Короткие гудки возвестили о том, что разговор окончен.
— Мы можем узнать, откуда звонили? — спросил Сильвестр, повернувшись к Майе.
Та еще только открывала рот, а Костя Чихачев уже бросился в бой:
— Я могу. Сейчас позвоню одному знакомому хакеру.
Пока он звонил, все столпились вокруг Леонида Николаевича.
— Этого не может быть, — бормотал он, дергая себя за волосы. — Это невозможно, невозможно! Я должен сейчас же позвонить… Мне нужно позвонить…
Куда вы будете звонить? — мрачно спросила Шура. — Доверьтесь Сильвестру Семеновичу, он знает, что делает.
— Я должен позвонить… Герману, — выдавил Леонид Николаевич.
Ему сначала накапали валерьянки, потом принесли чаю с лимоном. Он связался с шурином, и тот пообещал, что приедет немедленно. К тому времени, как он появился, Косте уже удалось выяснить, откуда звонили похитители.
— Телефон установлен в доме сорок два по Второй Сельской улице.
— Номера квартиры нет? — уточнил Герман, расхаживавший от окна к столу и обратно.
— Это на юге Москвы, самая‑самая окраина, — пояснил Костя, листая атлас города, который он нашел на стеллаже. — Вероятно, там частные дома, — предположил он.
— Ехать долго будем, — Герман на глаз прикинул расстояние. — И хорошо бы в пробку не попасть.
— Я уже готова, — возвестила Шура.
Она стояла, наклонив корпус вперед и хмурясь, как будто собиралась лезть на стену феодального замка, вполне отдавая себе отчет в том, что сверху на нее будут лить кипящую смолу и сбрасывать валуны.
— Подождите! — осадил их Сильвестр. — Мы, разумеется, поедем, только врядли кого‑нибудь схватим. Раз бандиты дали нам свои координаты, значит, были уверены в собственной неуязвимости.
— Чего ждать? — рассердился Костя. Лицо у него заострилось, глаза пылали, на щеках го рели два малиновых пятна. — Чего мы будем здесь сидеть? Так с ума можно сойти.
— А если в милицию сообщить? — с сомнением спросила Шура.
— Нет! — взвился Леонид Николаевич. — Они же сказали — в милицию нельзя. А то Антонину убьют… Нельзя в милицию! Я не хочу. Я вам не разрешаю!
Сильвестр подошел к двери, ведущей в коридор, и загородил собой выход. Руки он сложил на груди и сразу стал похож на киношного шерифа времен сухого закона, который один решил выступить против банды головорезов.
— Я сказал — подождите.
Он не повышал голос, но все, кто находился в комнате, немедленно замолчали и уставились на него. Даже не на шутку распсиховавшийся Костя.
— Мы должны понять, о каком ожерелье идет речь. Есть ли хоть какой‑то шанс, что оно находится в квартире? Кто‑нибудь что‑нибудь слышал о бриллиантах с изумрудами?
— Никто ничего не слышал, — ответил за всех Герман. — Знай кто‑то об ожерелье, уже давно сказал бы.
Тогда Сильвестр повернулся к Шуре:
— Тоня не упоминала о свадебном подарке? Обычно девушки делятся друг с другом разными секретами.
— Не‑а, — помотала головой и мрачно сострила: — Фофанов мог подарить ей разве что кухонный комбайн.
— Может быть, у Тони был кто‑то еще… хм… кроме Фофанова? Девушка она красивая, современная…
— Да вы что себе такое позволяете? — крикнул Костя, подступив к Сильвестру вплотную и развернув плечи, чтобы показать свою силу и решительность.
«Только драки нам тут не хватает», — подумала Майя. Раньше она бы испугалась за Сильвестра, но сейчас, зная его прошлое, даже не дрогнула. Полков ник в отставке! Это дорогого стоит.
Словно в подтверждение ее мыслей босс ухватил Костю за плечо и одним резким движением рванул на себя. Тот влетел в коридор, а Сильвестр развернулся и очутился с ним лицом к лицу.
— Вот что, парень, — сказал он так, чтобы их никто не слышал, — у меня не десять рук и всего одна голова. Ты должен мне помочь. Нужно немедленно поехать в Ильменское и отыскать там старожилов, которые помнят балерину Лару Попкову, ее мужа‑дипломата и их дочь Тоню.
— Ноя…
— Узнай все, что только возможно, об аварии. Как, когда, почему, какие ходили слухи. Ясно?
— Это все ерунда, нужно ехать спасать Тоню!
— Если застанем ее на Второй Сельской, то обязательно спасем. А у тебя сейчас другая задача. Да. Еще ты сказал, что твой знакомый — крутой хакер? Попроси его порыться в архивах. Да поскорее! Чувствую, что у нас мало времени. И не говори никому, куда отправляешься.
Он разжал руки и отпустил парня, которого все это время держал за грудки. Развернулся к остолбеневшей публике и спокойно пояснил:
— Костя остается здесь связным на телефоне. Мало ли что может произойти. Вдруг Тоня вернется. Или позвонит. Кто‑то должен быть на подстраховке.
— Хорошо, что не я, — пробормотала Шура, которой не терпелось куда‑нибудь поехать и кого‑нибудь заломать.
Сидеть и кусать ногти, когда жизнь твоей ближайшей подруги в опасности, — для этого нужна выдержка. Бог не наградил Шуру подобным счастьем. Она всегда все делала сразу и не подумав.
