В этот миг кусты зашевелились, и из них что-то выпрыгнуло.
– Уа-а-а-а!
Сынбом схватил Суджон за руку и спрятался у нее за спиной.
– Что с тобой такое?
Когда он прыгнул как сумасшедший, она пошатнулась. Он снова закричал и указал куда-то. А там… проскакал заяц.
Сынбом смутился.
– Куда мы вообще идем? – спросил он.
Хотя Сынбом чувствовал смущение и стыд, он ни за что не хотел отпускать руку Суджон.
– Если я скажу, разве ты поймешь?
– Даже если и не пойму, скажите хоть что-то. Мне же страшно.
– Зачем было идти следом и донимать меня? Раз тебе так страшно, спускайся немедленно!
– Это же еще страшнее.
Сынбом представил в голове ситуацию и искренне всхлипнул.
Тц-тц-тц. Суджон цокнула языком. Сколько бы она ни пыталась стряхнуть его надоедливые руки, он только крепче цеплялся.
– Эх, судьба-судьбинушка. Придется тащить эту обузу с собой?
Суджон, ворча, подняла свой узелок, который был намного тяжелее ее самой. Выйдя из покрытых густым лесом гор, они оказались на широком открытом поле, где стоял один-единственный старый дом. Забора не было, и двор зарос бурьяном, как будто рука человека давно его не касалась. С одной стороны стоял полуразрушенный сарай, а рядом были печь и ржавый казан. Под выцветшей шиферной крышей виднелись потрескавшиеся земляные стены, которые напоминали паутину и, казалось, были готовы вот-вот развалиться.
Кхе-кхе. Из дома послышался кашель. Суджон привычным движением открыла дверь, которая вместо оконной бумаги была обклеена газетой.
– Ты здесь?
– Ох, кто тут у нас? И как вы добрались сюда по горам? Заходите, заходите!
Старая женщина, которая лежала внутри, приподнялась и тепло поприветствовала гостей. Убирая толстое хлопчатобумажное одеяло, она продолжала кашлять. Старушка, у которой было маленькое тело и сильно изогнутая спина, кое-как завязала свои седые волосы и скрепила их тусклой серебряной заколкой. Зайдя внутрь, Сынбом ощутил особый запах старого дома.
Когда он собирался сесть, Суджон окликнула его:
– Я не умею проверять пульс, поэтому сделай-ка это ты.
– Что?
– Ты сюда развлекаться пришел?
– Ну, не то чтобы.
– Что такое? – спросила старушка почти беззубым ртом, посмотрев на Суджон.
Та рассмеялась.
– М-м, около нашей лавки лечебных трав открылась новая клиника восточной медицины, и этот господин – врач. Из любопытства он пришел сюда вместе со мной. Удачно же! Заодно и пульс проверит.
– Ох, даже не знаю, как благодарить.
Он пришел сюда не для того, чтобы развлекаться, но и не для того, чтобы мерить чей-то пульс. С этими мыслями Сынбом встал на колени и взял запястье старушки. Оно было очень тонким, словно от него остались только кости. Он осторожно проверил слабо бьющийся пульс и посмотрел в затуманенные глаза старушки.
– Высуньте язык.
Язык бабушки, который она высунула, как послушная ученица, оказался желтоватого оттенка.
– У вас жар. Голова тоже болит?
Сынбом коснулся ее шеи и плеча. Мышцы были твердыми, как камень.
– То холодно, то жарко.
– Вы чувствуете духоту внутри? А тошноту? На солнечное сплетение словно что-то давит, а сопли и мокрота идут в заднюю часть горла?
Старушка кивнула.
– Это простуда, которая поражает солнечное сплетение. Вы уже стары, и ваш организм слаб, поэтому нужно проявлять особую осторожность. Вы хорошо питаетесь?
– У меня нет аппетита…
Кожа да кости, почти никакой плоти. Судя по всему, аппетита у нее не было уже ни день и ни два.
Как будто отвечая Сынбому, Суджон, стоявшая скрестив руки на груди, сказала старушке:
– Я же говорила есть как следует.
– Это так хлопотно.
– Я все время тебя предупреждала, что от этого может появиться болезнь, которой раньше никогда не было. Вот, пожалуйста, а ведь всего неделя прошла.
При этих словах брови Сынбома поднялись вверх. Так она и неделю назад здесь бывала?
Кхм. Он кашлянул и снова коснулся запястья старушки.
– Вот это место, чуть ниже запястья, – внешняя акупунктурная точка, а вот эта часть – внутренняя. Сейчас у меня нет игл, поэтому я сделаю вам точечный массаж. Его будет достаточно, чтобы вы почувствовали себя лучше. А еще вам нужно принять лекарство…
Он перевел взгляд на Суджон, она молча наблюдала, а затем развязала узелок, который принесла с собой. Сынбому как раз было любопытно, что там внутри. В развернутом узелке оказалась коробка с лекарственными травами и снадобьями, контейнер с едой и несколько черных пакетиков. Он глубоко вздохнул: «Она проделала весь путь сюда, неся на себе такую тяжесть?»
А за другую руку в это время цеплялся он сам. Сколько у нее вообще сил? Сынбом открыл рот. Вполне возможно, госпожа Ко даже сильнее его самого. Суджон протянула ему лекарство.
Хлопая глазами, он спросил:
– Что это?
– Ты же сказал, что нужно лекарство.
– Я?
– Разве нет?
– Ну, не совсем.
