– Извините.
Войдя в магазин лечебных трав Суджон, Джонми осторожно осмотрела пустое помещение, в котором не было ни одного посетителя. Пока она оглядывала зал ожидания, где пахло лекарствами и травами даже сильнее, чем в клинике восточной медицины, из кабинета вышла Суджон.
– По какому ты делу?
– Здравствуйте. Меня зовут Ли Джонми, я работаю в клинике восточной медицины по соседству, – поздоровалась Джонми.
Суджон кивнула:
– Я знаю. В прошлый раз ты дала мне тток в честь открытия клиники.
– Мне очень жаль, что наш главный врач тогда проявил к вам такую грубость.
– Это же его вина, а не сотрудников.
– Он может казаться узколобым и колючим, но на деле он совсем не такой негодяй. А мне было стыдно приходить с пустыми руками, и я принесла небольшую взятку.
Джонми поставила принесенный с собой тонизирующий напиток на стол.
– Взятку?
– Понимаю, вы наверняка недовольны, но я прошу проявить доброту к нашему главврачу. Мы же соседи. Пусть и не станем друзьями, но мне бы не хотелось, чтобы между нами были обиды. Я буду очень благодарна, если вы окажете нам хоть малую частичку вашей огромной милости. Пожалуйста.
– Ха-ха-ха, какая смелая девушка, – держась за живот, захохотала Гонсиль, которая сидела в кресле и наблюдала эту картину.
– Конечно, я постараюсь привести главврача в чувство. Еще не знаю, что буду делать, но постараюсь изо всех сил.
Когда Джонми поклонилась в знак извинения, Суджон так смутилась, что, сама того не осознавая, фыркнула. Выглядело все так, словно мать пришла просить прощения за проступок своего ребенка.
– Джонми, ты такая талантливая и искренняя. Не повезло тебе встретить такого бестолкового человека. Ты его опекун?
– И правда. Может, они супруги? Вместе из Сеула приехали, – хлопнула в ладоши Гонсиль, отвечая на вопрос Суджон.
Джонми вздрогнула и замахала руками:
– Нет. Я не его опекун, мы просто друзья. В Сеуле мы пять лет работали вместе в одной клинике. Он всегда был грубияном, хоть и очень талантливым. Мы ровесники, нам по тридцать три года. Как бы там ни было, мы давно работаем вместе, и я знаю, что он за человек. Хоть он и видит в пациентах источник заработка, в душе он все равно заботится о них. Непросто ведь не сдаваться и продолжать лечить. А деньги его так волнуют потому, что он верит, что именно они делают людей счастливыми. Наверняка вы и сами уже догадались, но у него совсем нет друзей. В душе он добрый и заботится даже в мелочах о тех людях, которым открыл душу. Его забота и привела меня сюда. Все говорят, что я сумасшедшая, но я хочу продолжать пытаться до самого конца.
Джонми бесстыдно заявилась сюда, прося проявить доброту к Сынбому, но по мере того, как она говорила, ее лицо становилось все более красным. Настоящий юношеский пыл.
Гонсиль бросила взгляд на Суджон, которая молча смотрела на Джонми:
– Нет, ну так они еще больше похожи на супругов!
Глава 6Призраки
Примерно двадцать минут Сынбом шел от центра города, где находилась его клиника, до рынка, расклеивая листовки на все стены и автобусные остановки. В обычное время деревенский рынок был довольно безлюдным, но с третьего по восьмой рыночные дни здесь яблоку было негде упасть, поскольку со всей Ухвы и из близлежащего городка Чхонхо приезжали люди, которые хотели увидеть пятидневный рынок. Если пересечь четырехполосную дорогу у главных ворот рынка, можно выйти к автобусному терминалу, откуда люди добираются во все районы и за город. Там всегда многолюдно. Если, пройдя мимо терминала, продолжить идти еще минут десять, можно дойти до виллы, где жили Сынбом и Джонми.
Сынбом, украдкой оглядываясь по сторонам, положил рекламу клиники восточной медицины поверх листовки с надписью: «Хозяин сошел с ума, открытие склада одежды». Машины оживленно ездили туда-сюда, а по улицам ходили люди. Здесь, в городе, а не в лавке лечебных трав Суджон, среди бела дня было трудно отличить призраков от людей. Призраки обычно сохраняли тот внешний вид, который был у них в момент смерти. Если не было ничего, что явно выделялось, например длинных рук или отсутствующей шеи, можно было принять призрака за обычного человека. Только когда призрак проходил мимо и у Сынбома от холодка неосознанно вставали дыбом волосы, он понимал, кто это был на самом деле.
Если внимательно присмотреться, можно было увидеть, что они предпочитали тень местам, залитым ярким солнцем, и жили в своем собственном мире, не проявляя к людям никакого интереса. Возможно, они просто сдались, потому что люди не могли их видеть.
Что они станут делать, если узнают, что Сынбом обладает духовным зрением? Будет ли им любопытно? Станут ли они злиться? Будут ли просить избавить их от досады, чтобы исцелиться, как призраки в лавке лечебных трав Суджон?
– Это главный врач клиники восточной медицины, да? О нем же говорил хозяин мельницы!
– Да разве он только хозяину мельницы нагрубил? Слышал, он в первый же день повздорил с госпожой Ко из лавки лечебных трав.
