзак – на потом. Сейчас не до Оноре – всем подавай Аврору Дюдеван! И чтоб в штанах, с сигарой во рту и мерзки подстриженной. Когда ещё увидишь такую?! Жорж Санд! Жорж Санд! – чуть ли не скандирует толпа обывателей, напирая на отель «Европа». Где она, подать сюда! Сюда, на всеобщее обозрение! Пусть покажется и… расскажет. Например, как дошла до жизни такой. Подробно о себе. О своих любовниках (любовницах). О трудном детстве наконец. И конечно, о новинках и последних парижских тенденциях в литературе…
А вот и она, радостно показывает кто-то из толпы на мадам Марбути, которая, если честно, знает об Авроре Дюдеван не больше, чем мальчишка-чистильщик. Каролина пугливо пытается спрятаться за спину своего бравого спутника, причём это ей не сразу удаётся. Вы в Италии, господа, где мало что изменилось со времён Древнего Рима. Народ требует хлеба и зрелищ. Хлеба и зрелищ!