— Кстати, на чем мы поедем? — первой спохватилась Майя. — Даже не считая Кости, получается пять человек.
— Я вас повезу, — заявил Герман. — У меня джип, так что все поместимся.
— И Шура поместится? — на всякий случай спросил Леонид Николаевич. — Шура, тебя уже возили на джипах?
— Да, Леонид Николаевич, — кивнула та. — Я ж с клиентами работаю. На чем они, подлецы, меня только не возили — и на джипах, и на катерах, и на вертолетах… До сих пор все выдерживало.
— Да я не в том смысле…
— Ничего, ничего, — отмахнулась Шура. — Вот спасем Тоню, я сразу же начну корректировать вес. У меня теперь есть знакомый психолог, который как раз занимается такими сложными случаями. Правда, сначала он мне не внушал доверия. Заявил, что жир — защита от реальности. И вообще, нес всякую чушь. Но потом я подумала, что он во многом прав.
Майя отлично понимала, почему Шура столько болтает — чтобы хоть как‑то унять тревогу.
— Может, стоит поискать ожерелье? — робко спросила Майя. — Что, если оно, действительно, где‑нибудь здесь, в квартире? Мы совершим обмен, и дело с концом. Так будет безопаснее всего.
Если оно здесь и было, — возразил Леонид Николаевич, — та брюнетка, которая все тут перерыла, его унесла.
— Может, его‑то она и искала, — задумчиво протянул Герман. — А вовсе не старые сережки и не фарфорового ангела.
Майя с Сильвестром выходили из квартиры последними. Никто не заметил, как босс повернулся и ободряюще хлопнул Костю Чихачева по плечу. Возможно, именно он первым узнает тайну далекого прошлого, которое лишь через много лет напомнило о себе.
Дом сорок два по Второй Сельской улице выглядел весьма и весьма неплохо. Застрявший среди хлипких, подлатанных, достроенных и перестроенных соседей, он походил на игрушку ручной работы. Все здесь было сделано на совесть и с любовью. Майя сразу вспомнила немецкие новогодние открытки, где Санта Клаус позировал на фоне таких вот чудных сказочных домиков. Обращали на себя внимание и резные ставни, которые, кстати, были закрыты.
— Сейчас навстречу нам выйдет Тетушка Зубная Боль или Кот в Сапогах, — шепотом сказала она Шуре.
— Не знаю, не знаю, — проворчала та, разминая затекшие конечности. — Мне кажется, все будет, как в сказках братьев Гримм — жестоко, натуралистично и аморально. Хорошо, что я прочитала их, когда уже выросла.
Тем временем Сильвестр с трудом уговорил Германа не кидаться в бой, а выработать какую‑нибудь стратегию.
— Не забывайте, что мы все безоружны, — напомнил он.
— У меня есть одна полезная штука, — шепнула Майя и, открыв сумочку, показала Шуре носок с мелочью.
— Супер. На крайняк можно будет воспользоваться, — кивнула та и заметила: — Хороший у тебя мобильник. Нет, вон тот, черный. Только очень здоровый.
— Ой, — сказала Майя. — Это я приятелю забыла отдать.
Ей стало здорово не по себе. Дело в том, что сотовый, на который Шура обратила внимание, принадлежал Стасу Половцеву. В ту ночь, когда они вместе «ходили на дело» и нашли труп Потапова, свой телефон Майя оставила дома, а когда в автобусе на обратном пути ей приспичило узнать, как чувствует себя босс, мобильник ей дал Половцев. Потом, по рассеянности, она убрала его в сумочку. Поскольку старший лейтенант до сих пор ей не звонил, стало быть, просто не помнит, куда тот подевался. Майя повертела аппарат в руках и попыталась включить, но он безнадежно разрядился.
— Мы с Германом идем на разведку, — решил Сильвестр, самолично назначивший себя начальником штаба. — А вы все остаетесь здесь и, если что, прячетесь за машиной.
— Нет, я тоже пойду! — взвился Леонид Николаевич, грудь которого бурно вздымалась от волнения. — Это моя племянница, и я хочу все увидеть собственными глазами.
Удержать его оказалось никак невозможно, дело кончилось тем, что старикан на подгибающихся ногах первым побежал к двери. Глаза его слезились, волосы развевались на ветру… Да и вообще, выглядел он как второстепенный персонаж, которого сценарист приканчивает ближе к финалу, чтобы оттенить счастье главных героев.
Майя так и ждала, что сейчас раздастся выстрел и коллекционер упадет на землю, сраженный бандитской пулей, выпущенной из кустов. Сильвестр с Германом нагнали его на пороге, когда старик уже распахнул дверь.
Они очутились в темном помещении, но не успели испугаться, потому что Леонид Николаевич хлопнул по выключателю, и тут же загорелась лампа под пышным абажуром, похожим на старинную дамскую шляпку. В комнате никого не было, кроме одной‑единственной старушки нечеловеческого возраста, которая сидела на деревянной скамейке и тонким голосом выводила:
— Ой, да поеду я на ярмарку гулять! Ой, буду я там красных девок забавлять!
Несмотря на довольно бодрый текст, получалась это чудовищно заунывно и действовало на нервы людям, озабоченным поисками похищенной девушки. Все попытки вступить с бабушкой в контакт не увенчались успехом. Сложив ручки на коленях, она продолжала гнуть свое:
— Ой, буду я из лука уточек стрелять!
— Кто‑нибудь может ее заткнуть? — злобно воскликнул Герман, оглядываясь по сторонам.