Похоже, слухи, что Сынбом нагрубил пациенту, уже разошлись, и теперь люди вокруг шептались, поглядывая на него. Не обращая на эти взгляды внимания, он откусил кусочек скотча зубами, приклеил его к углу листовки и хорошенько прижал. По мере того как лучи дневного солнца удлинялись, людей вокруг становилось все меньше, и вскоре голоса, ругающие Сынбома, совсем пропали. Рядом каркнула ворона.
Когда Сынбом пришел в себя, он стоял перед лавкой лечебных трав Суджон. В его руках осталось совсем немного листовок. Он повесил одну из них рядом с лавкой и заглянул внутрь. Оттуда послышались голоса и вышли люди. Сынбом резко отвернулся и сделал вид, что полностью поглощен расклейкой листовок. Гонсиль, которая со скукой на лице смотрела телевизор на диване, заметила, как Сынбом заглядывает внутрь через окно. С ее губ сорвался глупый смех.
– Не прячься там, можешь зайти и выпить кофе! – сказала Гонсиль, подойдя к Сынбому сзади. Тот вздрогнул от испуга, как будто не почувствовал ее приближения.
Но почему-то, вместо того чтобы убежать, он стал следить за реакцией Гонсиль.
– Госпожа Ко сейчас на консультации, поэтому ничего не узнает. Заходи, хоть атмосферу почувствуешь.
Когда Гонсиль повела его внутрь, Сынбом вошел в лавку, словно у него не было выбора. Атмосфера внутри отличалась от той, которая была, когда он приходил прошлой ночью. Стало темнее и теснее, чем тогда.
Несколько человек, сидевших на диване, узнали вошедшего Сынбома и покачали головами:
– Не обращай внимания. Они скоро перестанут.
Сынбом, следуя за Гонсиль, увидел на столе приготовленные кофе и лекарственный чай. Хозяйка оставила их, чтобы клиенты могли попить, пока ждут приема и скучают. Сынбом пообещал себе, что сделает что-то похожее в клинике восточной медицины. Затем он вспомнил, что натворил вчера, и тут же снова погрустнел.
«И почему я это сделал?»
Как теперь он будет смотреть в глаза старейшине Чану? Как совладать со слухами о том, что он грубиян, которых стало в несколько раз больше? Он и сам не знал, почему это сделал. Просто разозлился. А когда пришел в себя, то уже выплюнул резкие слова, пациент раздраженно ушел, а Джонми отругала его одним взглядом. Он надул губы, налил лекарственный чай в бумажный стаканчик и сел на диван. Поднеся стаканчик ко рту, он почувствовал, как нос защекотал запах корицы. Изо рта сам собой вырвался вздох. Откинувшись на старом диване, он стал потягивать чай. Как и сказала Гонсиль, люди перестали обращать на Сынбома внимание. А он, казалось, мог даже видеть знакомый запах лекарственных трав, который заполнял тихую лавку. Из кабинета, расположенного за витриной, слышался низкий тихий голос Суджон. Только тогда Сынбом расправил напряженные плечи.
– Спасибо огромное.
Кажется, консультация закончилась, и женщина средних лет, поклонившись, вышла из кабинета.
– Не волнуйся. Ничего серьезного. Просто отвари это и съешь. И не переутомляйся.
Суджон, проведя рукой по плечу пациентки, вложила ей в руку лекарство. Она уже собиралась было проводить женщину, но увидела, что на диване удобно устроился Сынбом, как будто был у себя дома. Суджон не знала, что он здесь забыл, но ей не хотелось с ним разговаривать, поэтому она просто его проигнорировала.
– Бабушка Ёнджа, теперь ваша очередь. Вы, наверное, заждались.
– Если опоздаю на автобус, ответственность на тебе.
Старушка, которая сидела перед Сынбомом и смотрела в окно, встала, услышав голос Суджон. Она похлопала себя по скрюченной спине и взяла трость. Кончик трости указал в направлении кабинета. Снова послышался тихий голос Суджон. Сынбом, который разнервничался, потому что думал, что она что-то ему выскажет, снова расслабил плечи. Он окинул взглядом плакаты с рекламой лекарств на стене и книжные полки, заставленные устаревшими журналами. Его веки становились все тяжелее.
Суджон отпустила бабушку Ёнджа как раз вовремя, чтобы та успела на автобус. Господин Ким, который выращивал грибы шиитаке в Юрённи, деревне примерно в получасе езды от города Ухвы, зная, что сейчас его очередь, поднялся с места раньше, чем Суджон его позвала.
Он глянул на Сынбома:
– Пришел на чужое рабочее место и сладко спит.
При этих словах взгляд Суджон обратился к Сынбому. Гонсиль помахала перед его лицом рукой. Он так глубоко заснул, будто совершенно не собирался просыпаться.
– Слышала, что вчера произошло в той клинике восточной медицины с господином Чаном с мельницы?
В ответ на слова господина Кима Суджон фыркнула:
– Он ворвался в мою лавку и так громко орал, что тут чуть стекла не треснули. Я ж не глухая, как тут не услышишь?
Она консультировала пациента у себя в кабинете, когда в лавку вдруг ворвался господин Чан и закричал, что только что он был в клинике восточной медицины, его оттуда выгнали, а врач был так груб, и он никогда в жизни не встречал подобного недоброжелательного обращения. Он выложил все это до того, как люди, ждавшие своей очереди, успели что-то спросить, а затем не смог совладать с собой и ушел. Похоже, он весь день ходил по округе и кричал, пока его гнев не утих.