Он, конечно, думал об этом, но не знал, что ему тут же все дадут. Ворча, Сынбом поднялся.
– В комнате холодно. Разожги-ка огонь в камине на кухне и разогрей тот, что на улице.
– Но как я зажгу огонь? – недовольно ответил Сынбом.
– Да как так можно? Нельзя же заставлять дорогого гостя заниматься чем-то подобным, – попыталась встать старушка.
Стоило ей подняться с пола, как все тело задрожало.
– Что в нем дорогого? Не вставай. Как в таком состоянии что-то делать? – Суджон схватила старушку за плечо, останавливая ее.
– Мне несложно. Сделаю я, сделаю. – Сынбом тоже торопливо замахал руками. – Раз уж мы здесь, все для вас сделаем. Отдыхайте.
Суджон вышла. Сначала зашла на кухню, а затем сделала круг вокруг дома. Обуваясь, Сынбом взглянул на темную гору. Хватит ли у него смелости пойти туда в одиночку? Пока он мгновение задумчиво стоял, услышал звук шагов по траве. Это Суджон вышла со стороны дома и позвала его:
– Там есть немного дров, но их не хватит. Нужно собрать еще сколько-то, прежде чем разжечь огонь. Тут везде деревья, так что в этом не будет ничего сложного, верно?
– А вот и будет!
Кхе-кхе. Когда из комнаты послышался кашель, Сынбом надул губы. Он принялся собирать ветки, не отходя далеко и не выпуская дом из поля зрения. Сломанных деревьев было много. Он несколько раз ходил туда-сюда с длинными толстыми ветками.
«Если бы я знал, что так будет, ни за что бы за ней не пошел. Может, она это специально? Как вообще такое могло случиться? Будто кто-то это специально подготовил. Они с Гонсиль точно сговорились. Решили заставить меня страдать. Совсем я с ума сошел, раз подписался на такое. Радостно бросился за ней!»
– Эй, что ты там делаешь? Не собираешься готовить лекарство? – окликнула его со двора Суджон.
– Иду-иду.
Продолжая ворчать, он направился к дому в обнимку с пнем недавно упавшего дерева. Сухие листья осыпались с него, цепляясь за заросли.
Сынбом положил зажженную газету на дрова в печи и подул на нее. Бумага почернела и бесследно исчезла, оставив после себя только серый пепел. Красный огонь, казалось, совершенно не собирался приниматься за дрова. Только повалил едкий дым. Сынбом вытер слезы тыльной стороной ладони. Когда он снова чиркнул спичкой о стенку спичечного коробка, она ярко загорелась. Он быстро зажег скомканную газету и сунул ее в печь. Яростные языки пламени тут же утихли.
Из кухни высунула голову Суджон:
– Ох, еще не готово? Ты так долго, что уже терпеть невозможно.
Когда она подошла, Сынбом почувствовал аппетитный запах еды. А ведь он сегодня ничего не ел! Из живота послышалось урчание. Суджон, услышав этот звук, оглядела его.
– Что за гром из живота? Ты разве много работал?
– Конечно, много! А еще я сегодня ничего не ел.
– Ну и кто просил идти за мной?
Знай Сынбом, что придется так страдать, не стал бы увязываться за Суджон. Но если просто лежать в постели, кто будет выплачивать долги и зарабатывать деньги? Именно поэтому Сынбом только надувал губы, но не жаловался. Он отмахнулся от дыма, который поднимался перед его глазами, и тот бесформенным облаком рассеялся в воздухе. Суджон привычным движением вытащила из печки несколько дров и поместила на их место сухие листья и ветки. Затем подожгла газету и обмахнула ее принесенным с собой веером. Ветер подхватил пламя и перенес его на дрова. Суджон еще несколько раз взмахнула веером и положила его на пол.
– Лекарство-то умеешь готовить?
– Конечно. Думаете, мне и это не под силу?
Сынбом налил воду в вымытый казан и развернул бумагу с лекарственными травами. Эфедра, корень красного пиона и копытня, сушеный имбирь, корица, солодка, лимонник китайский и пинеллия тройчатая. Он пальцами пересчитал лекарственные ингредиенты внутри. Это был сочхоннёнтхан[13]. Сынбом бросил изумленный взгляд в сторону Суджон на кухне. Это было именно то лекарство, которое он сам прописал старушке от простуды. Она сразу все знала, но позволила ему пощупать пульс пациентки, чтобы его проверить? Как так? Суджон приезжала сюда неделю назад и не могла знать, что старушка простудилась! Как она догадалась принести лекарства? Или болезнь длится уже больше недели?
Качая головой, он положил лекарство в казан. Затем закрыл крышку и взял веер. Обмахивая им варево, Сынбом раздумывал о случившемся, но подходящий ответ так и не пришел ему в голову.
– Иди есть, – позвала его Суджон, принеся столик для еды в комнату.
Услышав о еде, Сынбом тут же направился к ней. Когда он уселся за столик, Суджон подошла к старушке с тарелкой каши в руках.
– Быстро поешь и иди рубить дрова на заднем дворе.
– Дрова?
– Еду нужно отработать. Или хочешь, чтобы вместо тебя, сильного юноши, дрова рубили старухи? Или что такое? Даже этого не умеешь?
«Используют меня в хвост и в гриву», – вздохнул про себя Сынбом.
После обеда он взял топор и нарубил дров, как велела Суджон. Пришлось ударить ржавым тупым топором не одну тысячу раз. Пот лился рекой, а перед гл